И вдруг, удача! Маленькая бурая ладонь нащупала деревянную рукоять. Покрепче перехватила козью шкуру, что укрывала продрогшее тельце и со всех ног бросилась вперёд. Вперёд, в неизвестном направлении, подальше от того места, что некогда называлось её домом.

— Безумие! — вновь послышалась гневная брань из-под забрала бацинета. — Какого чёрта?!

— Успокойся, — раздался куда более размеренный ответ собеседника. — Мы сделали то, что должны. Таков был приказ.

Два воителя, ныне спешившиеся со скакунов, вели лошадей вдоль лесной тропы, объятой привычной темнотой и тишью. Тела рыцарей оказались закованы в латный доспех, сочленения коего укрывали звенья кольчуги, а зелёное полотно гербовой накидки с изображением золотой совы являлось неотъемлемой деталью образа и символом принадлежности к соответствующему братству.

— Послушай, Джили… — продолжил вещать бас из-под стали чёрного бациента.

— Ты и сам знаешь, что это безумие, Арти! — огрызнулся товарищ. — И ты не переубедишь меня в обратном. Эти псы из инквизиции, долбить их лысые черепа и этот мудак барон! Во что они втянули нас? Какого хрена Филин не отправил их куда подальше?!

— Мы откликнулись на зов братской помощи, Джили, — в доселе невозмутимом голосе Артемара появилась нотка гнева. — Барон Ханс Каствуд запросил помощи в борьбе с орочьими разбойниками. Никто не мог знать, во что мы ввяжемся.

— И много разбойников ты сегодня убил, а, дружище? — Джили поднял забрало, явив вспотевшее красноватое лицо, и метнул взгляд в направлении собеседника. — Позорище! Собрать столько солдат для такого…! Разве для этого мы собрали отряд? «Братство Золотой Совы» — рыцари-детоубийцы!

— Думаешь, мне по душе подобный расклад? Или капитану? Нет! Никто не хотел таких сражений, но нам не оставили выбора.

— Не оставили выбора? Хах! — на краснощёком лице проступила злая усмешка. — Я всё ещё вижу того парня… и его мать… как она набросилась на меня. Никогда в жизни, я не испытывал подобного страха… и стыда. Я чудовище, Арти.

Джили упал на колени и опустил взгляд к земле. Пусть и скупая, но по его щеке всё же скользнула слеза.

— Не ты один, — Арти приблизился к соратнику и опустил латную перчатку на наплеч в знак выражения поддержки. — Сегодня мы все покрыли себя позором. Но это не значит…

— Прекрати! — фыркнул Джили и опустил руку к земле.

— Джили…?

— Я сказал, замолчи! — сквозь зубы процедил рыцарь.

Будь на месте Артемара кто-то иной, не входивший в изначальный состав ордена и не знавший о прошлой жизни Джили, он бы воспринял фразу товарища как попытку отстраниться или оскорбить. Однако Арти потянулся к скакуну и вытянул обширную рукоять. Омытый орочей кровью эспадон занял привычное место в руках рыцаря. Джили плавно снял шлем и двинулся к небольшому пригорку, десятью шагами впереди. Увесистые латы затрудняли движения, а звенья кольчуги издали предательский глухой звон, но грация и осторожность с коей двигался рыцарь, могла вызвать восхищение даже у заядлых лесников.

Артемар прогремел сталью кирасы и демонстративно зашагал по дуге. Джили остановился близ тени и коротко кивнул в вопросительной манере. Артемар ответил кивком.

Всё произошло слишком быстро. Джили метнулся за пригорок и тут же издал бранный крик от холодной стали клинка, пронзившего руку. Кровь брызнула на холодную почву. Крик взрослого мужчины, неожиданно сменился криком иным — куда более звонким, срывающимся в плачь, но наполненным первобытной яростью.

— Зараза! — сквозь зубы прорычал Джили, сжав шиворот девочки здоровой рукой. — Да как ты…?

Девочка прошипела на обидчика, сложила плечи и попросту выскользнула из козьего полушубка, что сжимала его рука. Окровавленный кинжал по-прежнему находился в её руках, а стремительные шаги устремились ко второму рыцарю. Артемар опешил. Этим вечером ему довелось пролить немало крови, но теперь враг сам нёсся к нему, полный желания разорвать, истекая слезами и гневом. Руки рыцаря сжали рукоять эспадона и дали слабину, ибо на сей раз врагом стал продрогший, обезумевший от страха ребёнок.

