– Стоять! Не двигаться!

В ответ существо оскалилось, обнажив свои желтые кривые зубы. Не издавая ни звука, оно сделало шаг в сторону живого человека.

Оторопь пробежала по телу Грея.

«Лишь бы голос не дрогнул!» – с отчаянием подумал он и рявкнул повторно.

– Лечь на землю, заложить руки за голову! Еще один шаг, и я стреляю!

Но таинственное существо его как будто не слышало, оно продолжало приближаться и до хижины ему оставалось ярдов двадцать, не более.

«Сейчас, или никогда», – решил Грей и три раза нажал на спусковой крючок.

Ночь озарилась вспышками выстрелов, а тишину пронзил жуткий грохот, который эхом разлетелся над озером.

Существо издало странный клокочущий звук и, упав на четвереньки, в два прыжка добралось до леса. На секунду остановившись, оно обернулось, одарив Грея своей жуткой ухмылкой, и молниеносно скрылось в чаще.

«Не уйдешь, тварь! – Грей схватил фонарик и прыгнул в окно. – Как минимум одна пуля достигла цели!»

Добравшись до деревьев, Грей остановился. Пошарив лучом фонарика и не обнаружив отвратительное человекоподобное существо, он глубоко задумался. Продолжать погоню в незнакомом лесу, да еще и ночью, было рискованно. А потому он решил вернуться в хижину и дождаться утра.

Проходя мимо места, на котором, как ему казалось, он подстрелил существо с кукурузного поля, Грей осветил его фонариком.

Каково было его удивление, когда он не обнаружил там абсолютно никаких следов!

«Да что же, черт возьми, здесь происходит?!» – в сердцах воскликнул он.

Стараясь не поворачиваться спиной к лесу и ожидая нападения в любой момент, Грей стал пятиться к дому.

Добравшись до хижины, он только тогда облегченно выдохнул и немного успокоился, забрался в окно и запер его за собой.

Грея поразило то, что в хижине было тепло, как летом, хотя еще несколько минут назад стоял такой холод, что казалось будто бы он перенесся на северный полюс. Несмотря на это обстоятельство он все же решил зажечь в доме все лампы и развести в камине огонь. После Грей перезарядил пистолет и сел за стол.

Откупорив бутылку виски, он сделал несколько глотков прямо из горлышка. Крепкий напиток сразу же наполнил его тело теплом и придал сил.

Немного успокоившись и окончательно придя в себя, он решил рассуждать логически, в конце концов, всему этому должно было быть какое-то разумное объяснение.

Грей разложил на столе все, что так или иначе могло пролить свет на происходящее: очки, письмо и нарисованные им портреты.

«Да уж, не густо», – подумал он, осматривая улики.

Грей долго о чем-то размышлял, перекладывая предметы на столе то в одну сторону, то в другую, то меняя их местами, то возвращая обратно, пока наконец не задремал прямо на стуле.

Он проснулся, когда солнце уже показалось на горизонте и окрасило в розовый цвет небо и лесное озеро.

Открыв глаза, Грей первым делом осмотрелся. В хижине никого не было. Не наблюдалось и следов чужого присутствия. Вспомнив события прошедшей ночи, он невольно содрогнулся. То, что здесь, в Бруксвилле и его окрестностях, творилось Бог знает что, он уже уяснил. Но дать всему происходящему какую-то здравую оценку, у него никак не получалось.

Наскоро умывшись и позавтракав, он стал собираться в город. К этому времени у него уже созрел план действий.

«Когда не знаешь, с чего начать – начинай с самого первого!» – вспомнил он слова одного старого приятеля.

В данном случае «самым первым» был шериф Уилсон. Именно с той встречи на одиннадцатом шоссе и началась вся эта странная история. Именно с ним, так или иначе, были связаны Дэвис и миссис Уилсон. И еще одно – шериф всегда играет важную роль в жизни города. Его гибель не могла остаться незамеченной для Бруксвилла.

Чутье подсказывало Грею, что копать нужно было именно вокруг Уилсона.

Он достал из сумки блокнот с карандашом, и сделал следующую запись:

«1. Шериф Уилсон;

2. Странное существо;

3. Миссис Уилсон;

4. Таинственная семья на опушке леса;

5. Черная гора!»

