– Не любите держать обиды?
– Это слишком глупо для нашей жизни. А вы, как я погляжу, не любите менять одежду.
– Это мой рабочий костюм. Их у меня четыре.
– Вы ведь хотя бы иногда ходите в обычной одежде?
– В футболках с принтами розовых слонов как из двухтысячных? Определенно нет.
Я расхохоталась, совсем останавливаясь на дорожке, тем более, что в двадцати метрах от меня начинался поворот в сторону леса. Машина тоже притормозила.
– Так что вы делаете здесь в шесть утра? – Спросила я, кивая на пустующую дорогу. Мимо нас пробежал мужчина так же, как и я, бегающий перед работой солнечным июньским утром.
– Еду на работу. У меня много обязательностей, не всё можно успеть за каких-то девять часов.
– Вы новый генеральный директор, я правильно поняла на вечеринке?
– Да, а ещё главный спонсор вашего клуба.
– Эти больше не мой клуб, – я покачала головой, поправляя выбившиеся пряди волос из низкого хвостика на затылке.
– Если судить по тому сколько вы для него сделали – этот клуб ваш навсегда.
– И откуда в вас столько наглости? – Не стесняясь улыбнулась я, отворачиваясь от его темных глаз. Николай был очень симпатичным мужчиной. Серый костюм придавал ему вид важного и делового человека, с такими мне постоянно приходилось работать, когда я занималась в клубе – они были моими любимыми собеседниками. Не потому что были обеспечены, а потому что для них работа, как и для меня была частью жизни настолько, что въедалась под кожу и сгрызала все кости, словно чума. Они были воплощением делового общения, бесконечной волокиты бумаг и отсутствия личной жизни, за которой бы обязательно следила пресса.
– Люся.
– Люсиль, – тут же резко исправила я, но прикусила язык, не желая вспоминать старых привычек. – Называйте меня Люсиль, Николай.
– Откуда вы знаете моё имя? – Нахмурился он.
– Я же работала менеджером по связям. Связи у меня ещё остались.
Подруга Ася разболтала после вечеринки. Она буквально подбежала как огненный шторм, чтобы посплетничать про нового сексапильного генерального директора их клуба. Буквально как огненный шторм. На прошлой неделе она выкрасила свой ёжик волос на голове в цвет красного апельсина.
– Люсиль, – вновь начал говорить Николай, уверенный что его предложение самое сочное, что мне предлагали за все восемь лет моей работы. – Вы можете вернуться на свой пост? Я видел суммы, которые вам платили – это было ничтожно. Я подниму зарплату вам в три раза!
– Нет, – усмехнулась я, не желая останавливаться. До поворота в лес оставалось десять метров.
– Нет? Что не так, Люсиль, скажите? Вы были единственной кого состав директоров оставил после чистки.
– Чистка? Вы действительно назвали это так? Сколько вам? Шестнадцать? А вы всё ещё носите джинсы с дырками и цепи на шее?
– Очень смешно, Люсиль. Вы же прекрасно знаете, что лучше вас столько матчей за сезон никто не организует.
– А знаете, а я люблю джинсы с дырками и золотые цепи. Мне нравится такой стиль в одежде.
– Я заметил, Люсиль, – его тон изменился. Мой отказ задел его эго. Впрочем, мне не привыкать отказывать людям, особенно мужчинам.
Я вновь расхохоталась, взмахивая ладонью на прощание, и свернула в узкий лес, тропа которого шла перпендикулярно проезжей части.
– Моя работа подразумевает, что я не должен доверять людям.
– Нет, это подразумевает ваша гордыня, – в ответ крикнула я.
– Люсиль, я приношу извинения, что не поинтересовался кто вы и что делали на закрытой вечеринке.
– Ну вот, другое дело. Не так уж и сложно, правда?
– Люсиль, вы поможете нам?
– Нет. До скорой встречи, мистер всезнайка.
Я не видела, но знала, что Николай от возмущения сжал руль до побелевших костяшек, останавливая свою машину у тротуара. Будь он готов пробежаться со мной кружочек вокруг парка в своем выглаженном сером костюме стоимостью в три зарплаты, я, быть может, и рассказала бы о своей бывшей работе, но он лишь надел очки в черной оправе обратно, всматриваясь в мой хрупкий силуэт, и нажал на педаль газа, уверенный что в следующий раз я не смогу ему отказать. Я почувствовала, как моё настроение стало весёлым, мне стало интересно какие ещё попытки он предпримет.
Несмотря на то что школа летом не работала по будням для учеников, я вела занятия для футбольного кружка, а потому заходить в не докрашенное с южной стороны бежевой краской здание мне приходилось четыре раза в неделю.
