До меня быстро доходит. Чувствую, как лицо заливает краской. Хочется заорать, что любой нормальный человек придумывает себе короткий ник, а не раздувает надпись до ширины двадцати символов. Явно же, что меня решили сознательно опустить! Только, кому до этого есть дело?

Радует одно. Я могла бы сейчас находится в классе, посреди двух десятков ржущих физиономий. И вот тогда мне действительно было бы плохо. А так – это, как дополнительная ложка говна в наполненном почти доверху помойном ведре.

Может мне и хочется казаться самой себе циничной, но из глаз против воли начинают литься слезы. На смену им приходит дрожь. Меня знобит, как в лихорадке. При этом, я упорно сохраняю молчание, надеясь, что в окне два на два сантиметра никто не разберет, что со мной происходит.

Как раз в этот момент в ЗУМе появляется учитель. Начинается перекличка. Я жду свою фамилию, и как следствие, очередной взрыв всеобщего хохота, машинально теребя в руках планшет. Щелкаю на KARANTIN и пытаюсь медитировать вместе с бесконечно долгим колесом его загрузки.

– Запишите тему урока, – говорит училка, – системы из линейных и квадратных неравенств.

«Рядом с вами три двери» – заглушая ее голос, говорит приложение.

– Тишина пожалуйста, – угрожает училка, не зная к кому конкретно обращаться и начинает свой заунывный урок.

А я тем временем внимательно вглядываюсь в экран. Какая тут может быть алгебра, когда одна из дверей находится прямо в моей комнате. Приложение показывает, что это дверца моего платяного шкафа. Я быстро поднимаю устройство и навожу его на шкаф. Но ничего не происходит. Может нужно подойти ближе?

Приходится встать и пропасть из поля зрения учителя. Если запалит – потом будет орать. Но после всего произошедшего, ее крик я уж как-нибудь переживу. Я подхожу близко к шкафу и снова повторяю попытку. Навожу на дверцы планшет, верчу его из стороны в сторону, стараясь нащупать нужный ракурс. Но результата по-прежнему нет. Пробую тыкать в экран, так и эдак – та же картина. Похоже, я все-таки самая тупая девчонка в мире. В отчаянье, дергаю на себя дверцу шкафа, и в этот момент сознание мое подпрыгивает, взрывается и снова собирается из кусочков. Вместо обыкновенных полок с одеждой я вижу перед собой…

Странно, но первая мысль, которая приходит мне в голову, касается того, что представляет собой феномен человеческой психики в пубертат. Возможно, другой подросток на моем месте подумал бы иначе. Но я, почему-то рассуждаю про себя логически, и пытаюсь понять, что именно послужило причиной такой яркой галлюцинации. Может наложилось сразу несколько факторов. В любом случае, сейчас я сделаю шаг и разобью башку о реальные деревянные полки.

Я морально готовлюсь к боли и медленно переставляю правую ногу на десять сантиметров вперед. За ней подтягиваю левую. Но, вместо ожидаемого удара, мои носки в радужную полоску, ощущают под собой прохладный камень. Перемена от ворсистого паласа так разительна, что я какое-то время стою уставившись вниз, и не замечая того, что происходит вверху.

Наконец, в состоянии, близко походящем на выход из-под общего наркоза, я поднимаю голову и смотрю по сторонам. Насколько хватает взгляда – передо мной раскинулся город, сплошь состоящий из каменных домов. По улице, которой касаются мои ступни, в обе стороны идут, бегут, едут на велосипедах люди. Некоторые гуляют парочками, другие ведут за руку детей. Вон, метрах в десяти от меня какой-то старик медленно шаркает ногами, опираясь на палку. Обычный старик, и палка тоже обычная. И вообще, все кажется обычным. За исключением одного.

Здесь лето. Солнце – если, конечно, оно само по себе может являться мерилом времени года – жарит так, что я чувствую бегущие под футболкой капли пота. Но за окнами нашей квартиры, насколько мне не изменяет память, еще вчера было мерзко и слякотно. Как и положено зимой.

