Сколько себя помню, он всегда жил где-то отдельно, вне нашей семьи. Формально, со стороны, мои родители считались идеальной парой. Они соблюдали все установленные обществом предписания, и никто, ни одна живая душа (включая меня) не догадалась бы, что их отношения походят на пластмассовый куб. Разрисованный снаружи и пустой внутри. Я не представляла, что с отцом можно говорить о своих проблемах. Ощущение того, что ему на все плевать отчего-то плотно вошло в мое сознание, и я даже не могу выявить конкретные причины, приведшие к такому выводу.

Глядя на кухонные часы, я понимаю, что до моей «вечеринки» остается всего пять минут.

– Мне нужно идти спать, – говорю я, – завтра вставать к первому уроку.

Отец закатывает глаза. Обычная привычка, – когда ты стала такой скучной? Кто в пятнадцать лет ложится спать в девять вечера?

– Я.

– Пусть идет, – неожиданно встает на мою сторону уже эта. – Здоровый сон – здоровая кожа.

Отец пожимает плечами и отпускает меня, скорчив при этом кислую мину.

Оказавшись одна в комнате, я быстро включаю компьютер. Секунды две размышляю, где его лучше расположить. В итоге оставляю на столе. В какой-то степени я даже благодарна отцу, за то, что мне не пришлось провести долгие минуты в ожидании. В последний момент думаю, что лучше было бы сменить домашнюю футболку со штанами на что-то более подходящее. Подходящее для чего? Пока не ясно.

Не давая себе времени отступить, я вхожу в зум-конференцию. Смотрю, как беззвучно вращается колесико загрузки, сообщая, что организатор конференции должен разрешить мне войти. У меня даже проскальзывает слабая надежда, что, возможно меня и не добавят.

И тут экран расширяется. Передо мной открываются их лица. Всего человек десять-двенадцать. Но и этого достаточно, чтобы навести на меня парализующий страх.

– О! – новенькая. – Точна, как часы, – со смехом говорит парень, которого, кажется зовут Сергей. Я еще не успела запомнить имена всех ребят из класса.

– У тебя бухло под рукой? – спрашивает блондинка. Вот ее я точно не помню. Может, она из параллели. Глядя на лица, в небольших квадратах экрана, я замечаю, что большая часть ребят мне не знакома.

– Зачем? – самый идиотский вопрос, который только мог прийти в мою голову.

Само собой, в ответ раздается позорный многоголосый смех.

– Затем, что у нас вечеринка, понимаешь? – поясняет все тот же, Вероятносергей. – Бедняга. Ты, походу, не поняла ничего. Заткнитесь все, – он грубо обрывает смеющихся. – Прости. Ты же первый раз с нами. Короче, тут такая тема. Мы это придумали уже давно. Когда нас по домам закрыли. Собираемся пару раз в неделю. Узким составом, понимаешь? Играем во что-нибудь. И расходимся. Все по настроению.

– Понятно, – вот за это пояснение я ему действительно благодарна.

– Если у тебя нет ничего выпить – не проблема, – заметил он. – Просто на трезвяк неприкольно.

Я думаю, что в следующий раз запросто можно стянуть у отца бутылку пива. Даже пить не обязательно. Просто поставить так, чтобы было видно в камеру.

– Хватит базарить, – замечает другой парень, лицо которого едва влезает в экран. – Давайте уже играть.

Остальные поддерживают его громкими возгласами.

– А во что мы играем? – осмелев спрашиваю я.

– В желание, – поясняет все тот же Вероятносергей. – Все очень просто. Каждый из нас выбирает себе номер. А потом я расшериваю свой экран, захожу в генератор случайных чисел и задаю последовательность от одного до одиннадцати. Чье число выпадает, тот и загадывает желание. Потом я снова запускаю генератор, и он выбирает, кому желание выполнять.

Я киваю. На первый взгляд все выглядит просто и безобидно.

– Запускай уже, – нервно выговаривает еще одна девчонка, лицо которой мне тоже незнакомо.

– Как скажете.

Вероятносергей разворачивает на весь экран свой рабочий стол. Так что мы все уменьшаемся до размеров, какими обычно являемся во время школьных уроков.

