Долгое мгновение ничего не происходило. Я даже подумала, что мой план не сработал и кровь либо уже потеряла все свои свойства, либо просто перестала на меня действовать. Но услышав в наступившей вдруг тишине хруст сломанного пальца, меня словно дернуло током.
Все чувства обострились настолько, что я не просто могла слышать, как крысы копошатся в канализации под больницей, но и почти видеть это.
Медленно поднявшись на ноги, я сделал шаг вперед. Признаться, сейчас я даже не могу с уверенностью сказать, что именно собиралась делать в тот момент. Возможно, я хотела тихо выскользнуть из камеры, не привлекая внимания своих тюремщиков. Может, моей целью было напасть на одного из мучителей со спины, но это было бы глупо даже для меня… Как бы то ни было, второго шага я сделать не успела.
Патлатый обернулся и резко вскинув руку, выстрелил мне в голову.
Странно, но до этой секунды я не верила, что могу умереть прямо сейчас. Эта мысль пронеслась в моей голове за мгновение до того, как она взорвалась снопом ярких брызг и боли. А потом не стало ничего.
Глава 7.
Термин – смерть, обладает неким мистическим философским флером. О ней не принято говорить, но каждый рано или поздно начинает задумываться о том, что будет после и будет ли вообще?
Я не была верующей. Придерживалась мнения, что в современном мире вообще глупо верить во что-то неосязаемое и мистическое. Собственно, эта вера меня и подвела еще там, в темной подворотне у бара…
Как я могла бы описать свою смерть сейчас? Она была страшной, непроглядной и голодной.
Мне казалось, что каждый сантиметр моего тела покрыт раскаленным кипящим железом, что я сама уже плавлюсь в этой адской печи. Жажда и боль – единственное, что я ощущала, пребывая в кромешной темноте.
Впрочем, когда мне удалось разлепить глаза, ничего не изменилось. Хотя нет, тут я не права. В тот момент, когда мои глаза открылись – изменилось все.
Мое не мертвое тело все так же лежало в камере под больницей, а оборотень все еще сидел на цепи, только садистов охотников видно не было.
Сознание возвращалось ко мне медленно и болезненно.
Маленькое окошко под потолком пропускало в помещение рассеянный солнечный свет, что означало наступление нового дня. Дня, из которого мне хотелось выбраться быстрее и с наименьшими травмами. Вырваться в ночь и тишину…
Мы оба, и волк, и я, лежали на полу в луже собственной крови. Оборотень был жив, в отличие от меня, но дышал тяжело. Сказать, что его сильно покалечили – не сказать ничего. Он был изрезан, исколот и поломан. Возможно, в его случае, было бы лучше впасть в беспамятство, но он был в сознании. Глядя на то, что сделали с ним охотники, я не испытывала жалости. Он сам был маньяком и делал примерно тоже самое с девушками, которые так же не могли считаться достойными противниками.
Собаке – собачья смерть…
Тяжело сглотнув, я попыталась пошевелиться и мне это удалось. Осторожно встала на колени и покачнулась. Голова гудела словно колокол, перед глазами плясали пьяные мошки, а во рту было так сухо, что язык превратился в наждачную бумагу. Но все это стало неважным в тот момент, когда я обнаружила наличие во рту неестественно длинных клыков. Мой прикус уже не будет прежним…
– Поздравляю… – Хрип принадлежал оборотню. – С днем рождения…
Я стала вампиром. Эта мысль воспринялась как данность. Просто у меня пока не было сил, анализировать ситуацию. Слишком болело тело, слишком хотелось пить.
Ведро, в котором несколько часов назад была вода, валялось перевернутое в углу. А мне казалось, что я вот-вот умру от жажды.
– Освободи меня…
Я перевела взгляд на волка. Не думаю, что его освобождение было хорошей идей. Впрочем, в том состоянии, в котором он находился сейчас, этот маньяк все равно не смог бы мне ничего сделать. Наверное…
Не рискуя подниматься на ноги, я подползла к нему на коленях и застыла, не понимая, с чего стоит начать.
В его груди торчала рукоятка отвертки. Это объясняло проблемы с дыханием. Не сильно церемонясь, я выдернула ее из тела, и оно дернулось вперед, так, словно не желало расставаться с новым аксессуаром.