Острая грань кинжала врезалась в поверхность лат и тут же отскочила в сторону, вместе с тем поранив руку девочки. Орчиха даже не успела ощутить боль, когда крепкий хват сковал её тело.

Куза пыталась брыкаться, пыталась бить кулачками о доспех, но всё было тщетно.

— Что здесь происходит? — послышался встревоженный голос со стороны. Голос капитана отряда Виктора Джона Фарбрука.

— Отпусти! — послышался жалобный, полный ярости и слёз визг.

— Вот… заноза! — прошипел Джили, стягивая латную перчатку с окровавленной руки. — Филин, взгляни что сделала? Нашли, понимаешь, в лесу.

— Убийцы! — не унималась девочка. — Стальные мужи! Куза всех убьёт!

Командор снял серебристый шлем и взглянул на трепыхающуюся девочку, её залитые слезами глаза и покрытые инеем волосы. Юная орчиха буквально тряслась от холода и бушующих эмоций, порождённых пустотой и чувством собственной беспомощности. Разве ради этого сражался рыцарь? Ради этого они прошли свой путь? Дабы превращать детей в сирот, а дома в пепел?

И их взгляды встретились — две пары зелёных глаз, сиявших в совершенно иных, но всё же схожих оттенках. Оттенок гнева, страха и сожаления. Впервые за всю свою службу, за все годы, проведённые в военных походах и многочисленных вылазках, пусть и на мгновение, но Виктор спрятал взгляд. Повисло молчание — весь отряд, состоявший из четырёх рыцарей и двух дюжин оруженосцев, ныне предпочитал безмолвие. Молчала и девочка, зубы коей невольно затряслись от холода и страха.

— Продрогла совсем, — послышался тяжёлый вздох со стороны сэра Августа. — Нельзя её так оставлять, капитан.

— Это уж точно, — сквозь зубы процедил Джили. — Ух, хрен его знает, куда нас закинет дорога, но… Незнаю.

— Быстро, снимайте с девчонки одежду и закутайте в лежак, — отрезал Виктор и обратился напрямую к юной «пленнице». — В обозе есть место. Если будешь вести себя тихо, останешься жива. Обещаю.

— Так Куза познакомилась с Вик’тором и рыцарями. Мы отправились на запад, через мост в дом ордена. Сначала, Куза плакала. Много. Очень много. Но люди занимались с Кузой, научили писать и считать, иногда брали Кузу на тренировки и в походы. Один раз Джили даже провел со мной тренировочный поединок. Куза почти победила!

— Тот воин, которому Куза распорола руку? — пытаясь подавить бушующие внутри эмоции, максимально спокойно промолвила Лиара.

— Да. Весёлый человек. Всё время рассказывал истории, пел смешные песни. Куза… мы хорошо сдружились.

— Мы не встречались?

— Нет, — покачала головой девочка. — Джили оставил Вик’тора, когда мы перебрались в Карадан. Сказал, что устал и хочет уйти на покой. Август тоже ушёл. Стой! — Куза придержала Лиару за рукав и потянула в узкую щель стенной бойницы. — А здесь вниз. Так можно попасть в кладовую или в северный коридор. Лиара пролезет. Хе-хе! Артемар не пролез, когда ловил Кузу.

— И каково это, жить здесь, в форте?

— Сначала было интересно. Куза гуляла по замку, лазала на крышу, выбиралась во двор и даже тайком пробиралась в подземелье. Но потом появилось это чучело Кристоф и его шавки! С тех пор Куза живёт только в северном бастионе! — Лиара не видела лица девочки в окружающей темноте, но знала, что на нём зреет оскал. — Кристоф всё время спорит с Вик’тором, требует строить солдат и убивать орков! Но Вик’тор не даст этого сделать! Пока Вик’тор главный, этот… — Куза выдала короткую задумчивую паузу в попытке вспомнить ругательства, за которые её не отчитывал командор, — мерзавец ничего не сделает!

Лиара коротко улыбнулась.

— Ну, ничего! — вдруг послышался радостный возглас со стороны девочки. Лиара ощутила на своём предплечье хват детской руки. — Скоро мы одолеем Вик’тора и сможем уйти! Найдём папу, Ку’сиба и Шеймуса, а потом пойдём на запад! Все вместе! — хват на предплечье Лиары усилился, выражая чувства, что бушевали в душе ребёнка. Всё, что оставалось Лиаре — взять Кузу за руку.