Габриэль на самом деле не заслуживала Саэки Харуно. Он был таким... Замечательным. Во всех отношениях. А Габриэль – бессердечная тварь. Её поступки оправдать нельзя.

Наруто – такой же, как она: со своим демоном внутри, отвергнутый обществом и увядающий в одиночестве. Но он остался дружелюбным и миролюбивым мальчиком с большой мечтой и железобетонным упорством. Он не отстранялся от людей. Он был у всех на виду. Его близкие друзья, дорогие ему люди вытянули его из омута отчаяния. За них он собственную жизнь отдать готов. Поэтому Наруто сильнее её в тысячу раз. У него есть те, кого он защищает. Те, кого он любит. Кто любит его в ответ.

Габриэль даже подумать боялась, не хотела признавать, что ей тоже, ей тоже отчаянно хочется урвать хотя бы кусочек такой любви. Обрести друзей. Стать лучше. Хотя бы попытаться искупить свои грехи перед Деревней. Доказать, что она не пропащий человек. Но прежде чем доказывать, нужно поверить самой. А Габриэль не верила. Более того, она собственными руками разрушила хрупкую связь, образовавшуюся между ней и Саэки. Имела ли она право думать о нем после этого? Что она скажет, если они встретятся?

Саэки уже давно стал чем-то вроде навязчивой идеи. К хорошему быстро привыкаешь. Попробовав раз, не можешь остановиться. Габриэль не заметила, когда стала нуждаться в нём. Преисполненные энтузиазма речи, успокаивающий тихий голос, нежная улыбка, даже дергающийся от раздражения глаз – всё это стало таким привычным.

Нет, она не думала о нём постоянно: у неё было слишком много работы. Но когда она делала перерывы, в трансе следя за пламенем свечи, когда лежала ночью без сна, когда бродила по пустынным улочкам Суны, игнорируя шарахавшихся от неё людей, в мыслях невольно проскакивало: «Что бы Саэки сделал, если бы я отпустила его тогда?», «Саэки злится на меня?», «С Саэки всë хорошо?», «Как бы на моём месте поступил Саэки?», «Саэки бы настоял, чтобы мы зашли в цветочный», «Саэки-Саэки-Саэки-Саэки-хочу-поговорить-с-Саэки». Так она из раза в раз обнаруживала себя у местного неказистого цветочного магазинчика. Один раз она зашла внутрь, и стоящий за прилавком мужчина чуть не потерял дар речи. В глаза сразу бросились кактусы всевозможных форм и оттенков. Были там и цветы. Правда, они разместились по углам и представляли собой жалкое зрелище. Большинство уже увядали, у некоторых виднелись засохшие листочки. Она стояла у этих полок, её глаза разбегались, как и редкие посетители, едва замечали девочку с кроваво-красными волосами. Габриэль завороженно смотрела на пушистый цветок, чьи небольшие ярко-розовые лепестки красиво сходились спиралью к сердцевине. «Камелия японская», – прочитала Габриэль на табличке и подумала: «Она хорошо смотрелась бы в его волосах». А потом покачала головой и решительно вышла из магазина под облегчённый вздох владельца: «Нет. Ему подходит красный».

«Ты привязалась к мальчишке, – не раз смеялся над ней демон. – Лучше бы мы убили его сразу».

«Ты ошибаешься, – упрямо повторяла Габриэль, – всё не так».

«Верно. Всё ещё хуже».

Габриэль сердито сопела, с интересом разглядывая трещины на потолке.

«Я понимаю, что ты всего лишь эмоционально нестабильный подросток, но твои муки совести мне надоели. Ты либо забываешь о мальчишке, либо не отпускаешь его до конца своей жизни».

«А ты приверженец радикальных решений, не так ли?».

«Пока мы решали проблемы так, всë было хорошо. Можешь убить его при встрече – и дело с концом».

Габриэль покачала головой.

«Нельзя. Ты и сам знаешь. Меня раздражает это не меньше твоего. Но мы ничего не можем сделать».

«Не пытайся со мной договориться, это дипломатическое дерьмо бесполезно. Разве ты не видишь, что твой дружок из Конохи сделал тебя уязвимой? Он и желтоголовый придурок с жабой».

«Его зовут Наруто. Мы с Саэки не друзья».

«Ой, не углядел, когда вы перескочили эту фазу. У нынешней молодёжи всё так быстро происходит».

«Опять бредишь?»

