Она сама, тоненькая живая светлая и такая изящная в белом платьице, была воплощением юности и нежности.

– Ами ты – сильфида – одно из первых созданий Эфира!

– Это я от переживаний похудела. Ты же помнишь, когда я волнуюсь, совсем ничего не ем?

– Нашу школу расконсервировали только сегодня, так что я прямиком из портала, да на бал, – ответила я на вопрос.

– Ого! А я еще позавчера. Кажется, нас раньше всех выпустили.

– Повезло, наверное. Как дома?

– Ох, я потом расскажу. Ладно?

У Ами были финансовые проблемы в семье, но она не любила о них вспоминать. Я знала, в чем суть, ведь наша дружба не прерывалась ни на миг даже на отдалении, а только крепла с годами, несмотря на то что виделись мы теперь гораздо реже.

– Хорошо, я всегда готова выслушать. Видела, что демоны сотворили с Дилем?

– Да, но и наши задали им жару. Уверена, хвостатые такого не ожидали, – бойко улыбнулась Ами в ответ и тут же насторожилась, осмотревшись вокруг. – Мари, а твои родители здесь?

– Если не здесь, то, должно быть, находятся в самом опасном месте. Как обычно, – пошутила я и улыбнулась преувеличенно весело.

– Да уж. Ладно, не будем о грустном, лучше посмотри, что теперь у меня есть!

Амалия снова едва не запрыгала от радости и откинула в сторону волосы, демонстрируя изящный серебристый завиток ай'рэ на левом виске чуть ниже линии роста волос.

– Эфир! – выдохнула я восторженно. – Теперь и у тебя появился Истинный? Когда это случилось, Ами? Кто он?

– Совсем недавно. Чуть больше месяца назад. Как раз в день сдачи последнего выпускного экзамена. Я проснулась, умылась и как раз причесывалась, когда ай'рэ проявился. Девочки так и ахнули, а я просто упала в обморок! Очнулась, вокруг меня толпа. Поздравляют, что-то говорят, а я слова вымолвить не могу! Представляешь? Даже экзамен в тот день провалила, пересдавать потом пришлось, – смутилась она.

Пока Амалия говорила, я рассматривала резковатые остроконечные линии, которые удивительно шли к ее серым с фиолетовым оттенком глазам. Особенные, не такие как к меня. Вот же чудо – для каждого ай'рэ находится свой уникальный рисунок, который есть лишь у двоих во всем мире.

– Так, как его зовут? – осторожно полюбопытствовала я.

Интересоваться именем и происхождением Истинного было не принято, но мы с Амалией не зря лучшие подруги, у нас нет секретов.

– Не скажу, – ответила Ами. – И не смотри на меня так, – тут же улыбнулась она, заметив блеснувшее в моих глазах разочарование. – Я и сама пока не знаю, кто он. Мы еще не виделись.

– О! Прости меня, пожалуйста! Вы просто не имели возможности встретиться из-за блокировки школьных порталов. Как же я сразу не сообразила. Уверена, твой Истинный скоро отыщет тебя, Ами, как только сможет. Вероятно, уже сегодня, прямо здесь – на балу! Да он тоже в обморок упадет от счастья, когда увидит, какая красавица ему досталась!

– Это было бы безумно романтично! – легкий румянец проступил на щеках подруги. – А Рин, он будет? – поинтересовалась она.

– Тетя Бесси сказала, что Дэрин планировал быть.

–Значит, сегодня мы станем свидетелями обручения? – подруга легонько пихнула меня в бок.

– Эфир! И ты туда же?

Я закатила глаза, но предвкушение скрыть от подруги не удалось.

– Мари! Это такое чудо! Я так рада за тебя! Так ты дашь Рину согласие, если он предложит или возьмешь отсрочку на время учебы в академии?

У входа в зал случилось какое-то волнение, и мы синхронно посмотрели в ту сторону.

– Там тетя Бэсси, – растерянно пробормотала Амалия. – Но что она вытворяет?

Моя необъятная тетушка, крадучись бочком-бочком, возвращалась в бальный зал. Она определенно кого-то высматривала, прячась за спинами придворных.

– Но это же бесполезно! – Ами изящным жестом затянутой в перчатку ладони указала на нее.

Ухищрения Бессигеры Маурштейн и правда были спорными. Ярко-алое платье выдавало ее с головой, а габариты не позволяли качественно схорониться позади гостей.

