Через несколько мгновений они уже были возле дома жреца. Завидев приятеля, Ждан радостно выбежал на встречу.

— Наконец-то! Я знал, что ты сразу же приедешь.

— И как всегда, вовремя. — подошел к ним Потак. Вслед за ним шел сотник танагорской дружины Богур, который присутствовал на свадебном обряде Олега и Оланы, его приятель, сотник Шадар, был тяжело ранен и сейчас находился на лечении.

— К сожалению, не всегда. — с горечью ответил Олег, но тут его взгляд встретился с взглядом Оланы, выходящей из дома в сопровождении жреца. Она смотрела на него уверенно и спокойно, не выказывая никаких эмоций, перед ним стояла княгиня. И воеводе вдруг нестерпимо захотелось, чтобы она улыбнулась ему, ему одному, той мягкой и нежной улыбкой, которая сводила его с ума. Спрыгнув с коня, он пошел ей на встречу и остановился, не дойдя лишь двух шагов, словно наткнувшись на стену льда ее глаз. Она не проронила ни слова, стоя, сложа руки на груди.

— Прости меня, родная. — мягко произнес Олег. — Я люблю тебя, солнышко, ты вся моя жизнь.

Олана чуть пошатнулась, ее плотно сжатые губы дрогнули, а взгляд потеплел. Она сама преодолела эти два шага, разделяющие их, и внимательно посмотрела в глубокие глаза воеводы.

— Я люблю тебя. — повторил он, чуть улыбнувшись самыми уголками губ. И девушка не выдержала, уткнувшись лицом в грудь мужа, слезы сами полились из ее глаз. Все напряжение, в котором она пребывала последние сутки, вылилось наружу. Теперь пришел тот, кто защитит ее, и в чьи руки она отдала себя добровольно. Олег крепко прижал к себе жену, поглаживая ее по голове и шепча ласковые слова. Наконец он мягко отстранил Олану от себя, посмотрев в ее волшебные глаза.

— Ты должна быть сильной, моя радость. — прошептал ей воевода почти в самое ухо. — Ты — княгиня. Люди верят тебе и вверяют свои жизни.

Отступив на один шаг назад, Олег вынул свой меч из ножен и поднял его над головой, острием вверх.

— Слава княгине Олане!

— Слава! — нестройно подхватили несколько голосов и, потом, более дружно повторили: — Слава!!! Слава!!!

— Слава тебе, муж мой. — как можно нежнее, но очень громко, чтобы все слышали, ответила княгиня.

— Муж?! — замер с открытым ртом Турах, ошарашено вращая глазами.

— Да, муж. — усмехнувшись, чуть с вызовом ответил Олег, и тут же, убрав улыбку, грозно добавил: — Но княгиня — она! И тем, кто об этом забыл, я напомню. В детинец, к терему!!

— К терему!!! Веди нас, воевода. Слава княгине Олане! Долой Мирада!

Дружинники могучей волной, всасывая в себя встречных гридней и набирая силу, хлынули к детинцу. У ворот на этот раз обошлось без пререканий. По знаку Тураха стража тут же отворила дубовые ворота, и значительно выросший отряд без задержек проехал внутрь. У крыльца терема, на ступеньках, расположились несколько дружинников. Заметив надвигающуюся на них грозную массу вооруженных людей, те повскакивали на ноги. Олег, Ждан, Клюд, Андрей и Богур с Потаком в сопровождении нескольких десятников и гридней быстро прошли мимо ошеломленных стражников, не обращая на них ни малейшего внимания. На этот раз все переходы и закутки княжеского терема были настолько хорошо знакомы Олегу, что он, не задумываясь, преодолевал их один за другим, продвигаясь к Малой палате. Именно там он надеялся застать вельмож Танагории и ведуна с ними в купе. Вот и она. Ударом ноги воевода распахнул большую дубовую дверь с искусной резьбой и вошел в палату. Сидящие за столом дружно подняли головы и с изумлением посмотрели на посмевшего их потревожить в столь важный час, да еще таким грубым образом, светлогорца. Мирад, сидевший во главе стола, вскочил и раздраженно сверкнул глазами из-под густых бровей, кое-кто схватился за меч. Но Олег спокойной, слегка вальяжной походкой подошел к столу и окинул взглядом сидящих.

— Что это вы, такой важный совет собрали, а ни княгиню, ни жреца не позвали? К чему непотребу творить?

