Наверное, поэтому ни один из них до сих пор не обзавелся меткой Эфира или хотя бы официальной невестой. Но еще хуже было то, что каждый член движения считал святой обязанностью насаждать свои убеждения всем прочим – как правило, юным и хорошеньким девушкам.

С прошлогоднего бала мы с Ами тоже попали в их зону внимания.

– Нееет! – раздосадовано протянула я, нехотя глянув в сторону приближающихся к нам парней.

– Кинрой точно по твою душу, – верно заметила Амалия.

– Кто бы сомневался…

Сразу за Кинроем по традиции тащились Кристобаль Прим и Бран Дуртауэр. Первый – длинноволосый вечно недовольный брюнет. Потомственный некромант, мрачный и желчный. А второй – рыжий здоровяк Бран Дуртауэр, девизом которого давно должно было стать выражение: «Сила есть, ума не надо».

Парни шли не спеша, красуясь и вызывая восхищенные девичьи взгляды. Отпрыски высших аристократических семей. Дети состоятельных родителей. Сильные маги, которым прочили серьезное будущее. Надежда и опора государства.

И, как водится, те еще засранцы. Одним словом – ПриДурКи!

– Прекрати так на них пялиться, Ами! Не привлекай внимания!

Я принялась отыскивать глазами тетю Бесси, которая кружилась с северным красавцем на противоположном конце зала.

– Но, Мари, они же хотят танцевать!

– Пусть танцуют. Это же бал, – пожала я плечами.

– Мари, мы стоим у третьего эркера! – паникуя, напомнила мне Амалия.

– Драные демоны! – прошипела я, осознав в какую мы попали ловушку.

Как-то так вышло, что, наблюдая за тетей, мы переместились в ту самую «сигнальную» зону. И это был полный провал, учитывая, что кроме нас здесь никого больше не было. Вообще!

На лицах парней сияли хищные улыбки победителей, загнавших несчастную жертву в угол. Нам действительно было некуда деться. Просто отойти в сторонку – не вариант.

– Если уйдем сейчас, они оскорбятся! Что же делать? – вторила моим мыслям Амалия.

Идея созрела мгновенно.

– Танцевать! – решительно глянув на троицу, я заложила одну руку за спину и поклонившись, предложила вторую подруге.

Ами, выдохнув с облегчением, схватилась за нее. Мы ускользнули прямо из-под носа охотников, едва удержавшись, чтобы не показать им языки.

Ничего зазорного или предосудительного в том, чтобы девушка танцевала с девушкой в такое сложное время, когда партнеров мужчин на всех не хватает.

– Они не отстанут, – констатировала Амалия, когда мы оттанцевали от разочарованных парней подальше. – Но постоянно отказываться тоже некрасиво. Это может вызвать ненужные домыслы.

– Надеюсь, Дэрин вот-вот придет, и мне не придется ничего выдумывать.

– Эх, надеюсь, твоя тетя одолжит мне красавчика-северянина на пару танцев. С таким партнером можно будет не опасаться преследователей, – пошутила Ами.

– А я могу пригласить дядю, если Дэрин задержится, – продолжала размышлять я.

– Как думаешь, твоя мама позволит мне потанцевать с твоим отцом? – не унималась Амалия.

– Вполне.

Тем временем первый танец закончился, перед следующим полагался небольшой перерыв. Можно было утолить жажду и припудрить носик.

Мы отошли в сторонку, наблюдая, как северянин раскланивается перед тетей Бесси, а та хлопает ресницами, что-то ему отвечая. Когда он отошел, я потянула Ами за собой.

– Идем!

Мы были не слишком близко, потому тетя Бесси успела ускользнуть в соседний зал, где разместились фуршетные столы. Она обнаружилась возле одного из них с бокалом белого игристого в одной руке, и тарелочкой с пирожными в другой, а рядом на столе уже стояло два пустых бокала.

Пока мы добрались до нее, тетя опрокинула залпом третий и потянулась за следующим.

– Она же напьется! – удивилась Ами.

– Не так скоро, – усмехнулась я. – Поверь, Бессигере Маурштейн нужно куда больше пяти бокалов, чтобы захмелеть.

