— Как интересно! А я учусь на инженера. Так… ваше место работы — это кабинет или лаборатория?
— Вообще в течение дня я меняю целую кучу мест работы. Особенно если много выездов.
— Ну а сегодня, например, чем займётесь?
— С утра как раз надо будет спуститься в танатологию на полчасика доразобраться с записями. Там как раз в это время обычно никого нет. Ну а потом надеюсь навести порядок в анализах, если не будет срочных выездов.
Фрэнк пытался понять, почему Хейзел так этим заинтересовалась. Ей действительно хочется узнать больше о судмедэкспертах? Или ей понравился Уилл? Ему показалось вчера, что она чуть нахмурилась, когда он сказал, что Уилл и Лу — пара? Или это обычные вопросы, которые и у Фрэнка возникли бы, если бы он не знал внутреннюю кухню? В любом случае они вызывали у него лёгкую тревогу, и он был рад, когда они наконец распрощались.
Говорить Уиллу про приглашение он пока не стал, решив сначала обсудить это с Рейной. Вероятно, если он что-то узнает (или если сблизится с Хейзел), ему придётся отказаться от дела. Да, это наверняка. Но, может быть, дело ограничится одним визитом, после чего он забудет про Хейзел навсегда. А может, Рейна и вовсе ему запретит.
В любом случае его ждала куча дел, а до пятницы было ещё далеко.
========== Фрэнк. 1-4 ==========
7
Уилл, этот святой человек, запросто согласился пойти с Фрэнком в пятницу и ничего не рассказывать об этом Лу; более того, пока Фрэнк с Хейзел застряли на кухне, возясь со сложным рецептом (на который Хейзел поглядывала давно, но за который боялась взяться, пока не нашла помощника), Уилл, бедолага, остался составить компанию Нико и даже не пытался жаловаться. Нико показался Фрэнку даже более мрачным и немногословным, чем во время ареста, но Уилл ни разу не сбежал на кухню, не сослался на срочный звонок и не заперся в туалете на полчаса. Впрочем, может, и заперся; Фрэнк не то чтобы обращал на этих двоих много внимания. Он потрясающе проводил время.
Они говорили о готовке и об учёбе Хейзел; о работе Фрэнка речи не заходило — за исключением того, что Хейзел упомянула как само собой разумеющееся, что все подозрения с Нико сняты. Фрэнк промямлил, что не имеет права это обсуждать.
— Ой, ну конечно, — ответила она. — Я-то знаю Нико. Ты тоже поймёшь, когда получше его узнаешь, что он бы никогда никого не обокрал. У него обострённое чувство справедливости.
Фрэнк вовсе не хотел узнавать Нико получше (хотя Рейна и велела ему именно это). Пусть бы этим занялся Уилл. Кроме того, уж он-то понимал, что справедливость — понятие растяжимое. Наверняка многие считали, что вполне справедливо украсть у нью-йоркских богатеев пару дорогих побрякушек — с них не убудет.
Он сменил тему, и вечер снова стал приятным.
И только выйдя на улицу, он понял, что не только не узнал ничего полезного, но даже напротив: старался избегать любых упоминаний краж или Нико.
Вечер был потрясающим для него лично, но провальным для дела. А между тем в понедельник Янг выходил из отпуска, а Родригес — с больничного, и они вполне могли потребовать своё дело обратно. Конечно, Лу была бы в ярости…
Но Фрэнк был бы только рад.
— Узнал что-нибудь интересное? — спросил он Уилла для острастки совести.
Тот скосил на него взгляд.
— Типа не признался ли мне Нико в своих преступлениях?
— Ну… например.
— Увы. Мы в основном сидели и молча смотрели телевизор.
— Прости, что…
— Да всё нормально. Лу вся в делах. Я бы всё равно сидел дома и точно так же таращился в экран. Так… на следующей неделе идём снова?
Фрэнк смутился. Он не знал, как об этом заговорить, а Уилл, оказывается, всё слышал. О боги, раз они с Нико молча смотрели телевизор, то, должно быть, им прекрасно были слышны все их с Хейзел разговоры… Фрэнк был готов умереть от смущения.
— Я пойму, если ты не захочешь…
— Да всё нормально. Говорю же, заняться всё равно нечем, а у них хотя бы можно вкусно поесть.
