Sugarsfarewell: ЧТО?!

Jo666: что ЧТО?

Sugarsfarewell: извини, если разобью твои розовые мечты, куколка, но Кас к тебе не клеится

Jo666: (rofl) (rofl) (rofl)

Sugarsfarewell: что?!

Sugarsfarewell: а ну говори!!!

Jo666: Гейб, укурок, я думала, ты про Бенни

Jo666: с хрена ли Кас твой подопечный

Sugarsfarewell: тьфу

Sugarsfarewell: сдался мне Бенни

Sugarsfarewell: конечно, Кас мой подопечный! Так что Я установлю ему скайп, а ты занимайся своими делами

Sugarsfarewell: Бенни опять к тебе клеился?

Jo666: и не смей называть меня куколкой

Jo666: и не употребляй слово «розовый», когда говоришь обо мне

Jo666: да так, в меру

Jo666: я уже привыкла

Jo666: ты запал на Каса?

Sugarsfarewell: я устал повторять

Sugarsfarewell: я НЕ гей

Jo666: ну и дурак

Бенни снисходительно хмыкнул, бросив взгляд на своего секретаря, с упоением молотившего по клавиатуре и даже не заметившего появления начальника, и вошёл в свой кабинет.

На столе его ждал свежий выпуск «Галереи» — и нет, Бенни решительно не представлял, каким образом вчерашнее интервью могло попасть в сегодняшний номер. Это не ежедневная газета, а солидное издание… впрочем, надо полагать, статья Анны была готова давным-давно, а вчерашнее интервью было исключительно для галочки. Анна сотрудничала с Сандовером тысячу лет, что нового они могли сообщить ей вчера? Кроме того, вчера она даже не поговорила с Дином. Тот умчался ублажать Лилит и даже не подумал о том, что может обидеть Анну. А она была последним человеком, которого Бенни хотел бы обидеть.

Он полистал журнал в поисках статьи о Сандовере и быстро наткнулся на крупное фото Дина — наверное, с пятничного приёма. Анны там не было, но, видимо, был фотограф «Галереи».

Бенни невольно усмехнулся, разглядывая фотографию своего директора, уверенного в себе молодого мужчины, и вспоминая растерянного шестнадцатилетнего паренька, которого встретил в свой первый рабочий день восемь лет назад.

Бенни, только что принятому на должность специалиста отдела недвижимого имущества, был двадцать один год, и он понятия не имел, что двое подростков-стажёров, слоняющихся по Сандоверу, — будущие полноправные члены Совета акционеров. Девочка, впрочем, почти не попадалась ему на глаза, предпочитая проводить время в дизайнерском отделе в компании тогда ещё малоизвестного Чарльза Шерли. Ей явно было скучно. А вот Дин… Дин пытался быть везде и всюду. Он хотел знать всё. Он даже совал свой нос в вопросы аренды нижних этажей сторонними компаниями (Сандоверу принадлежало всё здание, раньше в нём располагались и его цеха, но в том году производство расширилось и переехало в отдельное здание, а компания стала сдавать освободившиеся помещения) — так он и познакомился с Бенни.

Дин моментально располагал к себе. Да и кому бы не польстило такое пристальное внимание к своей не особо увлекательной работе? И всё равно Бенни понятия не имел, как так вышло, что после работы они оказались в баре, где под косыми взглядами других посетителей он взял пива на двоих. Дин не особенно смахивал на совершеннолетнего.

Каким-то образом зашёл разговор о девушках — Бенни никогда бы не поверил, что будет обсуждать подобные темы с шестнадцатилетним парнем. Дин с чрезвычайно самодовольным видом утверждал, что с ними у него нет никаких проблем, разве что небольшая усталость от их чрезмерного внимания, что, вообще-то, было правдой, но неполной, и Бенни это заметил. У него получилось расколоть Дина, и тот признался, что проблема всё же есть, и зовут её Лиза.

Бенни тогда расхохотался: слепому было видно, что девочка по уши влюблена в Дина. Он не удивился бы, узнав, что она на стажировку только ради него и пошла.

— Мы друзья детства, — поморщившись, ответил тогда Дин. — Понимаешь? Друзья детства.

Бенни понимал. Когда дело касается дружбы, на разовый перепих решиться трудно. Но и отказаться от него непросто, когда дело касается такой девушки, как Лиза.

На следующей неделе Дин переспал-таки с подругой детства.

И ещё кое-что случилось примерно в то же время.

