Габриэль наконец вышла на лесную поляну.

...Опаздывал.

Но он никогда не опаздывал! Он всегда был здесь, приветливо улыбался ей и засыпал всевозможными вопросами – Габриэль редко вслушивалась в суть, ей было достаточно того, что он говорит без умолку. Почему он задерживался? Что-то случилось?

– Слушай, я вообще-то не обязан сидеть здесь, – горячо воскликнул мальчишка, и его брови смешно изогнулись. – У меня есть свои дела!

– Разве это, – она окинула местность взглядом, – не твои дела?

Кажется, Саэки был готов зарычать от досады, но он лишь поджал губы и шумно втянул воздух, подняв взор к небесам. Очевидно, молил дать ему сил.

– Нет, Габи, послушай. Пожалуйста. Я могу заниматься всем этим в другом месте. Я уж молчу о том, что с тобой мне пришлось вернуться к началу книги.

Она нахмурилась, словно пытаясь подобрать реакцию на его слова. Он как бы говорил, что она только тормозит его, но говорил с необычайной мягкостью, к которой Габриэль не привыкла.

– Поэтому... Пожалуйста. Пожалуйста! – Его голос наконец сорвался. – Если ты не можешь прийти, найди способ предупредить меня! Оставь хоть какую-нибудь весточку, знак, чтобы я понимал, что мне не стоит тебя ждать! Я ведь волн...

Он прервался на полуслове, выдохнул и умоляюще посмотрел на неё.

– Габи?..

Нужно было признать, что в его искренних возмущениях было нечто занятное. Поэтому она молчала дольше, чем следовало, чтобы посмотреть на его реакцию, но мальчишка остался непоколебим. И Габриэль в конце концов выдохнула и, закрыв глаза, произнесла:

– Я поняла тебя.

Знак. Он просил о знаке. Значит, в случае чего должен оставить свой. Ей нужно просто поискать. Он ведь не мог не найти послание, которое она оставила вчера? Шиноби должны уметь прятать и находить информацию. Нужно проверить здесь всё!

Противный скрежещущий голос комментировал каждый её шаг, насмехаясь, подначивая. Последняя надежда рушилась на глазах. Саэки нет. И ей не избавиться от кошмара, к которому за столько лет она должна была привыкнуть. Но почему тогда сердце колотится так быстро, а тело бьёт мелкая дрожь? Почему каждое его слово погружает её в отчаяние? Пожалуйста, пусть он заткнется. У неё не было сил его слушать.

Ничего нет. Ничего не оставил. Не пришёл. Не предупредил. Габриэль не понимала, откуда взялось это чувство пустоты и паники, поглощающей разум, затмевающей остатки здравого смысла. Здесь была только темнота да смеющийся в голове голос:

«Ты напрасно доверилась ему, ке-ке».

– Помнится мне, ещё недавно ты говорил, что цветы – это худший подарок, – осторожно начала Ино. Сейчас, стоя за прилавком цветочного магазина Яманака, она искоса поглядывала на друга, пока её пальцы машинально перевязывали белые фрезии атласной ленточкой. В любой другой раз она бы не удержалась от колкостей. Но сегодня Саэки выглядел слишком уж подавленным.

Он глубоко вздохнул, взъерошил волосы. Несмотря на свою любовь к ботанике, Саэки терпеть не мог, когда дарили цветы: ассоциировалось с насмешкой.

«Наша цветочная девочка идёт!» – кричал звонкий, противный до дрожи голос. Семилетний мальчик затравленно втянул голову в плечи и ускорил шаг, молясь о том, чтобы его оставили в покое. Но разве они могут упустить такую возможность?

«Эй, Харуно! С днём цветения сакуры тебя!»

Что-то гадкое болезненно хлестануло Саэки в висок и поползло вниз. Ему пришлось закрыть глаза, чтобы защитить их от грязи.

«Твое место в земле, Са-ку-ра!»

Толпа не дала ему и шанса, теснила, хохотала. Никто и не думал остановиться. Пытаясь хоть как-то прикрыть голову от летевшей со всех сторон грязи, он побежал в сторону озера. Искренне старался не плакать.

Его руки дрожали, пытаясь смыть землю с налипшими цветками сакуры и зелёными листочками. Грязевое пятно расползалось по водной глади. С волос, доходящих теперь до лопаток, ручьем текла вода, одежда намокла, и Саэки ежился от холода. Новенькая красная рубашка была испачкана – мать снова отругает.