– Вы опоздали, – с укором произнесла завуч.
– Нет, это ваши часы спешат, – бросила я, поворачивая ладонь с часами к себе. Ровно десять утра. Настенные круглые часики же напротив поста охраны показывали десять часов и три минуты.
Любовь Петровна сощурила маленькие глазки, уже было приготовившись высказывать свое негодование, но я быстро скрылась за поворотом в стороне спортивного зала, так ничего и не услышав из того что слышать, в общем-то, и не хотела.
Полгода назад меня взяли преподавателем математики в эту школу. У меня не было высшего образования, зато были знания в футболе, хорошая репутация в городе и связи. Ничего из вышеперечисленного Любовь Петровна не приветствовала, не единожды заявляя это мне прямо в лицо и при этом краснея широкими щеками от своего же внутреннего неконтролируемого негодования.
– Всем привет!
– Люсиль, – закричали дети, взмахивая ладошки вверх.
Стоило мне переступить порог, поправляя спортивную сумку на плече, как мне в нос тут же ударил затхлый воздух непроверенного помещения. Я сбросила сумку на одну из скамеек, уверенным шагом направляясь к запасному выходу прямо на улицу.
– Сегодня занимаемся на улице, – крикнула я, мысленно пересчитывая идущих друг за другом ребят. В этой команде занимались как девочки, так и мальчики – смешанная форма обучения игры должна была сплотить поколение и показать, что несмотря на различия в физических данных, в играх все были равны. Задумка была замечательная, а вот реализация хромала на обе ноги. Их девяти учеников было всего три девочки, две из которых настолько фанатели от уличного футбола, что забивали в два раза больше, чем ребята, получая при этом за каждый матч минимум по одной жёлтой карточке. Мальчики из противоположных команд других школ просто-напросто боялись с ними столь же агрессивно играть.
– Сегодня на улице, Люсиль? – Тоненьким голосочком протянула Малышка снизу. Мне пришлось опустить взгляд на неё всё ещё придерживая для остальных дверь.
– Да, Малышка, сегодня на улице, – повторила я, оглядывая опустевший зал.
Малышка была самой низкой и самой крошечной из всей группы. Она медленно бегала, часто спотыкалась и обычно проводила тренировки не на поле, а на скамейке рядом со мной, потирая ушибленную бледную коленку. Родители хотели, чтобы дочка занималась спортом, но единственной секцией, в которой на тот момент было место, оказался футбол. Анечка Малышкина была столь миниатюрна, что все, даже педагоги, упорно продолжали звать её просто «Малышкой».
– Разбейтесь на две группы. Сначала проведем разминку, – крикнула я, расстегивая молнию на спортивной сумке. Улыбка не сходила с моего лица, пока я прятала телефон под мягкими спортивными штанами и бутылкой с водой.
Хлопнув себя по щекам в качестве напутствия, я вышла на спортивную площадку тут же морщась от фантомной боли.
– Денис, с тобой всё хорошо?
Денис показал большой палец мне в качестве ответа и поднял голову со ступенек лестницы, ведущей на горку, где располагалось уличное футбольное поле. Не было ни дня, когда бы кто-нибудь не споткнулся о высокие подъемы. Эта площадка была рассчитана на детей более старшего возраста, а не на четвероклассников, бегущих по лестнице как по пустующей просёлочной дороге.
Стоя под ослепительными лучами, опаляющими мои голые плечи и покрасневшие от жары щеки, я чувствовала себя счастливой. Я вообще почти всегда чувствовала себя счастливой, когда находилась рядом с детьми, дети вызывали у меня умиление, даже когда ссорились между собой и пытались решать важные взрослые дела, например, как сегодня сформировать команду, чтобы попробовать новую технику. Я прекрасно знала всех по именам, запомнила ещё в первый день как трудоустроилась. Денис был хулиганистым и рассеянным, вечно заправляющим отросшие волосы за лопоухие уши, он был капитаном, потому что понимал, что сплочение в их команде – самое главное, и всеми силами всегда помогал остальным. Ира и Света – были яркими и дикими девчонками, не уступающими мальчишкам. Максим, Юра, Кирилл почти всегда занимались вместе, пускай и совсем не были похожи, как их про себя называла Люсиль – шут, король и рыцарь. Малышка была талисманом, а Макс, который не Максим, был вратарем, каждый раз желающий убежать с поля первым, потому что дома его ждала приставка, купленная родителями на новый год. Я всеми силами пыталась привить ему любовь к футболу, чтобы он не выглядел как мученик на воротах.
