– Не собираюсь.

Саэки улыбнулся – эта улыбка в очередной раз застала её врасплох. Он же по всем правилам должен злиться на неë? Что с ним не так?

– Тогда составишь мне компанию? – Саэки откинул одеяло и сел, свесив босые ноги на пол.

– Что ты собираешься делать? – С подозрением покосилась на него Габриэль.

– Как и говорил, хочу заварить чай от кашля. С шалфеем. Думаю, тебе это может быть интересно.

– Хмф.

Саэки встал, наспех заправил кровать и отыскал зелёные тапочки с маленькими помпончиками.

– Пошли, – махнул рукой он, выходя из комнаты.

Габриэль потёрла руками предплечья и, постояв немного, последовала за ним.

Нет. Саэки честен с ней. Это нужно признать, даже если Габриэль не привыкла к подобному отношению. Слишком искренние у этого мальчика эмоции. Он не прятал их за маской, как большинство шиноби. Он, пожалуй, был даже более настоящим, чем все они. Слишком нежная у него улыбка, слишком звонкий смех, слишком яркий румянец и слишком очаровательная раздражительность... И именно она его и погубит. С другой стороны, с каких пор её волнует чья-то смерть? Она с самого начала знала, какие планы на Коноху у её отца. Габриэль с лёгкостью отнимала человеческие жизни. Это было даже забавно – видеть перекошенные от боли лица, умоляющие или проклинающие её. Лица, которые она мгновенно забывала, чьи слова ни во что не ставила. Потому что люди, насмехающиеся над ней, использующие её, собственными руками взрастившие в ней монстра, не представляли для неё никакой ценности. Какая разница, умрёт ли Саэки? Ей должно быть всё равно.

Разум словно накрыло пеленой. Габриэль отрешëнно смотрела, как Саэки достает с полки пластиковый контейнер, наполненный странной коричневатой массой. Открывает крышку. Рукой подзывает её ближе.

– Это сушеные листья шалфея, – объясняет он в ответ на её скептический взгляд. – Шалфей богат витаминами и может применяться при бронхите, но в чистом виде пить его не стоит. Там, вроде как, норма суточного потребления какого-то вещества превышена.

Саэки отвернулся, встав напротив столешницы.

– Поэтому я хочу добавить ромашку и мяту.

Габриэль едва заметно кивнула, заглядывая ему через плечо. Песчинки взволнованно кружили вокруг, но мальчик не обращал на них никакого внимания, как будто они его и не беспокоили вовсе.

Сейчас, оказавшись бок-о-бок рядом с ним, когда их плечи почти соприкасались, ей казалось нелепым, что по росту они с Саэки практически идентичны. Возможно, и существовала какая-то разница в один-два сантиметра, но она была незначительна. Приятное открытие. Габриэль в принципе никогда не отличалась высоким ростом, еë телосложение даже можно было назвать болезненным, и все сверстники были выше неё.

– Габи, – осторожно начал Саэки, пересыпая сухоцветы в фарфоровый чайник. – Скоро финальные бои. Что собираешься делать?

Она до последнего надеялась, что они не будут обсуждать экзамен. К чему всë это? Ещё вчера Габриэль могла бы предположить, что Саэки хочет выведать у неё что-нибудь, что поможет Саске выиграть. Но сегодня она слышала его разговор с Наруто. И не представляла, к чему может привести этот диалог.

– То же, что и всегда, – выдохнула она, скрестив руки на груди.

– Собираешься убить Саске?

Габриэль помолчала, прежде чем ответить:

– Да.

– Понятно.

Она ждала, что он скажет что-то ещё, потому что такое неоправданное спокойствие в голосе не подходило к ситуации, но продолжения не последовало.

«Понятно, – эхом отзывалось в её голове, – понятно».

ЧТО ЕМУ МОЖЕТ БЫТЬ ПОНЯТНО?! ЧТО ЭТО ЗА РЕАКЦИЯ ВООБЩЕ?!

Габриэль нервно хмыкнула.

– Так и будешь молчать?

– А что я могу сказать?

– Ты не очень-то переживаешь из-за моих слов.

– Ну, думаю, переубеждать тебя бессмысленно – это по части Наруто. Я могу только надеяться, что Какаши-сенсей защитит Саске в случае чего. В конце концов, Ли ведь до сих пор жив.

– Ты ненормальный...

– Хах, действительно? – Он вздëрнул брови. – Ты мне это говоришь?

