И сейчас Мишеля даже разозлил сдержанный и виноватый кивок отца. Он поднял руку, запустил ее в свои волосы и потянул за хвост. Хотелось шипеть от раздражения.

— Да у тебя же там омега сидит! — он показал рукой в сторону закрытой двери. — Живой! Я, черт, его не знаю, но ты же с ним спал и встречал Рождество. Ты же что-то должен к нему чувствовать!

— Ты молод. — Прервал его отец. — Ты еще думаешь, что есть такая вещь, как просто любовь. Но все намного сложнее. Я не люблю твоего папу. И не любил его. И не люблю Стивена. Все наши человеческие отношения намного сложнее одного слова и «любовь» — это простое объяснение для мозга. Но мы, люди уже старые, нам не нужно это объяснение. Но вот, что я перед твоим папой чувствую — это вину. Я все сделал не так. Ему нужно было совсем другое. Не дети и не подобие семьи.

Мишель подошел к окну и поднял с пола свой рюкзак. Он был легким и почти пустым. Всего лишь документы, кошелек, зарядка и бутылка с водой. Он повесил лямку себе на плечо, придавив край длинного хвоста.

— Пожалуй, я запишу тебя к психологу. — Сказал Мишель, стараясь подавить обиду от последних слов отца.

— Стивен — психолог.

— И вы с ним говорите?

— Нет. Он не практикует. Сейчас он директор в социальном центре, переучивается на социального работника. Наслушался наших заключенных и написал на меня жалобу. Так и познакомились.

Мишель решил, что и хорошо, раз разговор свернул в сторону Стивена, а не мертвого папы. Отец выглядел нормально. Повеселел, когда заговорил о своем любовнике. Может, и не было никакой любви. Но ведь что-то же да было.

— Я пойду. — Сказал Мишель, когда отец замолчал. — Новый год тебе придется встретить здесь, но ты сам виноват.

Мишель уже сделал пару торопливых шагов к двери, когда его остановил вопрос отца.

— А ты? — спросил он. — Что будешь делать?

— Я? — Мишель повернулся. Ему казалось, что это очевидно. — Я буду с Марком.

Под дверью Мишеля уже ждал Стивен. Мишель подумал, что тот хочет зайти к отцу и не стал до конца закрывать дверь, но этот омега протянул руку и плотно закрыл дверь до конца.

— Внизу открылся кафетерий. — Мягким голосом сказал он.

— Я не голоден.

— Пошли. — Попросил он.

Он мог давить на Мишеля своим запахом. Он был старше и опытней, в его легком ненавязчивом запахе чувствовался потенциал, и Мишель знал, что при желании этот Стивен мог стать почти удушающим. Мишель же сам все еще ходил с легким привкусом горечи и был только рад видеть, как этот запах отпугивает многих людей.

Они спустились вниз.

В клинике все еще было мало людей, но в кабинетах постепенно зажигался свет, по коридорам иногда проходили люди и в левом крыле первого этажа запахло свежей ароматной выпечкой.

Стивен провел его в маленькое светлое помещение с пятью круглыми стеклянными столиками, и они сели около панорамного окна, вид из которого открывался на яркий желтый фонарь.

— Нам следовало давно познакомиться. — Заговорил первым Стивен. Он сложил руки в замок на пустой столешнице и прямо смотрел на Мишеля, даже не мигая.

— Я не имею ничего против. — Честно сказал ему Мишель, без стеснения рассматривая эти светлые серые глаза, вздернутый нос и розовые губы. Стивен был как-то чересчур откровенно красив. — Но я сейчас не хочу заводить новые знакомства.

Мишель закрыл глаза и потер их пальцами. Они слезились после бессонной ночи, но и возбуждение пока что с Мишеля не спало, поэтому спать не хотелось. Когда Мишель снова открыл глаза, уставился взглядом на руки Стивена. Он крутил на тонком светлом запястье браслет из обычной красной нитки с одной единственной бусиной.

— О нем должен кто-то позаботится еще несколько дней. — Снова сказал Мишель. — Я пока не могу быть рядом.

— Ему не нужно, чтобы ты постоянно был рядом.

Мишель снова посмотрел омеге в глаза.

— Ему важно знать, что между вами нет никаких ссор. — Продолжил Стивен. — Ему очень тяжело находится в состоянии конфликта. Он не привык.

