– Думаю, хватит. Остались клочки, по которым даже что это, не установить. Давай домой тебя отвезу?

– Я в области живу. Забыл?

– Помню. Может, ко мне тогда? Тебе же утром все равно обратно ехать. Кстати, завтра на твою визу документы подам. Нужно приехать, подписать документы.

Пока говорил, практически забыла, с чего начал. Но Каширин напомнил:

– Так как? Ко мне?

И лицо такое безмятежное, будто девочку в ресторане снял. Но на возмущение у меня нет права. Ни права, ни возможности. Нужно сосредоточиться и выжать максимум из ситуации – понять будет ли настаивать на интиме или все же по желанию. По желанию, которого у меня точно не возникнет.

– Нет, не могу. Домой надо, и так задержалась.

Пытаюсь воззвать к его совести, могла ведь и не приезжать на помощь. И давно спать дома в своей постели. В следующий раз, наверное, так и стоит поступить.

– Хорошо, – заметила, как Артур недовольно поджал губы. – Вызову тебе такси, назови адрес. Или могу оплатить номер в отеле.

Упасть в кровать в ближайшей гостинице – очень заманчивая идея. Пожалуй, даже слишком, учитывая, что Тёмку я с утра не видела. Но удастся ли отвязаться от Каширина? Или он все же под каким-то предлогом пойдет со мной в номер? Неизвестно. А я, похоже, совсем не готова к столь стремительному сближению с работодателем.

– Нет, – помотала головой. – Домой надо.

Тем более, завтра не к первой паре. Даже выспаться еще успею. Назвала Артуру адрес дома в соседнем квартале. Въедем в Ступино, скажу водителю, что передумала. Доплачу сама. Уже сидя в такси поняла, что абсолютно правильно поступила. Учитывая Лилин характер, лучше, чтобы мой точный адрес никто не знал. Если она так обошлась с любимым детищем Каширина, то, что сделает мне, если захочет? Как попытается причинить боль? Ответ очевиден – под ударом Артёмка. Ничего дороже у меня нет. Стало по-настоящему страшно. Возможно, стоит самой заняться поисками контактов Лили и поговорить с ней. Объяснить, что дело вовсе не во мне. Что не имею никаких видов на Каширина, и всего лишь буду помогать ему в поездке. Что наш брак фиктивный и только. Бред, бред, бред! Вероятно, я преувеличиваю и сильно. Между уничтоженным кабинетом и попыткой причинить вред ребенку все же огромная разница. Вот только надежд на Лилино благоразумие у меня почему-то нет. Чем Артур так вывел ее? Говорили же они о чем-то до моего прихода.

Далее в голову полезли мысли о поведении самого Артура. Не очень понимаю, что происходит. Вот это его «может, заедешь ко мне за одеждой» или переночевать… Стоит ли воспринимать как намеки либо совсем не обращать внимания? Я ведь была готова к тому, что захочет интимных отношений в командировке. Да, только тогда я еще не получила деньги. Была готова на все. Теперь ситуация уже не так однозначна. Если обследование не выявит каких-то проблем со здоровьем у моего мальчика, то и навязчивое внимание Артура мне без надобности. Съездим, поприсутствую на всех встречах и домой. Только кто мне гарантию даст, что больше ни рубля не понадобится на медицинские расходы?

Как и ожидала, таксист с удовольствием согласился довезти до дома за наличку. Вернулась глубокой ночью – думала, все давно спят. Но ошиблась, мама выглянула из нашей с Тёмой комнаты, как только я заперла дверь.

– Мама? – удивилась я. – Почему не спишь? Все нормально?

– Нормально, Ника, – лицо у нее такое расстроенное, что не знаю, что и подумать. – С одним внуком по больницам бегаем, а мать его опять с бывшим по ночам гуляет.

– Мама! – возмутилась. – Ты что такое говоришь?!

Родители никогда не упрекали, не высказывали своего отношения к случившемуся. Догадывалась, что не одобряют. Никогда бы не похвалили, что с мужчиной без брака живу. Поэтому и не знакомила их.

– Говорю, как есть, дочь. Есть будешь?

– Нет, я не голодная. Руки пойду помою.

Закрылась в ванне, чтобы собраться с мыслями. Не ожидала отповеди, и она явно еще не закончена. Осторожно прокралась на кухню, остановилась на пороге. Мама гремит посудой, разводит себе успокоительное.

– Мам, ну что ты так расстроилась? Я же предупредила.