— А ты не у себя дома, и нам не указывай! — поднялся с места невысокий, но очень упитанный Пуяр, наместник Заболотья, зло щуря маленькие глазки. — И ни какой княгини мы не ведаем!

— Ой ли? — усмехнулся воевода, глядя, как кое-кто из вельмож опустил глаза. — Так уж и не знаете? А как же Олана?

— Ее еще никто на стол не ставил. — еле сдерживаясь прошипел Мирад. — Кого захотим поставить, тот и будет нами володеть.

— Да и не нашего роду-племени она. — тяжело поднялся танагорский больший воевода. — То, что с детства промеж нас росла, то верно. Олана нашим старым князем удочерена, пришлая она.

Олег аж замер от неожиданности, пораженный услышанным, но времени на осмысление не было, и он вновь взял инициативу в свои руки, заговорив уверенным насмешливым тоном.

— Я вижу, ведун, ты сам в володари метишь. Не рано ли? А вы их мнение спросили? — воевода кивнул головой в сторону стоящих за его спиной вперемежку со светлогорцами танагорских дружинников. — И что вы на вече скажете?

Среди собравшихся за столом вельмож, включая и нескольких начальников танагорской дружины, прошлась волна растерянности. Садар, наместник Южной Земли, хмурый высокий вельможа, встал из-за стола и, направившись тяжелыми шагами к Олегу, занял место рядом с ним.

— Твоя правда, светлогорец, не по чести суд творим. Пусть народ решает.

После этих слов еще несколько вельмож, купцов и воинских мужей присоединилось к Олегу, глядя друг на друга виноватыми глазами. Стоящий за спиной Олега Ждан вышел вперед и с презрением бросил оставшимся за столом:

— Дружина, как и прежде, верна княгине, кто бы она ни была. И сомневающихся больше нет. Вам не удастся обвести нас вокруг пальца.

В это время в двери протиснулся весь изрубцованный шрамами Лияк и, подойдя к воеводе, сообщил:

— Прибыл гонец от крепостной стражи. Говорит, посадский люд вооружается, на приступ идти хочет.

— А чего требуют? Не просто же так за топоры взялись. — Олег с замиранием сердца ждал ответа. Сотник посмотрел на вельмож, стоящих у стола, усмехнулся. И повернувшись к воеводе, ответил:

— Хотят княгине Олане на выручку идти, чтоб от этих мужей ее избавить. — и Лияк усмехнулся еще раз.

— Ну, вот вам и глас народа! — вздохнув, с облегчением возвестил воевода. Услышав радостные крики, Олег обернулся и увидел идущую ему на встречу Олану.

— Дорогу княгине! — рявкнул он замершим у стола вельможам, отступая на шаг в сторону. Поравнявшись с ним, Олана с благодарностью кивнула ему головой и подошла к Мираду. На ее голове уже красовался золотой княжеский обруч с каменьями, а на плечи было накинуто красное карзно.

— Ты просчитался, ведун. Тебе не владеть Танагирем! Убирайся прочь, отныне тебе запрещено под страхом смерти приближаться к терему. — в голосе девушки звучали металлические нотки. Но стоило ей повернуться к дружинникам, и ненависть в ее глазах сменилась теплом и благодарностью.

— Спасибо вам, други мои, за вашу верность и мужество. Только благодаря вашей стойкости сегодня не была пролита кровь невинных. Великий Корс не простил бы нам этого. А сейчас все на Вечевую площадь, пока мой народ не разнес в ярости кованые ворота.

Дружинники с трудом сдерживали счастливых горожан и посадских, желающих пробиться к княгине, чтобы поцеловать ее плащ. Столпившиеся позади нее вятшие мужи понуро стояли кучкой, уткнувшись глазами в землю. Потерявший всю свою спесь Пуяр прятался за их спины, став еще ниже, и лишь только его полнота не давала ему возможности стать невидимым. Старый ведун, оставшись один, под грозными взглядами дружинников был выпровожен из терема, и отправился к себе, скрежеща зубами от досады и ненависти. А Олана как будто стала еще краше, ее глаза лучились счастьем. Возможно впервые за многие годы, она почувствовала на себе любовь танагорцев, готовых сражаться за нее не на жизнь, а на смерть. И не то чтобы ее не любили раньше, просто эта любовь еще никогда не предназначалась ей одной, так явно и так сильно. И все часы горечи и отчаяния отступили в этот момент, словно испугавшись этой любви, уступив место спокойствию и вере.