— Потому что я никогда ему не перечил.

Стивен тяжело вздохнул, некрасиво скривив свое кукольное лицо.

— Он не хочет послушного тебя. Скорее, ему нужна стабильность и полная определенность. Есть такие люди, которые нужен какой-то детерминизм, чтобы чувствовать себя спокойно.

— А мне что делать?

— Тебе ничего не нужно делать. Пусть справится сам.

За соседним столиком тоже появились люди. Они принесли с собой большие стаканы с кофе и тосты с яйцом. Мишель подумал, что они так ничего не купили и не заказали, а просто занимают место. Но Стивен вел себя спокойно и не замечал этого. Здание все больше оживало. Теперь постоянно слышались шаги, переговоры и звонки телефона в приемной.

— Мы с ним, вроде, помирились. — Сказал Мишель только после нескольких минут молчания. — Я не пойду к его врачу сейчас. Зайду только завтра навестить отца.

— Он пробудет здесь несколько дней. — Стивен покивал. — Потом он найдет тебя дома?

— Я вернусь. — Пообещал Мишель, зная, что так и будет. Он не сможет себе позволить уйти из дома хотя бы до окончания школы. И это было не что-то, что его обязали сделать. Он сам прекрасно понимал, что так надо.

Он поднялся со стула и тот неприятно царапнул ножками по полу. На улице все еще было темно. Рассвет ожидался только через половину часа. Мишель уже хотел распрощаться и уйти, но вдруг решил рассказать этому омеге еще кое-что.

— За бутылку он взялся, когда увидел папины фотографии. До этого он еще справлялся. Отец должен уже забыть его, иначе у вас ничего не выйдет.

Но Стивен лишь мягко улыбнулся и подергал свой браслет.

— Ты ошибаешься здесь. — Уверенно ответил он. — Человек может уместить в себе много всего разного.

— Говорите, как он. — Немного раздраженно отозвался Мишель. Совсем как отец, который вдруг решил рассказать Мишелю, что такое любовь.

Стивен махнул рукой, закрывая эту тему.

— Мне нужно идти.

Мишель повесил рюкзак на плечо и немного замялся. Нужно было что-то еще сказать, чтобы его уж совсем не приняли за грубияна. В конце концов, дедушка учил его всегда быть вежливым.

— До свидания. — Все-таки сказал он через несколько неловких секунд молчания и заминки.

— Давай. — Стивен снова помахал рукой. — А я, пожалуй, перекушу перед работой.

Мишель вышел из кафетерия и медленно прошел по короткому коридору до просторного холла клиники с широкими входными дверями и стойкой администратора. Что-то сразу заставило его резко вдохнуть воздух, поднять голову и оглядеть полупустое помещение.

В большом главном холле, уже полном людьми, на одном из жестких диванов на фоне огромной серо-зеленой картины сидели Марк и Олли. Марк горбился, опирался локтями о колени и увлеченно смотрел в свой телефон. Балабошка от шапки неаккуратно завалилась на бок. Олли сидел с Марком рядом почти в такой же позе и смотрел в свой новенький планшет. Он первым заметил Мишеля и тут же энергично подергал Марка за руку.

— Что вы здесь делаете? — растерянно спросил Мишель, как только подбежал к ним. Мишель так удивился, что и сказать больше ничего не мог. — А операция?

— Карим захотел поехать с Эшли. А многочасовое ожидание в больнице не для ребенка. — Марк быстро убрал телефон в карман и поднялся на ноги. Мишелю пришлось вздернуть подбородок, чтобы смотреть на Марка.

— Как твой отец? — Спросил Марк, аккуратно беря Мишеля за руку. Олли прижался к его боку.

— Рассуждает о любви и, вроде, больше не собирается нам мешать.

— Когда мы поедем есть? — заговорил снизу Олли. Он уже обращался не только к Марку, но и к Мишелю. Смотрел на них по очереди с одинаковым нетерпеливым выражением на лице.

— Эшли не разрешает ему пить газировку. — Признался Марк. — Я обещал купить бургер и колу на завтрак.

— Я тоже не люблю газировку. — Признался Мишель и тихо посмеялся.

Напряжение немного спало и по телу прошла приятная волны расслабления. Ноги моментально стали ватными, а напряженные плечи опустились. Мишель только крепче сжал ладонь Марка в своей руке и кивнул.