Габриэль прикрыла глаза и отступила на шаг. Полнейшее смятение царило внутри неë, и она понятия не имела, что делать со всей этой неразберихой. Она практически слышала глухое прерывистое дыхание демона, отчего-то не желающего идти на контакт. Как будто присутствие Саэки останавливало его. Почему именно Саэки? Саэки ничем не выделялся. Он не должен считаться особенным только из-за того, что он, должно быть, невероятно глуп, раз подпускает её так близко к себе. А потом кричит о личном пространстве.

Вдруг совсем рядом что-то защебетало. Саэки обернулся на звук – на подоконнике сидел воробышек. Он прыгал с места на место, изредка постукивал клювиком по дереву и махал своими маленькими крылышками, жизнерадостно чирикая в предвкушении лакомства.

– О, это мой старый приятель, – Саэки подошёл к окну, неловко улыбаясь. – Я прикормил его ещё с зимы. Надо дать ему чего-нибудь.

Она действовала, не успев даже подумать. Щупальце песка скорее по привычке схватило маленькое птичье тельце и чуть сжало – воробей сдавленно пискнул, и Саэки чуть не задохнулся вместе с ним.

– Отпусти его! – Воскликнул он, рванув с места, однако вдруг застыл и глубоко вдохнул. – Габи, пожалуйста. Он ничего тебе не сделал.

Габриэль нахмурилась. Оставалось загадкой, как ему удалось так быстро взять себя в руки и заговорить спокойно, потеряв весь ужас в глазах. Птичка, зажатая в кольце песка, отчаянно трепыхалась в надежде выбраться.

– Почему? – Напряжённо спросила она. Бешеное биение чужого сердца импульсами передавалось к ней по песчинкам. Маленькое пернатое создание громко пищало, раздражая её всë больше. Сжать чуть посильнее – и оно затихнет навсегда. Может, так головная боль уйдёт хотя бы на миг.

– Почему я должна его отпустить? – В выражении её лица появился маниакальный блеск. Наконец-то. Она оказалась в своей стихии. Больше нет никаких глупых рассуждений, никаких проблем – только она, несчастная жертва и... Саэки, сделавшийся ещё мрачнее. И именно Саэки портил ситуацию.

– Это всего лишь птица! Она просто хотела кушать. Зачем ты это делаешь?

У Габриэль тоже было много желаний из разряда «просто». Но ей отказывали в них. Судьба жестока. Так бывает. Однажды Саэки поймëт. Она заметила, как капля крови проступила на его нижней губе – видимо, прокусил. Значит, всë-таки нервничает. Значит, понимает, на что она способна.

– Мне это нравится, – хладнокровно ответила Габриэль. – Не более. Почему ты так беспокоишься? Это всего лишь птица, – повторила она его же слова насмешливым голосом, который почему-то дрожал. – Таких вокруг тысячи.

– Но именно его я кормлю и именно его появления я жду. Пожалуйста, отпусти его.

– Получается, – она чуть склонила голову, – я могу убить любую другую птицу, если-...

– Нет, – быстро прервал Саэки. – Не надо никого убивать.

– По-че-му?

– Ты не сможешь воссоздать убитое.

Тогда почему жизнь Габриэль была для всех пустым звуком? Почему родной отец пытался убить её? Почему из всех людей именно дядя-?..

– Я могу.

Габриэль махнула рукой – песчинки сгруппировались, создав копию воробья. Песчаная птичка замахала крыльями и села Саэки на плечо.

– Он не живой, – с лёгкой растерянностью произнёс Саэки, глядя на это странное создание. – Он не обладает собственным разумом. Каждое существо уникально.

Последняя фраза ввела её в ступор, и этого хватило, чтобы хватка песка ослабла, а взъерошенный воробей, всё ещё попискивая, вылетел в окно.

Саэки облегчëнно выдохнул и медленно сел на стул, закрыв глаза ладонью. Некоторое время он сидел так и не двигался, но Габриэль не обращала на него никакого внимания.

Саэки – обычный мальчишка. Других таких тысячи. Какая разница, умрёт ли он? Плевать. Плевать-плевать-плевать!

– Габи, – тихо позвал он, – я знаю, что обычно ты доводишь дело до конца. Спасибо, что отпустила его.

Чëрт-чëрт-чëрт. Она хотела убить его. Она могла убить его. Она бы показала, кем является на самом деле. Она была готова убить Саэки. В любой момент!