Надев куртку, Грей спрятал во внутренний карман очки, письмо и сделанные накануне рисунки. А затем его взгляд упал на пистолет. Поколебавшись всего пару мгновений, он все же сунул его за пояс и, оглядевшись напоследок, вышел из хижины.

Через полчаса Грей уже въехал в город. На улицах было малолюдно. Встречались редкие прохожие, которые особо никуда и не спешили.

«Воскресное утро… должно быть, многие сегодня на службе в церкви…» – предположил он, вглядываясь в лица прохожих.

Грей припарковал Тандерберд как раз напротив городской церкви – небольшого старинного здания, с потертым белым фасадом. Вопреки его ожиданиям по соседству не было ни единого автомобиля.

«Странно, – подумал он, поначалу хмурясь, – ни одной машины. Хотя в городе из четырех улиц, наверное, принято ходить пешком.»

Он быстро поднялся по ступенькам на высокое крыльцо и с удивлением отметил, что дверь церкви заперта. И не просто заперта! Дверные ручки были обмотаны толстой ржавой цепью, перехваченной амбарным замком.

Грей не сдержался и с удивлением присвистнул. Он долго разглядывал замок, когда за его спиной раздался знакомый голос.

– Доктор Грей, доброе утро!

Он обернулся и заметил спешащего к нему через улицу мэра Бергмана. Поднявшись на крыльцо, тот, как ни в чем не бывало, заметил с улыбкой:

– Неплохая сегодня погода, правда, доктор?

– Доброе утро, – озадаченно протянул Грей, снова повернувшись к замку, – действительно, неплохая.

Затем он как бы невзначай отметил, что воскресное утро, а службы в церкви нет… И Бергман, надо отдать ему должное, отреагировал почти мгновенно.

– Ничего удивительного, доктор Грей, – голос его при этом звучал буднично, – наш пастор, преподобный Гетлсби, ненадолго уехал в большой город по делам. Обещал быть сегодня, как раз к службе. Однако вчера позвонил и предупредил, что занемог, так что к сроку никак не успевает.

– Давно ли уехал преподобный? – безразличным тоном спросил Грей, уже спускаясь по ступеням.

Мэр Бергман на мгновение замялся, что не укрылось от его собеседника, но почти сразу же ответил:

– Дня три как, доктор Грей.

«Дня три, говорите мэр? Как же! – подумал Грей, внимательно оглядывая Бергмана. – Судя по ржавчине на дверях и по плачевному состоянию замка, церковь пустует не меньше года.»

Он уже свыкся с мыслью, что в Бруксвилле многие были с ним не столь откровенны, как хотелось бы. Поэтому решил впредь держать ухо в остро и не болтать лишнего, да и расспросы по возможности вести аккуратно.

«Поменьше о себе, побольше о людях»,       – вспомнилась ему истина, которой его когда-то учил отец.

Бергман, тем временем, продолжал тараторить:

– Мне сообщили о досадном инциденте вчера в «Лесном озере»… Тысяча извинений, доктор Грей!

Но тот заверил его, что беспокоиться не о чем.

– Вы не должны обижаться на старину Форестера, – тем не менее не унимался Бергман, – он слишком много времени проводит в лесу, вот и одичал вконец.

Грею этот бессмысленный разговор уже порядком поднадоел. Он, признаться, был бы рад отделаться от своего навязчивого собеседника.

       Повернувшись к семенящему рядом Бергману, он спросил о том, что его волновало с самого приезда в маленький Бруксвилл:

– Господин мэр, не доводилось ли вам сталкиваться в этих краях с чем-то необычным…?

Тот уставился на Грея, выпучив большие глаза.

– Что вы имеете в виду? – вопросом на вопрос ответил мэр.

– Возможно, в последнее время что-то показалось вам странным, или подозрительным? Может быть, кто-то из горожан даже упоминал о чем-нибудь таком…

В ответ Бергман тяжело вздохнул и предложил пройти в его офис.

– Там будет удобнее.

И с этими словами он взял Грея под руку и увлек к зданию мэрии, расположившемуся по соседству с церковью.

Проведя Грея по пустынным коридорам мэрии, Бергман отворил дверь своего небольшого, убого обставленного кабинета. Из окружавшего Грея убранства внимание привлекли, разве что два антикварных кресла, принадлежавших, видимо, еще первому мэру городка, да герб округа Китлсон, висевший на противоположной стене.