8
Янгу и Родригесу было не до того, чтобы отбирать себе бесперспективное дело, и Фрэнк пообещал себе, что в пятницу будет придерживаться плана и задаст много полезных вопросов. Впрочем, нет, если их будет много, то его интерес будет слишком очевиден. Даже хорошо, что в прошлый раз он ни о чём таком не заговаривал: так к нему будет больше доверия. Это ведь ему и нужно — доверие и информация.
Он решил в этот раз побольше пообщаться с Нико, но они с Хейзел опять задержались на кухне, возясь с пирогом. Впрочем, сегодня ему было не так стыдно перед Уиллом: Хейзел одолжила у одногруппницы какую-то настольную игру, по её словам, очень похожую на «Мифы и магию», но проще, и вроде как Нико с Уиллом неплохо проводили время. Когда у Фрэнка с Хейзел в разговоре наступала пауза, до них доносилось удовлетворённое ворчание, беззлобные препирательства и жалобы на то, что Медузу с её дальним боем и тремя помощницами невозможно победить. Он решил, что и сам хотел бы сыграть, когда они закончат с пирогом.
Фрэнку не пришлось придумывать, как заговорить на интересующую его тему: Хейзел снова заговорила о расследовании сама. Оказалось, что Нико хотел через неделю-другую выйти на смену, но в фирме ему ответили, что им нечего ему предложить. Судя по всему, общение с полицией не вызвало у них радости.
Фрэнк нахмурился. Если так пойдёт, расследование точно заглохнет.
— Я что-нибудь сделаю, — сказал он, и Хейзел просияла. — А Нико вообще как, любит свою работу? — осторожно добавил он.
— Ну как сказать, — Хейзел пожала плечами, — не очень, но больше его никуда не берут. — Она понизила голос, хотя игра, кажется, шла оживлённо и к ним никто не прислушивался. — Надеюсь уговорить его подать документы на поступление куда-нибудь. Деньги-то у меня есть, но он не хочет их брать. Я бы просто заплатила и поставила его перед фактом, но не знаю, что бы он выбрал, если бы мог. Он и так переживает насчёт того, что живёт «за мой счёт», как он говорит.
— И к врачу он тоже из-за этого не обращается? — так же тихо спросил Фрэнк. Когда речь зашла о деле, он снова почувствовал себя собой: профессионалом, которого не отвлечь красивой улыбкой. Или, может быть, дело было в том, что Хейзел сейчас не улыбалась. Вид у неё был грустный.
— Может быть, — вздохнула она. — Он был у врача, тот просто выписал ему витамины, и всё. Теперь Нико говорит, что от врачей толку нет. Но я думаю, что вопрос денег тут тоже имеет значение. Иногда меня это злит, но не знаю, как бы я себя чувствовала, если бы это он был обеспечен, а не я.
Фрэнк бросил на Нико сочувственный взгляд. Тот представал в новом свете, но общей картины это не меняло: в поисках лёгких и таких нужных ему денег он вполне мог согласиться на участие в краже. Но что такого кто-то проворачивал с его помощью? Они и близко не приблизились к разгадке.
— Неприятная ситуация, — сказал он, возвращаясь к выдавливанию косточек из вишен. Алые брызги разлетались во все стороны, что жутко его смущало, но Хейзел только отмахнулась: сама виновата, что по невнимательности не взяла в магазине те, что без косточек. Фрэнк старался действовать как можно осторожнее, но не знал, есть ли у этого хоть какой-то эффект помимо того, что это сильно его замедляло. — Так… а что с ним вообще?
Хейзел поджала губы. Ей, кажется, даже в голову не пришло, что Фрэнк расспрашивает её не из чистого человеколюбия.
— После целой смены на ногах он сильно устаёт. Ноют мышцы, кружится голова. И…
— Эй, что вы там шепчетесь? — к кухонному острову приблизился Нико. — Мы заказываем пиццу. Есть пожелания?
— Пиццу? — оскорбилась Хейзел. — Скоро будет пирог!
— Ты так сказала и в прошлый раз. И мы до ночи сидели голодные. — Нико посмотрел на покрытую вишнёвыми брызгами столешницу и оставшуюся горку нечищеных ягод. — В следующий раз я что-нибудь сварганю заранее, но сегодня — пицца. Так есть предпочтения?
— Я не буду, — вздохнула Хейзел. — Фрэнк?
Фрэнк отметил, что Нико избегает на него смотреть.
