– Николай, – позвала меня помощница, взмахивая ладонью. – Мы ждали вас.

Судя по музыке, веселому шуму и столу, протяжённому до самой стены, вечеринка могла пройти и вовсе без меня.

– Здесь много людей, – пробормотал я, оглядывая зал.

– Мы одержали первую победу за последние полгода, так что решили пригласить весь офис.

Я оглядел зал ещё раз, пожал руку подошедшим товарищам, кратко переговорил со знакомыми ребятами о прошедшей игре и вновь повернулся на помощницу, что неуверенно поправила выбившиеся прядки из лохматой темно-каштановой прически в форме бублика. Она была девочкой на побегушках и неотъемлемой частью команды – кофе, списки, отчёты, подачки. Единственными ее проблемами были необщительность и абсолютное неуважение к себе. Девушка одевалась так, словно работала на строительном производстве, где одежду было не жалко выкинуть сразу после смены – бесформенные тряпки и серые старые туфли, доставшиеся ей от покойной матери.

– Максим Петрович хотел поговорить с вами по поводу грядущего сезона. Подождите здесь, пожалуйста, я позову его, – пролепетала она.

Я даже не кивнул на её слова, подмечая знакомые лица вокруг себя. Максим Петрович был моим наставником, состоящим в совете директоров уже больше пяти лет. Он был приверженцем сплочения, общительности и наивным почитателем команды – вечеринки, марафоны, интервью – всё то, что так или иначе могло помочь клубу вернуться в состав межгородской лиги.

Моё внимание было обращено на незнакомую девушку, стоящую в конце шведского стола, в обтягивающей, явно не по размеру, белой футболке с розовым принтом слоника. Её завязанный на скорую руку блондинистыми пучок и перепачканные губы вишнёвой начинкой из только что съеденной слойки, привлекли особое внимание. Девушка озиралась по сторонам, поедая виноград и сыр на шпажках, а затем без особых вопросов складывала их на пластиковую тарелку перед собой. Она была уверена, что никто её не видел, а потому наскоро вытерла руки о свои джинсы и потянулась этими же пальцами к следующим блюдам.

Я тяжело вздохнул, тоже оглядываясь вокруг и подмечая, что никто не обращает никакого внимания на эту невоспитанную незнакомую особу, выглядящую двадцатилетней студенткой с фотографии десятилетней давности из бардачка в машине сестры.

– Добрый день.

Она резко обернулась, все еще пытаясь пережевать каменную виноградную пастилу, застрявшую в ее зубах.

– К какому футболисту вы пришли? – Спокойно спросил я, делая акцент на вопросе.

– Да ни к какому, – девушка бесцеремонно отвела взгляд голубых глаз в сторону, пытаясь осмотреться и подметить человека, с которым, вероятнее всего, могла сюда пройти.

– Это закрытое мероприятие. Вы должно быть попали сюда, чтобы познакомиться с Коваленко?

Она покачала головой, чуть хмуря брови. Вблизи она выглядела старше из-за густо накрашенных ресниц.

В прошлый мой визит на подобную вечеринку, охрана вывела двух особ, проникших на стадион, чтобы познакомиться с футболистами нашей команды лично. Они выглядели не как звёзды красных аллей из журналов двухтысячных годов, но всё же я запомнил их достаточно хорошо, наслушавшись от руководства о том, чтобы подобного больше не повторялось.

– Подождите, я не…

– Тогда это должно быть Стас. Мне говорили, что Стас любимец публики. Все хотят сделать с ним фото.

Круглое лицо с прямым носиком изменилось. Девушка наконец-то поняла, о чем я у неё спрашивал.

– Вы обошли пропускную систему и охрану, чтобы получить автограф? Давайте вы покинете это место, как только получите что хотите?

Она держалась достойно, чуть приподняв уголки тонких губ.

– Да, вы правы. Стас – мой самый любимый игрок. Давайте найдем его вместе.

Отчего-то в её голосе мне послышалась насмешка. Она схватила со стола ещё одну шпажку и затолкала виноградинку в рот, натянуто мне улыбаясь. Признаться, я никогда не встречал таких светлых и наглых лиц.

– Извините, я пропустила ужин с семьёй, чтобы прийти сюда.

– Не переживайте, вы быстро покинете зал.

