Они с Марком тоже пробовали кататься. Мишель задыхался от восторга и счастья, когда пару часов назад он ступил на лед и взял Марка за руку. Они сделали пару кругов по катку, поцеловались под навесными гирляндами и покатались на скорость. Но спустя полчаса они ушли греться, купили кофе и на каток не вернулись. Остались стоять в стороне около ограждения, обниматься и тихо разговаривать друг с другом. Так было намного лучше, чем постоянно маневрировать на переполненном катке.

— Я не особо много сделал для вас. — Сказал Мишель после коротких и уютных минут молчания. — Все что я делал или говорил в последнее время, это все было для меня самого. Всю жизнь я тебя ждал. Или не тебя. Но что-то, что заставило бы меня, наконец, разобраться во всем. Отец винит тебя во всем, думает, что ты повлиял на меня. Но, — Мишель хмыкнул, — я не поменялся. Я просто открыл рот и заговорил с ним.

Ладони Марка легли на живот Мишеля. Где-то там у него загорелось тепло, которое разошлось по всему телу.

— Эшли сегодня сказал, что хочет, чтобы ты вернулся домой.

Дыхание Марка прошлось по горящей щеке Мишеля.

— Я должен помочь ему с папой и Оливером. Он один не справится.

— Поедешь? — спросил Мишель.

— Да.

Это было правильно. Мишель не желал Эшли оставаться с этим в одиночку. Мишель невольно оказался свидетелем слишком многих разговоров. Они от него не таились. Эшли больше не мог растить Оливера в одиночку и не мог тянуть на себе еще и реабилитацию папы. У него ухудшались оценки, и он завалил последние пробные тесты, о чем Марк узнал от учителей. Эшли нужно было больше учиться и готовиться к экзаменам. Сейчас Марк был нужен им больше, чем Мишелю.

— Когда? — Мишель накрыл ладони Марка своими и погладил длинные пальцы.

— Фауст на днях увезет Эшли и Олли домой, а папу выпишут только через неделю. Я пока буду здесь.

Мишель кивнул.

Ближе к полуночи даже потеплело, а музыка звучала громче, и людские голоса становились веселее. Эшли, Оливер и Фауст вышли с катка и ушли в теплый шатер, чтобы погреться или переобуться. Мимо прошел шумный торговец праздничными шарами и фонариками, а потом над небольшой площадью вверх взлетел первый залп фейерверка.

— Даже и недели не прошло, как мы сидели там с тобой на мосту с вином. — Сказал Мишель, глядя на вспышки. — Ты нужен был мне, чтобы все это случилось. Еще пять дней будь со мной. Живи со мной в нашей старой квартире. И когда твои братья уедут, мы, наконец-то, останемся только вдвоем и будем всю ночь заниматься любовью.

— Ну, звучит нормально.

Фейерверк закончился, и счастливые люди радостно закричали.

— Звучит замечательно. — Подтвердил Мишель. — Пять дней оставшихся каникул ты подаришь мне, а потом езжай к своей семье.

— Это всего на несколько месяцев и мы сможем видеться по выходным, например.

— Конечно.

Мишель не грустил из-за предстоящего отъезда Марка. Он не был тем зависимым влюбленным омежкой, про которого говорил ему Карим. Он даже не был тем, кто несколько месяцев назад изводил себя после признаний на вечеринке. Сейчас Мишелю было спокойно и хорошо. Он знал, что они сделали и решили все правильно.

Эшли вышел из шатра уже без коньков и в своих потрепанных ботинках. Он держал в руке такой же бумажный стаканчик с напитком, какой пили и Мишель с Марком. Эшли быстро пошел в их стороны, пробираясь сквозь толпящиеся группы людей. Большой и заметный Фауст шел за ним следом и вел за руку Оливера.

— Заберите Олли с собой на ночь. — Выпалил Эшли, как только подошел к ним. Щеки у него все еще были красными, а глаза возбужденно поблескивали под низко надвинутой шапкой.

Марк сразу же напрягся, и Мишель мягко выпутался из его объятий, но взял за руку и слегка ее сжал, молчаливо требуя не ругаться снова с братом.

— А ты? — спросил он сквозь зубы.

— Я поеду к Фаусту на ночь.