А миссия в Коноху неумолимо приближалась. И паника охватывала до дрожи. Габриэль знала, что не нанесла Саэки непоправимых повреждений. Он должен быть в порядке. Но вдруг она чего-то не учла? Вдруг что-то пошло не так? Вдруг он возненавидит её – что значит «вдруг», если она на это и рассчитывала? Как... смотреть ему в глаза?

Долгие месяцы. Сомнений. Непонимания. Ненависти. Срывов. Они остались позади.

И сейчас, потрёпанная, вымотанная до невозможности, с пьяным Роком Ли наперевес, она появилась посреди кабинета Пятой только для того, чтобы оставить его здесь и...

– Габи?..

О господи.

Вспышка розового заслонила реальность. Пронзительные зелёные глаза неверяще уставились на неё. Она шумно втянула ртом воздух, не в силах отвести взгляд.

Что он здесь делает?

Сердце гулко отбивало учащенный ритм, заставляя конечности дрожать.

Из всех людей...

– Габи!

Пусть это не будет правдой.

Ноги подкосились, сознание заволокло дымкой, и больше она не помнила ничего, кроме рук, поддерживающих её обмякшее тело.

Саэки переминался с ноги на ногу, поддерживая Габриэль в вертикальном положении, пока Цунаде наспех сканировала еë чакрой. Он не знал, была ли Габриэль настолько худой или на нём сказывались регулярные тренировки, но она казалась ненормально лёгкой. Его сердце быстро колотилось в груди. Он был так взволнован еë появлением, но радость встречи омрачалась волнением. До сих пор не верилось, что это происходило в реальности. Габриэль здесь, в Конохе – как так вышло? Почему она ворвалась прямо в кабинет Цунаде? Что с ней случилось? И почему от Рока Ли несёт перегаром?

– Внутреннее кровотечение, – произнесла Цунаде, выпрямившись, и, увидев ужас в глазах ученика, добавила:

– Было. Скорость регенерации у джинчуурики поистине великолепна.

Облегчённый вздох сорвался с его губ, Саэки на мгновение прикрыл глаза, позволив себе склонить голову и щекой прижаться к рыжей макушке. Под иронически-вопросительным взглядом наставницы густо покраснел и уложил её на кушетку.

– Если всё в порядке, – заговорил он быстро, – то почему она не очнулась?

– Переутомление, – махнула рукой Цунаде, опускаясь на колени рядом с засопевшим прямо на полу Роком Ли и критически осматривая его.

– То есть, – Саэки сглотнул, стараясь не упускать ни одно её действие из виду. – Она спит? Тогда Биджу...

– Молчи об этом, – нахмурилась женщина. – Скорее всего, Однохвостый тоже уснул. В противном случае мы бы были уже мертвы.

Саэки сглотнул, переведя взгляд на Габриэль. Он почти забыл, каким болезненным был цвет её лица. Сон ей точно не повредил бы.

– Саэки, – позвала Цунаде. – У него вывих, – она кивнула на Ли. – Ты справишься.

Саэки даже не скрывал удивления, но с готовностью кинулся к другу. Вообще-то на днях ему с трудом удалось оживить рыбу, и он сомневался, что уже может лечить людей, но раз Цунаде-сама говорит ему попробовать... Осторожно закатал зелёную штанину: левая стопа была вывернута под неестественным углом, образовался отёк, а кожа покраснела. Саэки прикусил губу, мысленно считая до трёх, пока его пальцы не потеплели, и чакра не охватила ладони. Анатомические пособия мелькали перед глазами, когда он поднёс одну руку к припухлости и увеличил поток чакры, направляя её под кожу, а другой уже тянул конечность на себя. Его руки немного дрожали от волнения, когда стопа вернулась на своё место, и от прежней картины осталось только покраснение.

– Дай-ка я посмотрю, – вмешалась Цунаде. После её взгляд прояснился. – Всё хорошо сделал. Молодец. Но до совершенства ещё далеко. Не вздумай забрасывать учёбу!

Саэки кивнул, сдержанно улыбнувшись новой маленькой победе, и по привычке присел на край кушетки. Габриэль лежала там, её грудь еле заметно вздымалась, руки были раскинуты в стороны, и сквозь кожу на запястьях просвечивали синие вены.

– С ней всё будет в порядке? – Не удержался от вопроса Саэки.

– Нет причин для обратного, – бросила Цунаде и усмехнулась. – А ты сильно переживаешь, как я смотрю. Не расскажешь мне занимательную историю своего знакомства с дочерью Четвёртого Казекаге?