На самом деле, понадобилось гораздо меньше времени. В деканате согласились переделать документы задним числом. Видимо, посчитали, что это причуды Артура Каширина. Он мне очень помог поступить на первый курс на заочное – договорился, что за первый семестр наверстаю все сама. За учебу заплатил, конечно. Может, и за сговорчивость еще. Я тогда была так рада, что не вдавалась в подробности. Этим летом поспособствовал быстрому и безболезненному переводу на очку. Возможно, в третий раз его присутствие просто не потребовалось, чтобы снова все получилось.

Завершать дела в ресторане не стала. Слишком больно было бы прийти туда. Позвонила менеджеру, предупредила, что уезжаю по личным причинам. Документов моих там нет, до оформления не дошло. А характеристика со стажировки давно на руках. Зарплату пообещали выслать на карту. Попросила попрощаться со всеми от моего имени и чуть не расплакалась. Ресторан «Райская птица» полюбила за это время лишь чуть меньше самого Артура.

Через несколько дней отправилась на вокзал с двумя небольшими сумками. Прочее успела прибрать получше, чтобы глаза Каширину не мозолило. Не знаю, что станет делать с вещами. Мне все равно. Уйти просто так не смогла. Написала «Прощай». Записку подписала, но, конечно, без сердечек. Приколола на зеркало, как мы всегда делали. На комоде оставила ключи. Обвела квартиру прощальным взглядом. Потом вышла и захлопнула дверь за собой. Вот и все…

Снова тихонько проплакала полночи над своим малышом. Вчера получила очередной ответ о стоимости обследования для Артёмки. Уже с десяток московских клиник обошла с нашими справками и заключениями, и все без толку. Только деньги летят на первичные приемы. Всего три месяца назад все было чудесно. Мы прошли комиссию в годик, врачи ничего не выявили. Тёма у меня здоровый мальчик. С самого рождения не сильно огорчал маму даже банальными коликами. Но на последнем приеме участковый педиатр внезапно порекомендовала посетить невролога. А пришли мы лишь с небольшим насморком и чуть красным горлом. С тех пор и начались наши мучения. Подозрения очень серьезные, времени практически нет. Буквально каждый врач говорит о том, что для малышей и один день может много значить. А очередь на бесплатное обследование очень длинная. И занимать надо на каждую процедуру, к каждому врачу. Специалистов даже в Москве не так просто найти, а расценки на частную медицину уничтожают все мои надежды на корню. Нет у нас столько денег, продать нечего, занять не у кого. Вся жизнь превратилась в замкнутый круг – очередная консультация, потом слезы над прайсами. И пока мы бегаем между бесплатными и платными докторами, постоянно боюсь, что уже опоздала. И мой сын будет расплачиваться за это всю жизнь. Если она у него вообще выйдет полноценной. От безысходности мысли обратиться к отцу Артема приходят все чаще. Вчера я вообще твердо решила, что обязательно позвоню ему с утра. А как только рассвело, поняла, что это ужасно глупо – надеяться на помощь Артура Каширина. Он просто выкинул меня из своей жизни. Информация о ребенке не нужна была ему тогда, и сейчас явно не обрадуется. Но вдруг денег даст? Именно это «вдруг» и мучает. Удастся ли вылечить сына, спасти от страшной напасти, пожертвовав гордостью и принципами? Навязаться бывшему, который и имя мое, наверное, забыл давно. Прийти и требовать, умолять, грозить судами. Не вынесу этого. Так мерзко становится, едва подумаю.

День снова предстоит тяжелый. Поездка в Москву – нужно некоторые вопросы в университете решить. Семестр уже начался, а я еще там не появлялась. Но доучиваться надо, два года еще. Мы с родителями слишком много вложили в это, чтобы отказаться от долгожданного диплома. Плюс – хочу работу подыскать. Пока буду на лекции ездить, по вечерам можно неплохо подзаработать. Это проще, чем возвращаться после учебы в Ступино и работать здесь. И денег значительно больше выйдет. С моим опытом, оставшимся после стажировки в «Райской птице», меня с радостью берут почти в любое заведение. Не первый раз совмещаю работу и учебу.