– Ника, ты хоть понимаешь, что будет, если ты опять забеременеешь? Ты о сыне подумала? А о брате? Мы не потянем ещё одного ребенка.

Мама прихлебывает травяной настой и практически плачет.

– Мама, – протянула озадаченно. – Не придумывай. Разумеется, я думаю обо всех. Я же это для Тёмки. Если бы не деньги, никогда бы не заговорила с бывшим.

– Коли да кабы… А ты уже домой под утро пришла. В прошлый раз мы с отцом не лезли. Не думали, что отношения со взрослым, состоятельным мужчиной могут до подобного докатиться. А надо было не мешать отцу. Он как узнал, хотел за косы домой тащить. А я пожалела тебя, дура старая. Мол, первая любовь, уже все случилось, травма у дочери будет. А теперь вот за Тёму переживаю. И что ты, гордая, опять в подоле притащишь.

Поняла, что вот-вот расплачусь. Лучше б у Каширина осталась. Опустилась на табуретку. Возмущаться не тороплюсь, мама во всем права. Имеет право ругаться. Хоть раз за два года высказаться.

– Никакого второго ребенка не будет, не переживай. Надеюсь, что он сам не захочет, но… Ты же понимаешь, что деньги могут понадобиться снова?

– Понимаю, – махнула рукой мама. – Но и ты меня пойми. Забеременеешь, я сама к нему поеду. И Тёму с собой возьму. Пусть отвечает.

– Не придется, не волнуйся. Я повзрослела за это время. Многое поняла. Все хорошо будет. Главное сейчас Артёмкино здоровье, с остальным потом разберемся.

Поспешила сбежать в свою комнату. Если заплачу при маме, она еще что-нибудь выдумает. Говорить ей, что категорически не хочу близости с Кашириным, тоже не стала. Еще сильнее расстроится. Пусть лучше думает, что я не против интима с бывшим и возможные последствия полностью осознаю. Хотя я и в прошлый раз не с неба свалилась. Взрослая уже была, все понимала, жила не в мире розовых пони. Но получилось, как получилось – Тёмка спит в своей кроватке и посасывает палец. Кстати, это еще одна причина, почему не хочу говорить Каширину. Может, просто не поверить. Мы были осторожны, сама не понимаю, как это случилось. Но если бы могла, ничего не стала бы менять в своей жизни. Сынок – моя единственная любовь. Самая сильная. И самая большая ответственность. Остальное – ерунда, и мама должна это понимать. Вот только как их теперь оставлять? После всего сказанного. Просто так люди не высказывают претензии по ночам. Накопилось. А еще она наверняка устала, как и я. Безумно надеюсь, что после обследования наша семейная ситуация как-то стабилизируется. Хотя и отдаю себе отчет, что все может только ухудшиться. Погладила Тёму по головке, растрепала невесомые кудряшки. Спи, мой сладкий. Буду очень по тебе скучать. А ты не расстраивай бабушку, с этим я сама отлично справляюсь…

Несмотря на позднее время, ворочалась долго. Никак не получалось выкинуть все из головы и уснуть. Переживания чередовались – Каширин, Лиля, здоровье сына, настроение мамы, собственные усталость и безнадега. Не поняла, как уснула, но за окном к этому моменту уже начало светать.

Наутро встала с больной головой и в очень плохом настроении. Не выспалась ужасно. А сегодня опять в «Птицу» что-то подписывать. Мы с Кашириным еще не уехали, а мне уже так плохо. Одна радость – сынок сопит рядом. Он сегодня дома с мамой. В клинику поедем завтра. Совсем скоро я улечу и буду бесконечно переживать за своих любимых. Маму очень жалко – нелегко ей с Артёмом будет, но других вариантов нет. Хорошо, деньги остались. Почти все передам родителям – на такси и на прочие непредвиденные расходы. А сама окажусь в полной зависимости от Каширина. Буду просить командировочные. Придется.

Тихо и быстро собралась и сбежала гораздо раньше, чем нужно. После вчерашнего разговора не хочу с мамой пересекаться. А уж как отцу в глаза смотреть, вообще не представляю. Понятия не имела, что у родителей были разногласия по поводу моих отношений с Кашириным. К университету приехала на два часа раньше. Хорошо, посижу в библиотеке. Еще в деканат надо зайти, последние дни установочной сессии я пропущу. Но относятся ко мне хорошо, закроют глаза, надеюсь.