Цепь, сковывающая руки оборотня лопнула как хлопковая нить, как и ошейник. Разговоры о нечеловеческой силе вампиров оказались правдой. Освободить волка от пут было настолько просто, что мне удалось испытать некое подобие эйфории.
Погрузившись в мир монстров я, наконец, обрела форму, в которой смогу постоять за себя. О том, что сама стала монстром, я предпочитала пока не думать.
Освободившись от оков, волк даже смог сесть и прислониться спиной к стене. Странно, но я буквально чувствовала, как его раны затягиваются. Шумно втянув воздух, я ощутила все оттенки крови. Неприятный тошнотворный запах остывающей кровавой лужи на полу, едва различимый на стенах, горькую запекшуюся корку на телах волка и своем собственном, и, наконец, пульсацию жизни в венах оборотня.
Волк смотрел на меня пристально, кажется, от него не ускользнул мой взгляд и то, как быстро я облизала пересохшие губы, таращась на его раны.
– Если ты подождешь пару часов… – Начал волк и отвлек меня от мыслей о том, какова его кровь на вкус. – Я открою тебе вену и пойду за тобой туда, куда ты скажешь. – Его слова немного охладили мой пыл. А ведь я действительно уже была готова, вонзить зубы в его плоть и проверить такая ли она вкусная, как мне казалось. – Но если ты сделаешь это сейчас, я просто сдохну и от меня не будет никакой пользы.
Очень здравая мысль.
Нехотя, я сдала назад. Сев на пятую точку посреди камеры, я, не мигая, уставилась на волка. Просто не могла заставить себя отвлечься. Думаю, если бы он решил сделать резкое движение, оно бы стало последним в его жизни. Но оборотень, по всей видимости, понимал мое состояние даже лучше чем я сама. Поэтому не двигался. Только чуть прикрыл глаза, наблюдая за мной из-под опущенных ресниц.
Это было, как наблюдать через стекло духовки, как готовиться курица. Я же могла немного потерпеть… Я же никогда не открывала духовой шкаф и не впивалась зубами в сырое мясо… Я же всегда дожидалась времени, когда пища будет готова к употреблению. Ведь так?…
От мыслей меня отвлек какой-то звук. Отдаленное эхо чьих-то шагов. Это был один из охотников, без сомнения. Его запах был слаб, но нарастал с каждым ударом сердца волка. Мое собственное, решило передохнуть и молчало.
Так странно, но пересохший мгновение назад рот, начал наполняться слюной. Я тяжело сглотнула, еще не хватало, что бы она начала капать на пол. Наверное, в моем облике что-то изменилось, потому что волк широко раскрыл глаза и даже чуть вжался в стену. Но когда шаги стали отчетливее, чуть расслабился. Видимо, понял, что мой гастрономический интерес на этот раз направлен не на него.
Визитер был уже за дверью, но медлил. Он не спешил входить, а мое терпение, наконец, иссякло. Я вскочила на ноги так быстро, что комната смазалась в серое пятно. Один удар плечом и дверь слетела с петель и оглушила стоящего за ней охотника. Мужчина упал на пол, а я налетела сверху. Дернув в сторону воротник его рубашки, я услышала, как горохом застучали по полу пуговицы, и впилась зубами в шею, туда, где билась вена.
Пила я долго. Кровь толчками вырывалась из его порванного горла, но сопротивления не было. Хаки, а это был именно он, отошел к праотцам, так и не придя в сознание.
– Оставь его, он уже сдох. А тебе достаточно для первого раза.
Голос оборотня донесся сквозь красную пелену, но я все же оторвалась от шеи человека и обессилено откатилась в сторону. Эйфорическая адреналиновая волна схлынула и я с ужасом поняла, что голод не прошел. Он стал не таким острым, и я могла контролировать собственные мысли. Но я все еще хотела есть.
Волк присел рядом с трупом и начал жрать. Глядя на то, как оборотень вгрызается в человеческое тело, мне стало дурно. Я зажмурила глаза и перекатилась на бок, так, что бы не видеть. Но я все равно все слышала…
Тяжело поднявшись на ноги, я побрела вперед по темному коридору. Из плюсов – мне больше не требовался фонарик. Из минусов – поднявшись вверх по лестнице и распахнув дверь, я поняла на собственной шкуре, что больше никогда не буду гулять под солнцем.