Меня словно вовлекает в поток. Все еще не веря своим глазам, я медленно бреду мимо ярких, украшенных цветами лавок, выходящих фасадами на улицу. Рассматриваю изогнутые балюстрады балконов с растениями в широких кадках. Вдыхаю грудью свежий теплый воздух и чувствую, что от него (а может от всего происходящего), у меня слегка кружится голова.

Вдруг я осознаю, что сильно отличаюсь от окружающих меня людей. И не только потому, что иду по мостовой без обуви, в радужных носках. Следом за этим приходит другая мысль: вероятно никто из них не видит меня. И тут же, словно ответ от вселенной, какой-то мужчина со стопкой газет налетает на меня.

– Прошу прощения, – добродушно говорит он и убегает дальше по улице.

Я растерянно смотрю ему вслед, борясь с желанием догнать и назадавать кучу вопросов.

Радужные носки сами несут меня дальше. Тот, кто не сидел несколько месяцев кряду в панельной трешке, пропахшей всевозможными лекарствами и настойками, никогда не поймет моих чувств. Я как человек, долго шедший по пустыне и вдруг обнаруживший колодец с водой. Мои инстинкты сейчас превыше доводов и я, вероятно с ополоумевшим выражением на лице, продвигаюсь все дальше и дальше. Дальше и дальше.

В одном из окон уличных магазинчиков я вижу несколько картин. Приблизившись к стеклу, я с интересом рассматриваю работы неизвестных мастеров. А может все картины написал один и тот же человек. Каждая из них такая же яркая и сочная, как и все вокруг. Сочная! Вот то самое слово. Все, что улавливает мой взгляд – люди, цветы, откосы домов и даже небо – все нереально сочное. Такое, как если бы кто-то подтянул настройки цвета в редакторе и сделал их без пяти секунд ядовитыми.

Продолжая рассматривать картины, я вглядываюсь в крохотный уютный домик на холме. Тихий, премилый пейзаж с плавно летящими по небу облачками. Мой мозг вертится вокруг этого изображения. Что-то на нем цепляет, напоминает о важном, но я не могу понять, что именно. Я бросаю взгляды на соседние картины, и какое-то смутное чувство вновь заставляет меня вернуться к домику. Вдруг мои глаза вылезают из орбит. Понимание того, что именно меня смутило в рисунке, заставляет ноги, облаченные в радужные носки похолодеть.

Домик – маленькое одноэтажное строение, как и положено имеет крышу с дымовой трубой, окошки, несколько широких ступеней и… дверь. Дверь! ДВЕРЬ!

Я смотрю в оцепенении на такую банальную до жути деталь, и чувствую, что в секунде от порыва. Мысль проносится в моей голове быстрее, чем я успеваю до конца осознать ее. В следующий миг радужные носки уже несут меня по мостовой в обратном направлении.

Что я увидела первым, когда вошла сюда? Какие-то цветы. Но здесь кругом одни клумбы, а все дома так похожи друг на друга! Как же мне найти нужный?! Как найти мою дверь?!

Пробежав еще немного, я замедляюсь. Раз иного выхода не остается, придется заходить в каждый встречный дом. С какой стороны я вышла? Кажется, справа. Нет, слева. Точно слева.

Подойдя к одному из домов, я робко тяну на себя его дверь. За ней открывается довольно крутая старая лестница. Нет, это мне не подходит. Иду дальше. В следующем помещении расположилась какая-то мастерская. Люди оборачиваются, когда я заглядываю туда и удивленно таращатся на меня.

Третья дверь прячет за собой пространство, похожее на подвал. Едва я заглядываю за нее, мне становится не по себе. Там, в глубине в несколько направлений под землю, расходятся узкие коридоры. Там пахнет сыростью, и издалека раздаются глухие металлические звуки. Не давая себе времени на мысли, я несусь дальше. Еще с десяток дверей не оправдывают моих ожиданий.

Вот теперь мне так страшно, что я почти готова остолбенеть от отчаянья. Нет! Нельзя думать о плохом. Нужно просто искать. Искать, не останавливаясь.

Я подбегаю к очередному дому, хватаюсь за ручку двери и тяну ее на себя. Когда она распахивается, мне едва удается сдержать возглас ликования, и в следующую же секунду я буквально вваливаюсь в свою комнату. Еще и подпираю собой дверцу шкафа, словно боясь, что меня затянет обратно.