– Ну-ну. Только знаешь, когда к красивой душе прилагается сексуальное тело, шансов больше.

Ипатов выловил неаппетитно пахнущую рыбу, положил её на тарелку к рису, сел за стол и приготовился постигать премудрости дружеских отношений.

***

На йогу Ипатов решил больше не ходить. Во-первых, ему не понравилась сама йога, а во-вторых, вся та гамма эмоций, которую он испытывал в присутствии Гены.

Гена, в отличие от йоги, ему нравился, и, чего уж душой кривить, нравился очень. Стоило Ипатову его увидеть или хотя бы про него вспомнить, как внутри что-то радостно ёкало, замирало, словно в предвкушении чего-то волшебного. Но тут же, практически сразу, наваливалась ужасная тоска и понимание несбыточности этого волшебного, потому что Ипатов и мысли не допускал, что может заинтересовать такого мужчину, как Гена.

Вообще, Ипатов старался про Гену не думать. Но получалось у него плохо. Тот, так или иначе, просачивался в его мысли, и перед внутренним взором Ипатова то и дело вставало Генино лицо с задорным узором веснушек, золотистыми крапинками в зелёных глазах, улыбающимися чувственными губами и непослушными завитками медных волос.

Через пару дней после посещения злополучной йоги Ипатов проснулся в отличном настроении, посмотрел в окошко на яркое апрельское солнышко, твёрдо отбросил все проснувшиеся вместе с ним мысли о Гене и решил, что настало время для второго свидания. На работе он заглянул на форум и, выбрав очередного претендента, договорился с ним о встрече вечером.

Очень высокий и очень худой парень по имени Алексей ждал его практически на том же месте, что и в своё время Женя. На фотографии у Алексея были длинные светлые волосы, собранные в хвост. В реале волосы оказались такими же длинными и такими же светлыми, но только распущенными. А ещё – немытыми.

На Алексее был вытянутый бесформенный чёрный балахон и узкие чёрные джинсы, обтягивающие длинные худые ноги. В руках Алексей держал жёлтую розу.

– Бля-а-адь… – Выдохнул Ипатов себе под нос. – За что?

Он чуть замедлил шаг и попытался спрятаться за спину впередиидущей женщины. Однако Алексей заметил его, радостно замахал рукой и подошёл. Протянул Ипатову розу.

«Слава богу она жёлтая. К расставанию», – подумал Ипатов и взял цветок.

– Спасибо. Это так… мило.

Алексей улыбнулся и, слегка растягивая слова, сказал:

– А я вообще милый.

Ипатову показалось, что Алексей никак не тянет на актива. Но раз уж встретились, надо дать парню шанс. В очередной раз напомнив себе, что внешность не главное, а волосы можно и помыть, Ипатов жизнеутверждающе улыбнулся потенциальному ухажёру:

– Куда пойдём?

– Может в кино?

«Отличная идея, там темно и не видно, что я с мужиком и с розой. Причём одновременно».

– Я за! – ответил Ипатов.

Но обрадовался он рано. До кинотеатра ещё предстояло добраться.

Ипатов представлял, как нелепо они с Алексеем выглядят: разница в росте больше чем на голову, да и одеты совершенно не под стать друг другу. К тому же Алексей шёл слишком близко, розу было не спрятать, и народ откровенно косился на них, догадываясь о характере их встречи.

Ипатов то и дело ловил на себе недружелюбные взгляды прохожих. Он краснел, бледнел и старался отодвинуться от Алексея. Алексей заметил это и чересчур громко, по мнению Ипатова, спросил:

– Ты что, стесняешься?

– Нет, – прошипел Ипатов, задирая голову и сверкая на Алексея глазами: – Но зачем афишировать?

– Пусть все видят! Такая любовь тоже имеет право на жизнь!

Проходящий мимо мужичок скривился и сплюнул себе под ноги.

У Ипатова похолодело всё внутри: «Отпиздят. Как пить дать отпиздят».

– Лёш, расскажи лучше о себе, – попросил Ипатов в надежде перевести разговор в безопасное русло.

– С удовольствием! Я активист ЛГБТ-движения нашего города. Участвую во всех акциях и провожу просветительскую работу. Ты ведь понимаешь, как это важно?! Чтобы все знали, что мы нормальные! Что мы тоже имеем право жить так, как нам нравится, и любить того, кто нам нравится!