И сегодня повезло. Взяли официанткой в первый же ресторан. В центре, университет в двух кварталах. И до вокзала отсюда добираться очень просто. Отдала документы на оформление, переоделась в униформу и вперед, на смену. К счастью, в деканате меня хорошо встретили и помогли со всеми делами. У меня очень добрые преподаватели – если бы не их поддержка, из академа еще долго не вышла бы. Теперь можно спокойно ходить на лекции и в библиотеку, а по вечерам работать. Хорошо, мама в отпуск пошла – присмотрит за Тёмкой. До сада нам еще далековато. Но не это беспокоит, решить бы все вопросы по здоровью. Постоянно свербит внутри – ни на секунду не забываю, что мой мальчик нездоров, а время идет. Очень больно, что я его мать, но ничего не могу сделать. Не могу заработать столько за короткий срок, даже если буду пытаться без выходных и перерыва на обед.

Рабочие часы пролетели незаметно. Уже довольно поздно, за окном стемнело. Я привычно устала от гула и тяжести подноса. Внезапно кто-то позвал по имени. Приятный мужской голос с легким акцентом. Развернулась в ту сторону с дежурной улыбкой и буквально застыла на месте. Это же Шамиль Магомедов. Человек из моей прошлой, полузабытой жизни. Странно, но я рада его видеть. Мы неплохо общались, пока работала в «Райской птице». Ни разу не чувствовала с его стороны чего-то недопустимого, хотя о его желании заполучить мой телефончик помню до сих пор. Подошла к столику – дорогущая бутылка и закуска. Кому-то сегодня неплохие чаевые перепадут…

– Здравствуйте, Шамиль, – улыбнулась уже вполне искренне.

– Здравствуй, Ника, – мужчина окинул долгим внимательным взглядом черных миндалевидных глаз. – Присядешь?

– Мне нельзя, вы же знаете.

– Хозяин – мой друг. Я все объясню. Посиди со мной немного.

Не смогла отказаться. Не знаю, почему. Возможно, от усталости. Или отчаяния. Опустилась в мягкое кресло напротив Шамиля.

– Как «Райская птица»?

Уверена, с рестораном все в порядке. Как же мне его не хватает… И ребят, с которыми там познакомилась. Уютного кабинета управляющего и стойкого запаха туалетной воды любимого мужчины в нем…

– Не так хорошо, как хотелось бы, – Шамиль задумчиво крутит в руках салфетку. – Алмаз вышел из дела. Долю продал мне. Артур, конечно, бесится, и это не может не отражаться на бизнесе. Стараюсь не нервировать его по пустякам, но он постоянно какой-то дерганный.

Пытаюсь держать лицо, хотя слышать все это больно. И о ресторане, и о бывшем. Пусть и обидел, но зла я ему никогда не желала.

– Очень жаль, что все у вас так…

– Ты сама-то как, Ника? Закончила учиться?

Понятно, почему такой вопрос. Видимо, считает, что официанток с дипломами не бывает. Бывают, еще как. Сама не знаю, что выберу после окончания. Оклад плюс чаевые либо зарплату и стрессы учителя начальных классов.

– Нет, еще год.

Вру, чтобы ему и в голову не пришло, что брала академ. Все же они регулярно общаются с Артуром. Хотя сама не понимаю, чего боюсь. Уже всего, наверное.

– Выглядишь усталой и расстроенной, – озвучивает факты, которые ежедневно наблюдаю в зеркале.

– Проблемы. Семейные. Непростой период.

Думаю, не станет спрашивать о подробностях. Не принято, мы ведь не лучшие друзья.

– Я могу чем-то помочь? Попроси, если надо. По старой памяти, чем смогу.

– Деньги, – отвечаю, не задумываясь. – Они многое могут, и это как раз тот случай.

Возможно, это мой шанс. Скорее всего, единственный. Сама дам ему телефончик и сделаю, что попросит. Одноразовая встреча и здоровье сына неравноценны.

– Много надо? – спрашивает серьезно.

– Много, – грустно киваю.

Берет со стола салфетку, а из кармана пиджака вытаскивает позолоченную ручку. Все протягивает мне.

– Напиши сумму и свой номер. Подумаю, что можно сделать.

Прозвучало немного загадочно, но чего я ожидала? Что вытащит пачку купюр из-под стола и вручит мне? Пишу на салфетке, что попросил, и возвращаю ему. Почему-то только в этот момент становится жутко неудобно. Будто именно теперь согласилась на что-то на условиях, торопливо начерканных на салфетке.