– Как всегда, нумерация слева – направо, – говорит нараспев парень.

Моим оказывается номер восемь. Обычное число. Не лучше и не хуже других. Но, почему-то при виде рулетки генератора, у меня сжимается желудок. Трусиха. Совсем от людей отвыкла. Если уже банальная сетевая игра вызывает во мне столько эмоций, что же будет после карантина?

– Поехали!

Он нажимает на кнопку выбора, и на экране мелькают цифры. Я завороженно слежу за ними, мысленно посылая Вселенной сигнал, не выбирать восьмерку. Кажется, меня услышали.

Рулетка выбрасывает число три.

– Натаха, не будь слишком жестока, – просит Сергей с усмешкой.

– Это не тебе решать, – отзывается брюнетка с носом картошкой. – Давай уже, выбирай жертву.

– Молитесь, плебеи, – сквозь зубы цедит Вероятносергей и снова нажимает на генератор.

Вот тут я уже действительно скукоживаюсь. «Только не восемь. Не восемь. Пожалуйста». Мне совсем не хочется быть первой жертвой в этой неизвестной игре.

– Девяточка.

Голос звенит, как приговор. Я чувствую, что снова могу дышать.

– Ну и? – парень с модной прической, уложенной на одну сторону, приближает лицо почти вплотную к камере.

Генератор пропал, и наши изображения снова растягиваются по ширине монитора.

– Даже не знаю, что выбрать, – задумчиво говорит Натаха. – У тебя дома тараканы есть?

– Это у нас Сэм по части живности, – замечает парень с прической, и все хихикают. – У меня только кот.

– Супер, – присвистывает девчонка. – Ты сам напросился. Поцелуй его в зад.

Все, конечно ржут. И я тоже. Но тот, кому было адресовано предложение, похоже ни чуточки не смущается.

– Легко.

Он скрывается из виду, и через несколько секунд появляется снова, держа животное прямо перед собой.

– Моторррр, – Вероятносергей снова производит какую-то манипуляцию с экраном, и парень с модной прической теперь занимает основное пространство, а мы все снова уменьшаемся.

– Давай, не тяни, – подначивают его. – Потом расскажешь, как оно на вкус.

Действие, конечно было абсурдным. Само то, что подобная просьба пришла кому-то в голову не укладывалось в моем мозгу. Но еще более диким мне казалось отношение остальных участников к процессу. Кот, оказавшийся на редкость спокойным, терпеливо сносил все, что с ним проделывали.

Парень поднес его к экрану, демонстрируя нам интересующую часть животного, а затем, одним резким движением поцеловал.

У меня к горлу подкатил ком. Не то, чтобы я особенно чувствительная натура. Но смотреть на это было не столько брезгливо, сколько унизительно.

– Супер! – Вероятносергей вернул генератор чисел на экран. – Едем дальше. Но ты, Натаха, кстати, могла бы попросить что-нибудь более изощренное.

– Сама об этом подумала. Но поздно, – с сожалением произнесла она.

Вероятносергей снова запускает генератор. Вот теперь мне действительно страшно. В моей старой школе мы тоже не были образцовыми подростками. Частенько толпой сбегали с уроков, разрисовывали стены школьного туалета, а один раз даже заперли техничку в ее каптерке. Но все это не заключало в себе скрытого садизма. В том же, что происходило сейчас здесь, он явно присутствовал.

– Пять, торжественно выкрикивает Вероятносергей. И тут же коронно кланяется в камеру, потому что номер принадлежит ему. – Друзья, извините, со мной так легко не отделаетесь.

В ответ со всех сторон сыплются хлопки и звуки одобрения.

– Барабанная дробь, – нагнетает Вероятносергей. Мне хочется отвернуться, потому что смотреть за движением цифр слишком страшно. – Единица! – с ликованием оглашается приговоренный. – Молись, Копаева, ибо мстя моя будет страшна.

Девочка по фамилии Копаева, которой принадлежит первый номер, выглядит как героиня рекламы про шоколадные батончики. У нее странная детская прическа из двух кривых хвостиков, и на глазах смешные круглые очки. Явный фрик, который при этом держится так непринужденно, словно все четырнадцать лет только и делал, что целовал котов в задницы на глазах у всего мира.