– Ага, понимаю. И часто тебе прилетало? – не сдержался Ипатов.

– Часто! – с гордостью сказал Алексей. – И в реанимации побывал, и срок условный получал… Но я борюсь за правое дело! И готов страдать ради этого столько, сколько нужно!

Ипатов молчал. Он понимал, что объяснять Алексею всю бесполезность и опасность подобного поведения глупо, и думал только о том, как свалить подобру-поздорову.

Однако Марина Андреевна не позвонила, да и вообще никто не позвонил, поэтому Ипатов с Алексеем благополучно добрались до кинотеатра, купили билеты, попкорн, колу и, словив ещё несколько неприязненных взглядов, разместились в зале.

Попкорн в Ипатова на нервной почве не лез, и, выждав минут двадцать от начала фильма, он шепнул Алексею:

– Извини, мне надо в туалет. – И вышел из зала вместе со злополучной розой.

Ни в какой туалет Ипатов не пошёл, да и в зал конечно же больше не вернулся. Вылетел из кинотеатра и, срезая дорогу дворами и озираясь по сторонам, рванул к своему джипу. Уже возле машины он понял, что так и не выкинул розу. Решил, что цветок ни в чём не виноват, и принёс его домой, обрезал покороче и поставил в стакан.

«Надо, что ли, вазу купить… И желательно сразу побольше. Раз уж я хожу по таким сомнительным свиданиям».

Перед сном Ипатов зашёл на форум и прочитал сообщение от Алексея: «Трус! Подлец! Ты недостоин быть геем! Латентный натурал и гомофоб!»

– Зато кости целы, – пробормотал Ипатов и не стал ничего отвечать.

Ещё через пару дней Ипатов вышел из клуба после очередной тренировки. Он закинул спортивную сумку в багажник и уже взялся за ручку двери своего джипа, когда увидел, что к нему бодрым шагом идёт Гена.

Несмотря на середину апреля, вечером на улице было прохладно. Гена же шёл в одной своей синей форменной футболке, чёрных свободных спортивных штанах и, казалось, совсем не чувствовал холода.

Он подошёл к Ипатову:

– Привет. Ты не приходишь на йогу.

– Привет. Извини, я понял, что это не моё.

– Очень жаль. – Гена стоял рядом и не спешил уходить.

Ипатов видел, что Гена мнётся, и йога – только предлог.

«Чего ему от меня надо?»

– Знаешь, – наконец решился Гена, – я тут с Оксаной поговорил. Спросил у неё кое-что, и она мне рассказала про тебя. Ты только не сердись на неё, я и сам обо всём догадался, она только подтвердила.

Ипатова затопило стыдом. Что там Оксана сказала Гене? Что Ипатову мужики нравятся? Это ещё полбеды. А если она рассказала, что он пускает слюни конкретно на самого Гену?

«Не зря я баб не люблю», – разозлился Ипатов.

Гена расценил его молчание по-своему и продолжил:

– Я хочу пригласить тебя куда-нибудь. Ты как?

Ипатов не поверил своим ушам. В животе запорхали те самые бабочки, и он открыл рот чтобы сказать, что да, конечно же он согласен. Поднял глаза и посмотрел на Гену. На такого невозможно красивого Гену, на Гену-совершенство, и тут же абсолютно ясно понял: это просто дурацкая шутка, такие как Гена не приглашают на свидание таких как Ипатов. Просто Гена с Оксаной договорились и решили над ним подшутить.

Бабочки испарились, уступив место разочарованию и злости.

– Никак, – отрезал Ипатов и снова взялся за ручку двери.

Гена шагнул ещё ближе и положил ладонь на дверь, не давая её открыть:

– Почему? Я тебе не нравлюсь?

«Да он издевается надо мной! Ладно. Я тоже могу над этим спортсменом поиздеваться».

– Пригласить куда-нибудь, говоришь? – Ипатов посмотрел на Гену в упор. – И куда же мы пойдём? В спортбар? Пиво пить и футбол смотреть? Или, может, на сам футбол? Будем орать до хрипоты на трибунах, а потом драться с фанатами? Извини, меня такой досуг не интересует.

– Почему в спортбар? И при чём тут футбол? – удивился Гена. – Я тебя, вообще-то, на выставку хотел пригласить. Айвазовского. В центральной галерее сейчас как раз его выставка. Недавно открылась и ещё некоторое время будет идти. Так что можем выбрать день и сходить. Познакомимся поближе.