Журналистка из «Космополитена» приехала брать интервью у Чака — растущей звезды модного мира, и встретила у него красивую девочку, увлечённо читающую последний номер «Космо». Девочка оказалась Элизабет Брейден, дочерью одного из погибших основателей Сандовера, проходящей там стажировку, и журналистка решила, что она неплохо разбавит её статью.

Через неделю Лиза сидела с раскрытым Космо на коленях, не в силах оторвать зачарованного взгляда от своей фотографии на страницах самого узнаваемого журнала в мире.

— Для нас это обычное дело, — улыбнулась ей Мэри Винчестер, тогда директор департамента маркетинга и развития. — Если бы ты работала в моём департаменте, среди твоих знакомых журналистов было бы больше, чем распространителей косметики. А на просьбы разместить статью о тебе ты бы привередничала и выдвигала бы гору требований.

Глаза Лизы загорелись, и в этот момент в кабинет вошли Дин с отцом.

— Я как раз говорю Лизе, что когда-нибудь она смогла бы занять моё место, — сказала им Мэри. — Кстати, если бы Дин занял твоё место, Джон, из них получилась бы такая же красивая пара, как когда-то из нас.

Взгляд Лизы подёрнулся мечтательной дымкой — она явно видела заголовок «Самая красивая пара Америки» на страницах «Космополитена», а Джон хмыкнул:

— Это было бы неплохо для имиджа компании. Впрочем, рано говорить об этом.

— Он сказал — неплохо для имиджа компании, понимаешь? — сбивчиво рассказывал Дин Бенни. — Если бы мы с Лизой были вместе… вместе возглавляли компанию, как они с мамой… ему бы это понравилось!

Бенни не так хорошо знал Дина тогда, но уже понял, как важно для него мнение отца. А на втором месте после мнения отца стоял, пожалуй, имидж Сандовера. И тогда Бенни понял, что Дину не выпутаться.

Потом Дин поступил в колледж и в Сандовере бывал редко, а с Бенни и вовсе не виделся. Когда он закончил колледж три года назад, Бенни был уже начальником своего отдела. Лиза получила работу в отделе маркетинга, Чак был уже не восходящей звездой, а вполне взошедшей, Элен Харвелл возглавила канцелярию, Наоми Кон, до этого директор правового департамента, стала и заместителем директора… а Дин не получил ничего.

Джон Винчестер велел ему для начала поработать где-нибудь в другом месте, чтобы набраться опыта. Дин рвал и метал. Впрочем, он был одним из Акционеров, а значит, имел источник дохода, позволяющий ему вообще не работать, и возможность по-прежнему совать нос в любые дела компании. Он приходил в Сандовер почти каждый день назло отцу и безвылазно торчал там — и все, кроме него, видели, как Джон им гордится.

С Бенни они сдружились крепче прежнего. Он по-прежнему был с Лизой, а Бенни тогда как раз переживал «период Андреа», как он сейчас его называл. Господи, они даже ходили на двойные свидания.

А потом, когда они с Андреа расстались и Бенни вернулся к прежней разгульной жизни, Дин потянулся за ним. Оказалось, что и в колледже он не был примерным парнем своей девушки, но следы заметать научился мастерски.

А ещё тогда в Сандовере впервые появилась Анна. Суровая акула пера, перед которой трепетали многие. Бенни никогда не имел дела с журналистами, но она заинтересовалась Дином в его подвешенном безработном состоянии, Дин их зачем-то познакомил… И она вписалась в их компанию — язвительная, колкая, ядовитая, прекрасная, хрупкая Анна… Конечно, они оба безбожно с ней заигрывали, но знали, что она — запретная зона. Нельзя портить отношения с теми, от кого зависит репутация того, что тебе дорого.

Дин уже допустил одну такую ошибку в шестнадцать лет.

Бенни поморщился и захлопнул журнал.

Он всегда знал, что Дин будет лучшим из всех директоров Сандовера. Пусть Джон Винчестер и был легендой — старший сын сумеет его затмить.

Габриэль не одну минуту помедитировал над клавиатурой, взвешивая все «за» и «против». В конце концов, если она согласится, ничего страшного не произойдёт. Они весело проведут время, главное не выпить лишнего и не проснуться в одной постели. А даже если и так… в конце концов, это же Пэм. Она хороша. И он сделает всё, чтобы это не испортило их дружбу. Может, получится даже повторить… Гейб затряс головой, отгоняя непрошеные картинки. Нет, он хочет, чтобы она отказалась. Она должна отказаться, и тогда он пригласит Джо. Потому что если пригласить сразу Джо, кто-нибудь что-нибудь заподозрит. И Эшу это не понравится. А, пригласив её после Пэм, он обеспечит себе что-то вроде алиби.