Свободной территории было достаточно, но ее быстро разобрали. Осталась нетронутой только одна часть, крайне неудачная для сельского хозяйства. Она располагалась прямо между высотками, так что каждый сантиметр земли просматривался из окон.
Когда-то здесь планировали построить ту самую дорогу и большой торговый центр, но этого не случилось, и осталась голая земля. Через поле проходила одна асфальтовая дорожка и много мелких тропинок, которыми пользовались жители южных домов.
Тут тоже имелись свои странности. Дело в том, что на южной стороне не было остановок транспорта, магазинов, детских садов и школы. Одиноко стояли пять высоток, и больше ничего. Вся цивилизация сгрудилась на другой стороне, вот и ходили люди по этим дорожкам туда-сюда. Все поле было испещрено тропами, огибающими ямы, бугры, лужи и редкие деревья.
На краю этого поля был пруд. Летом небольшой, от силы около двадцати квадратных метров. Но весной, особенно после снежной зимы, он широко растекался, занимал половину поля и получался залив в форме серпа. Понятно, почему на этот кусок никто не претендовал. Так и оставался он свободным, пока не поселился в районе один работящий мужик с женой и сыном лет шестнадцати.
Мужик взялся за дело серьезно. Достал где-то ручной культиватор, перекопал землю, удобрил и засадил картошкой. Видимо, в планах у него было выращивать овощи на продажу.
Но другим людям не понравилось, что теперь они не могли ходить свободно на другую сторону и жечь костры, где заблагорассудится. Все тропинки и дорожки были перекопаны, а обходить новый участок по асфальтовой дороге, делая приличный крюк, местным жителям не хотелось. Они уже привыкли ходить по полю как по своему собственному. В результате тропинки проложили снова, прилично истоптав посадки. Но это было только началом проблем.
Ближе к концу лета, когда картошку еще рано убирать, но уже можно подкапывать, народ принялся ее подворовывать. Пока хозяин охранял одну сторону своего участка, смельчаки копали на другой, а когда он направлялся к ним, они тут же убегали. Из домов поле видно как на ладони. Один наблюдал из окон, другие копали. Мужик бегал за ворами, бегал и в итоге поставил забор из сетки-рабицы.
Забор вызвал еще большее негодование у населения, хотя к тому моменту все местные уже запаслись чужой картошкой на всю зиму. Делегация протестующих пошла в местную управу качать права: «Пришлый захватчик огородил и раскопал городскую землю, нам ходить неудобно. Требуем навести порядок и нахала с земли согнать». На что администрация резонно ответила: «У вас там вся земля городская, вы сами тоже часть захватили, огородили и раскопали. Будете возмущаться – все тракторами снесем к чертовой матери. У нас и без вас хлопот хватает. Разбирайтесь сами». Ничего не добившись, народ разозлился не на шутку.
Так началась маленькая война между жителями южной части и мужиком с северной стороны. Но не подумайте, что жители северной стороны его поддержали. Нет, они так же самозабвенно и творчески подходили к воровству его картошки, просто меньше возмущались. К моменту сбора урожая практически ничего не осталось. Хорошо, если мужик сумел окупить расходы и обеспечить собственную семью картошкой на зиму.
Казалось, любой другой после такого неудачного опыта сдался бы, но мужик был крепкий и упрямый. На следующий год он опять перепахал поле и засеял его кукурузой. Неизвестно, куда он планировал ее деть, возможно, с кем-то договорился о поставках на комбикорм. Расчет был правильный: кукуруза в Подмосковье не вызревает, поэтому много бы ее не украли. Вот только рачительный земледелец не взял в расчет накопившуюся ненависть соседей.
Посадки не только топтали почем зря, их специально вырубали целыми полянами. Тогда мужик прикупил ружье и стал стрелять в хулиганов солью. И на свою беду, в одного попал. Ему отомстили: поймали его сына-подростка и избили до полусмерти – разрыв селезенки, два сломанных ребра, ушиб мозга. Больше мальчика в районе не видели. Говорят, он пролежал в больнице около полугода, но так до конца и не поправился. Мужик продал квартиру и съехал в неизвестном направлении. Но история на этом не закончилась.
Весной он снова объявился на поле. Народ напряженно наблюдал из окон, как он перекопал землю культиватором, обильно посыпал удобрениями и снова посадил кукурузу. Забор убрал еще осенью, так что поле больше никто не охранял. Собственно, это был последний раз, когда его видели. Тогда никто не решился к нему подойти и хотя бы поговорить. Все боялись. Вот только, как оказалось позже, бояться нужно было совсем другого…
Мужик больше не появлялся, а кукуруза тем временем росла, причем росла быстро и на удивление обильно. На поле снова появились дорожки и тропинки на северную сторону, но лишнего никто не вытаптывал. Все ждали продолжения. Видимо, кукуруза была какого-то раннего сорта, плюс лето в том году выдалось жарким, только к концу августа ее уже можно было собирать. И вот тут началось…
В районе разразилась эпидемия какого-то желудочного гриппа. Люди заболевали целыми семьями. Вирус косил без разбора и детей, и взрослых. Высокая температура, понос, сыпь по всему телу и удушье. Скорая помощь, можно сказать, не выезжала из района, был объявлен карантин. Никто не мог приехать или уехать. Поползли слухи о страшном проклятье и вездесущих колдуньях.
Две недели творилось это сумасшествие. Казалось, еще чуть-чуть, и народ действительно начнет отлавливать ведьм и сжигать их на кострах, но врачи провели исследование и выяснили, что все дело в кукурузе. Земля была отравлена каким-то ядреным химикатом, так что все, что она рождала, стало непригодным для еды. Кукурузу сожгли. Поле осталось стоять черным и голым. Долго еще люди даже ходить по нему не решались, боялись заразиться.
Зима в том году выдалась особенно снежная, так что весной пруд растекся по всему участку, впитывая в себя остатки химикатов. Вот тогда в пруду и появилась странная рыба. Сначала она была маленькой, не больше пальца, но зубастой. Есть ее никто не пытался: все помнили историю с кукурузой. Желания купаться пруд и раньше не вызывал, только собаки иногда решались поплескаться – так жители узнали, что рыбки эти плотоядные.
Стоило собаке забежать в пруд, как со всех сторон на нее нападали эти рыбы, впиваясь острыми зубами в лапы, хвост и живот. Собака с воем выбегала назад, таща в шерсти впившихся тварей. Народ прозвал их пираньями. Относились ли они на самом деле к этому виду – неизвестно.
Пираньи, вообще-то, живут в теплых краях, а тут длинные морозные зимы – и пруд обычно полностью замерзал. Эти твари вполне могли бы передохнуть за зиму и навсегда покинуть Домодедово. Но на этот раз администрация решила навести порядок в районе. Не дело, когда отравленная еда создает опасную очередной эпидемией обстановку.
Однажды к пруду подъехала оранжевая машина со знаком «осторожно – химическая опасность». Из машины вышли три человека в защитных костюмах, похожих на пожарные. Они достали несколько пластиковых канистр с розовой жидкостью и аккуратно, по очереди заходя с разных сторон, залили ее в пруд. Затем покидали пустые канистры обратно в машину, сняли противогазы и уехали.
Целую неделю стояла невыносимая вонь. Смесь тухлятины, дихлофоса и чего-то зубоврачебного. Вода в пруду приобрела розовато-красный оттенок. Казалось, все живое должно было погибнуть, ведь даже жители прилегающих домов были полудохлыми от одного только запаха. Трава вокруг пруда пожухла, скукожилась и вымерла. Птички, мухи, бабочки и даже комары не подлетали ближе чем на пять метров.