– Почему твоя тетя себя так ведет? Это странно.

– Более чем, – согласилась я с подругой. – Никогда раньше не видела ничего подобного.

Тем временем начался бал. Грянули музыканты, начав с традиционного ульсе, неспешного и простого. Открывал бал его величество Оллан Седьмой с одной из пожилых придворных дам. За ними потянулись остальные гости. Кто-то заранее договорился о танце, кто-то подыскивал партнера на ходу, но так или иначе танцевали все, кроме нас и моей тети.

Не выпуская из виду тетю Бесси, мы с Ами поспешили в сторону, освобождая место для танцующих.

Можно было не беспокоиться, что кто-то нам помешает. Ай'рэ на наших висках сигналили кавалерам, что первые танцы, а возможно, и все последующие, будут отданы истинным. Но если мы все же пожелаем танцевать, просто подадим сигнал – займем определенное место в зале, негласно выделенное для этих целей.

Мы с Ами танцевать не желали. Мы желали выяснить, что происходит с великой в прямом смысле слова и ужасной – в переносном Бессигерой Маурштейн.

После начала танцев тетя неожиданно осталась без эфемерного прикрытия в виде гостей и теперь напоминала одинокий бутон алой розы на осеннем кусте в ветреный день. То есть, суетливо металась из стороны в сторону – шаг туда, шаг обратно, словно не зная, куда податься.

– Она в смятении… – нахмурилась Амалия.

– Идем! Надо выяснить, что произошло.

Мы решительно направились к моей растерянной родственнице, но немного опоздали.

Волей случая, тетя заняла аккурат то самое место у третьего эркера, где полагалось дожидаться приглашения на танец, и нас опередил какой-то мужчина. Наверное, решил, что она тоже желает танцевать.

– Стой! – придержала меня за локоть Амалия, не позволив вмешаться. – Кажется, он хочет ее пригласить!

– Пусть попробует, – усмехнулась я, но остановилась.

В конце концов тетя куда как лучше меня умела отваживать нежеланных кавалеров.

Мужчина, высокий и статный, показался мне смутно знакомым. К моему удивлению, он не полыхнул красными ушами и не ретировался сразу, как только Бессигера Маурштейн открыла рот. А она бы точно это сделала, хотя бы потому что никому не позволяла так бесцеремонно с собой обращаться. Да еще и…

– Где-то я уже видела эти светлые волосы… – нахмурилась я, пытаясь понять, почему этот человек кажется мне знакомым.

– Северянин, – подтвердила мою догадку Амалия. – А какой симпатичный мужчина, хоть и старый! – она крепче стиснула мой локоть.

– И вовсе не старый. Папин ровесник или около того. Эфир! – Я зачарованно наблюдала, как Бессигеру Маурштейн ведет в танце один из нелюбимых ею северян. Колоритная пара как раз протанцевала мимо нас, и я смогла рассмотреть лицо мужчины. – Это же ТОТ САМЫЙ северянин!

– О чем ты? – подруга удивленно посмотрела на меня. – Точнее, о ком ты, Мари?

– Тетя толкнула его сегодня утром у школьного портала. Он хотел им воспользоваться, но она его пихнула и, вместо извинений, еще и язык показала!

– О…

Я не ошиблась с выводами. Это подтверждало лицо тети Бесси, спорящее цветом с ее алым платьем. Мужчина что-то говорил, чуть склонившись к ее уху. Его рука уверенно и властно лежала на тетиной талии. И вел он себя так, словно знал ее половину жизни – то есть улыбался и смеялся в ответ на ее непременно хлесткие фразы, не спеша возмущаться или оскорбленно ретироваться, бросив сложную во всех смыслах партнершу.

– Они нас заметили! – вдруг ткнула меня в бок Ами.

Я не сразу поняла, о чем она говорит, но подруга была настойчивой и ткнула еще раз – сильнее.

– Они идут сюда, Мари! – в ее голосе послышались истерические нотки.

– Да кто? – я повернулась, чтобы посмотреть.

– При-Дур-Ки! – коротко и ясно ответила Амалия, но теперь и я смотрела на направляющуюся к нам троицу парней.

Кого я сейчас меньше всего хотела видеть, так это шайку задавак, которых мы с Ами окрестили «ПриДурКи» по первым буквам их фамилий. Эти парни считались дурной компанией и не скрывали своей принадлежности к скандальному движению «Стоп ай'рэ!»