«Ненавижу», – прошептал он, роясь в сумке.

«Ненавижу, – говорил, поднося ножницы к голове. – НЕНАВИЖУ ВАС».

Розовые пряди волос падали на землю. Саэки лихорадочно обстригал их, не заботясь о том, как будет выглядеть результат. В голове крутилась только одна мысль: избавиться, от них нужно избавиться.

«Эй, – раздался тонкий девичий голос, и мальчик чуть не выронил ножницы из рук. – Ты чего ревёшь?»

Саэки с благоговением принял букет ароматных фрезий. И хотя по достоинству он мог оценить оценить лишь свойства изготовляемого из этих цветов экстракта, стоило отдать Яманака должное: она отлично знает своё дело, и её работами невозможно не восхищаться.

– Спасибо, – выдохнул Саэки. – Это великолепно.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Ино, хотя было видно, что ей приятна его похвала. – Так почему ты вдруг решил взять букет?

– Ну, – почесал в затылке Саэки, – подумал, что стоит отпустить детские обиды и перестать относиться к флористике предвзято.

– О, это большой шаг вперёд, так держать, – улыбнулась Ино. – А теперь выкладывай, что стряслось на самом деле.

Саэки стоял здесь, с этим дурацким букетом цветов, во всё глаза таращась на Канкуро, и чувствовал себя невероятным идиотом. Он был готов провалиться сквозь землю от стыда, настолько глупой ему показалась идея явиться сюда.

Канкуро смерил его вопрошающим взглядом, едко усмехнулся и пробормотал не без легкой растерянности в голосе:

– Знаешь, парень, шёл бы ты отсюда, пока позвоночник цел.

Мурашки пробежали по спине. Воспоминание о поединке с Темари и последующих проведённых в больнице днях плыли перед глазами. Уголки его губ дернулись.

– Никак не могу. Мне нужно...

– Проваливай, – с раздражением перебил Канкуро. Он стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди и прищурив подведенные пурпурной краской глаза. Повадки Габриэль были налицо, и Саэки не сдержал улыбки. Со стороны, наверное, он выглядел странно, поскольку Канкуро вздернул бровь и произнёс:

– Дурак ты совсем, что ли? Слушай, мою сестрицу не интересуют парни помладше, а с другой тебе лучше не...

– Мне нужно поговорить с Габриэль!

Канкуро замер. Пристально посмотрел на него и нахмурился.

– Тебе, должно быть, веером по башке сильно в прошлый раз прилетело. Ничего, бывает, понимаю. Давно у медиков был?

– Я абсолютно здоров и вменяем! – Воскликнул Саэки, чувствуя, как краснеют щеки, и не замечая, как округляются глаза Канкуро, смотрящего куда-то мимо него. – Я могу поговорить с ней? Габриэль дома?

– Дома, – раздался голос у самого уха. Саэки так и подпрыгнул.

– Ты меня до инфаркта однажды доведешь, – нервно рассмеялся он. Умеет же она подкрадываться...

Габриэль молчала, смотря на него свысока. Теперь, так внезапно оказавшись перед ней, Саэки растерялся, хотя ему хотелось сказать многое. В прошлый раз он не успел ничего объяснить. Не успел извиниться. А спустя некоторое время выяснил, что Габриэль все-таки оставила ему послание: нацарапала под корой дерева пару слов. Саэки ожидал бумажной записки, устного предупреждения или чего-то такого, что сразу бросалось бы в глаза. Габриэль предпочла тайны за семью печатями. Но ведь они и не договаривались о том, как именно Габриэль должна предупредить его. Впрочем... Сейчас совершенно не важно, кто и где ошибся. Потому что в конечном счёте он дважды подвёл её: решил, что она нарушила обещание и что она хотела напасть на него и Хинату. А к недопониманию с записками они обязательно вернутся позже. Саэки всё ей объяснит. Они сумеют договориться. Но сейчас...

Саэки протянул цветы и заставил себя посмотреть ей в глаза.

– Прости за то, что не доверял тебе.

Этой простой фразы оказалось достаточно, чтобы выбить её из колеи, хотя она чувствовала, что не должна прощать его так просто. Габриэль попросту не ожидала этих слов. Её плечи разом опустились, а лицо приобрело отсутствующее выражение.