Альфа как раз подошел ближе и замер у Эшли за спиной. Мишель встретился с ним глазами на долю секунды и сразу же отвел взгляд. Но Фауст на него не обратил внимания. Они с Марком снова игрались в гляделки, и пахли так, как будто снова собирались подраться в ближайшем сугробе. Оливер ушел в сторону к одной из светящихся праздничных скульптур, и, казалось, проследил за ним только Мишель.

— Пошли со мной. — Сказал Марк и увел Фауста в сторону от катка. Эшли хотел влезть, но послушно замолк, стоило его альфе только поднять руку, прося подождать и помолчать.

Эшли отошел к застывшему на месте Оливеру и переливающейся огоньками скульптуре олененка.

— Он сказал тебе, что хочет на время вернуться обратно? — спросил Эшли, поворачивая голову в сторону Мишеля.

— Сказал.

Они втроем посмотрели на красивого олененка, а Оливер заинтересованно потрогал его светящийся бок и хвост.

— Это из-за папиного здоровья и моих оценок. — Эшли передернул плечами. — На самом деле, учеба стала ужасно скучной и вряд ли братец что-то исправит.

— Ты не хочешь хорошо сдать экзамены?

— Хочу, но вряд ли получится. Я все равно не хочу дальше учиться. Найду лучше себе какую-нибудь нормальную работу.

Они снова помолчали. Марк и Фауст в стороне от них не дрались и спокойно разговаривали друг с другом. Довольно высокий Марк все равно выглядел мелким на фоне второго альфы и Мишель немного из-за этого волновался. Хотя за весь вечер он убедился, что этот Фауст был почти безобидным и больше походил на большого бородатого добряка.

— Ты хочешь переспать с ним сегодня? — напрямую спросил Мишель, пока Оливер отвлекся и снова отошел на несколько шагов в сторону.

— Если Фауст сейчас меня отпросит. Или ты тоже хотел? — Эшли снова повернулся к Мишелю и теперь в его глазах блеснул опасный злой огонек. — Ну, извини, Оливера больше не с кем оставить, а Марк ему такой же брат, как и я. Хоть раз он должен с ним посидеть.

— Мы возьмем его. — Тут же согласился Мишель. В конце концов, он уже спланировал прекрасную ночь после отъезда Эшли. Вот тогда им никто не помешает. А пока Мишель был согласен на тихий домашний праздник в компании Марка и ребенка.

— Отлично. — Эшли довольно улыбнулся. — Сейчас только братцу объяснят, что он лезет не в свое дело, и мы сразу уедем. Олли! — Эшли отвлекся на мальчика и, поймав его за руку, сел на корточки и стал объяснять с кем и где его оставит.

Мишель смотрел на альф. Со стороны выглядело так, как будто Марк был строгим отцом, который не хотел отпускать на свидание сына-подростка. Он сложил руки на груди и расставил ноги. Слышал Фауста с хмурым выражением на лице.

Мишель медленно подкрался к ним и уловил усилившийся запах. Встал рядом и положил ладонь Марку на плечо.

— Вы что-то решили? — влез в их разговор Мишель. — Метро закроется уже через час.

— Мы поедем на такси. — Громким басом ответил Фауст и ушел к Эшли и Оливеру.

— Ты его отпустил? — Мишель погладил напряженное плечо Марка.

— А меня бы послушали?

— Тебя это расстраивает?

— Немного. — Признался Марк.

— Я думаю, Фауст бы тебя послушал.

Мишель легко поцеловал Марка в обмерзшие красные губы и убрал непослушные колечки волос под шапку.

— Твой отец, наверное, чувствовал себя так же. — Сказал Марк, внимательно заглядывая Мишелю в глаза. Он был немного растерян. — Теперь я его понимаю.

Мишель взял лицо Марка, положив ладони на его острые скулы.

— Ты ему не отец. — Сказал он. — И Эшли уже довольно взрослый. Успокойся.

Они расстались, когда до полуночи оставалось лишь двадцать минут. Ни Эшли, ни Фауст не стали ждать праздничного фейерверка и быстро ушли в сторону входа в метро, стоило только Мишелю взять маленькую ладошку Олли и пообещать, что он присмотрит за ним. Марк в очередной раз обменялся грозным взглядом с Фаустом.

— Сколько раз я был здесь и смотрел фейерверки. — Сказал Мишель, когда они остались втроем и вернулись к ограждению катка. — Никогда в жизни мне еще не было на них так плевать.

Они с Марком посмотрели друг на друга поверх макушки Оливера, и Марк радостно и заразительно улыбнулся Мишелю.