Кто-то из ребят на диванчиках принес в широком чехле гитару, так что музыку из радио дружно было решено приглушить. Гитару тут же схватил Коваленко – игрок первого состава. Играть на гитаре он, откровенно говоря, не умел, но его музыку заглушали подпевающие ребята.

Стас стоял у столика напротив диванчика и уже общался с третьей девицей, отвлекаясь только на выпивку. Он поправил солнцезащитные очки, когда я подошел с его фанаткой, и весь как-то напрягся, собираясь в вытянутую струну. Все ребята напрягались, когда я обращался лично к ним.

– Директор, – кивнул Стас, не поворачивая кудрявой головы на девушку. Теперь она хотя бы знала кто рядом с ней стоял – новый генеральный директор футбольного клуба. Я работаю здесь с февраля, и я прекрасно знаю в лицо своих подчинённых.

– Эта юная леди пробралась на вечеринку без приглашения и не соглашается уходить без вашего фото.

– Я не так сказала, – отмахнулась она рукой со шпажкой. – Не преувеличивайте, мистер всезнайка.

По озадаченному лицу Стаса было понятно, что он ничего не понял.

– Но ведь…

– Стас, – оборвала она. – Наш новый знакомый совершенно прав. Ему не нужны объяснения и вопросов он не задает. Он знает всё и без наших комментариев.

Она многозначительно подняла брови, протягивая ладонь.

Стас послушно передал ей мобильный, но вместо того, чтобы сразу открыть камеру, она пробила его пароль, открывая вкладку с галереей.

– Подождите, – я вдруг понял, что допустил оплошность.

Девушка не ответила, поворачивая голову на команду, рассевшуюся на диванчиках. Музыка осталась играть.

– Следующую песню сыграю я, – громко объявила она. Футболисты загудели, обрадованные этими словами. – Только сделаем фото со Стасом. Мы отлично веселимся, ребят.

Я перевел взгляд на Стаса, что улыбнулся в свой стаканчик и тут же сделал глоток, скрывая усмешку. Девушка щелкнула камерой, захватив большую часть зала, помахала телефоном перед Стасом и тот быстро кивнул, давая добро на то, что она заберёт мобильник, чтобы открыть аккорды. Она быстрым движением похлопала меня по плечу узкой ладонью.

– Ну вы не расставайтесь, в следующий раз обязательно поймаете какую-нибудь доверчивую фанатку.

Стас уже было развернулся, чтобы вернуться в объятия к своим подругам, как я резким движением схватил его за капюшон, натягивая на себя. Сок из стаканчика расплескался по полу и по его запястью.

– Стас.

– Да, директор, – промямлил он, выше натягивая очки на переносицу.

– Кто она такая? – Я смотрел, как девица перекидывает ногу на ногу и удобнее располагает на колене большую черную гитару, пережимая струны пальцами на грифе. Коваленко услужливо уступил ей место прямо в центре, так что все взгляды теперь были прикованы к ней.

– Это наш бывший менеджер по связям. Она уволилась в прошлом году.

Я поджал губы, вслушиваясь в знакомую мелодию. Дойдя до припева, девушка улыбнулась, поднимая лукавые глаза на меня. Я почувствовал, как от её взгляда по моей коже побежали мурашки.

– И если никто не простудится, то всё пренепременно сбудется, – она расхохоталась, сбивая ритм на гитаре.

– И как же её зовут?

– Люсиль.

Я приехал сюда перед летним сезоном, а клуб купил шесть месяцев назад, чтобы доказать сестре, что я ответственный взрослый мужчина, но прямо сейчас, смотря на ехидную усмешку Люсиль, я чувствовал себя полным придурком.

Говорят, однажды зайдя в шторм, никто из него не выходит прежним, но, когда для меня всё закончилось, я не чувствовала себя другой. Я была той же, какой себя визуализировала и ощущала – смелой, яркой, свободной. Прожитое лето показало мне, что мир всё это время не стоял на месте, что мои слёзы, истерики, чувства потерянности и одиночества – ничего из этого не осталось в моей груди тяжёлым грузом. Я была легка, словно летний ветер, иголки одуванчика, солнечный луч. Всё, что теперь я имела о прожитых днях, было воспоминаниями, и те, как я думала, когда-нибудь обязательно сотрутся.