Тем временем странности продолжались. Тетя взяла двумя пальцами крошечное пирожное, поднесла было ко рту, но передумала. Понюхала, наморщила носик и положила обратно. А потом, небывалое дело, отставила всю тарелочку в сторону.

– С ней и правда что-то неладное творится, – констатировала я и спросила уже напрямую: – Тетя Бесси, что с тобой происходит?

– А! – вздрогнула та, точно испугавшись. Засмеялась неестественно: – Ахаха! Охохо! Это ты, детка? Ой, Ами, дорогая! Рада тебя видеть? Как ты поживаешь? Как твои родители, они здесь?

– Здравствуйте, тетя Бесси! – Амалия привыкла с детства обращаться к ней так.

Дождавшись, пока они обменяются любезностями, я бесцеремонно схватила родственницу под руку и отвела в сторонку.

– А ну прекрати юлить! Что у тебя с этим северянином такого, что ты бегаешь от него как заяц и хихикаешь как… Как… – я хотела сказать влюбленная, но передумала.

– Ох… – Бессигера Маурштейн бросила несколько коротких взглядов по сторонам и ответила громким шепотом: – Мы учились вместе в школе. Он был старше и влюблен в меня.

– Это…

– Да. Это было тогда, когда я была такой же худенькой и красивой, как ты. А вот он мне тогда не слишком нравился. Ходил хвостом, приносил мне цветочки, а я смеялась над нескладным северянином и бросала их ему в лицо. Прилюдно. Гадина была та еще, конечно… И надо же мне было показать именно ему язык! – она искренне сокрушалась.

– Он тебя узнал?

– Да! И это самое ужасное…

– Почему?

– Сказал, что по языку-то он меня и опознал. Сообразил, кто это такой наглый. О, Мари, какой стыд! Какой стыд! – тетя схватила сразу по бокалу в обе руки и выпила их один за другим. – Никогда так не делай! – предупреждающе ткнула она мне в грудь пальцем и выпила еще один.

– Не показывать язык незнакомцам? – не удержалась от шутки я.

– Не пей много. С твоими габаритами сразу помрешь.

Пропустив нравоучения мимо ушей, взяла тетю за руку:

– Что он сказал? Пришлось извиниться, да?

– Вроде того. Иди развлекайся, а я, пожалуй, пока в библиотеке отсижусь. Что-то натанцевалась, пожалуй, – тетя отняла у меня руку и, прихватив еще четыре бокала, направилась к противоположному выходу.

Она несла их забавно три разместив между пальцев, и прихлебывая из четвёртого по пути. Перед ней с уважением расступались.

– Ну что, выяснила в чем дело? – подскочила любопытная Ами.

– Вроде того. Это старый знакомый, которому она задолжала пару танцев, – не стала я вдаваться в подробности.

– Угу, – усмехнулась Амалия, которая знала меня как облупленную.

– Мораль истории такова: не задирайся в юности, чтобы не расхлебывать последствия годы спустя. Ну или что-то вроде того.

– Понятно, – усмехнулась Ами и подхватила два бокала, протянув один мне.

– Ами! – я едва не побледнела.

– Да, брось! Давай попробуем, мы уже совершеннолетние. От одного нам точно ничего не будет.

– Лааадно, – протянула я, принимая один.

– И не сжимайся так, а то все поймут, что это наше первое игристое, – подруга хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

С независимым видом, точно нам не впервой, я уверенно провозгласила:

– За Истинных! – и мы со звоном соприкоснулись хрустальными краями бокалов.

Глядя друг на друга, и едва сдерживая хихиканье, отпили по глотку.

– Ну как? – спросила тихонько Ами.

– Вроде ничего, но странно, – я осторожно отпила еще один глоток, пытаясь распробовать, и взяла с забытой тетей тарелочки маленькое пирожное со свежей клубникой. – Ммм!

Пирожное мне понравилось куда больше колючего, бьющего в нос игристого.

– За истинных полагается до дна, Мари. Кажется, ты немного ошиблась с тостом, – Ами неуверенно заглянула в свой бокал, где оставалось еще прилично вина.

– Ты права. Надо было выбрать что-то менее… обязывающее.

Бокал теперь напоминал ловушку. Пить игристое больше не хотелось, но и оставлять его недопитым, считалось недоброй приметой.