Лысоватый мужчина на ресепшене явно был недоволен моим поздним визитом, но посмотрев на меня внимательно, от комментариев воздержался. Перескакивая через две ступеньки я добралась до второго этажа и, найдя номер Ала, что есть мочи забарабанила в дверь. Долгое время реакции не было, затем послышалось недовольное ворчание и шаркающие по полу шаги. Дверь открылась и в проеме появилось заспанное лицо брата. Недовольно щурясь, он проговорил:

– Сэм? Какого хрена? Ты почему не спишь и мне, почему не даешь?

Отпихнув его в сторону, я быстро вошла в номер и захлопнула за собой дверь.

– Эй, ты что творишь? Я тут, между прочим, не один, а для братских посиделок уже поздновато, тебе не кажется?… Что с твоей одеждой?

Одноместный номер не располагал для секретных бесед, особенно, когда на кровати брата виднелось едва прикрытое простыней женское тело. Схватив Ала за руку, я потащила его к ванной и втолкнув внутрь зашла сама.

– Меня похитили.

– Тебя что? – Не понял брат.

– Меня ранил и похитил какой-то мужик. Привез в подвал ночного клуба и оставил истекать кровью на ковре. Сказал, что я подарок для его друга. А потом, меня напоил кровью еще один и мои раны пропали. А потом я сбежала.

Ал долго смотрел на меня, затем присел на край ванной и спросил:

– Отлично. А теперь расскажи мне, что ты пила, курила или нюхала в этом клубе и желательно по порядку.

Я едва не заорала от несправедливости. Возбуждение не проходило, я бы с удовольствием пробежала еще один марафон, лишь бы не пытаться объяснить необъяснимое.

– Я ничего не пила и не курила. Нет, я, конечно, курила до этого. Но это была обычная сигарета. А потом этот мужик в подворотне…

– Так значит, ты все-таки курила с незнакомым мужиком что-то в подворотне?

– Да все не так!

– Сэм! – Ал решительно поднялся и схватив меня за голову развернул к зеркалу. – Ты посмотри на себя.

Я потрясенно выдохнула.

– У меня глаза черные…

– Да это не глаза черные, придурошная. Это зрачок огромный. Ты под кайфом, вот иди и кайфуй, я, конечно, не одобряю. Но об этом мы с тобой поговорим, когда тебя отпустит.

Уже выпихивая меня из своего номера, Ал разочарованно протянул:

– Еще и одежду испортила. Мы тебя теряем, старушка… Определенно, мы тебя теряем.

Но прежде чем, он успел закрыть за мной дверь, я спросила:

– Почему ты меня не искал? Я ведь вышла только подышать воздухом.

– Провалы в памяти? Ты мне сообщение написала. Что поехала тусить с новым знакомым. Зная тебя, я не удивился. Иди, проспись.

И захлопнул дверь.

Мой энтузиазм разом растворился. Неужели я была настолько хреновым человеком, что брат сразу поверил в то сообщение? Я вообще-то была помолвлена. Он считает, что я могла так просто наплевать на отношения с Эриком и пойти «тусить» с незнакомцем?

Закрыв за собой дверь номера, я оглядела комнату, решая чем бы ее можно было забаррикадировать. Я бы воспользовалась стулом, как показывают в кино. Вот только дверь открывалась в другую сторону. Впрочем, если мои преследователи решат выламывать дверь, никакой стул уже не поможет.

Сидя под душем, чувствуя на голове и плечах тугие струйки воды, я думала только о том, что в жизни не принимала запрещенных препаратов, даже травку не курила! Да и лохмотья пропитанные кровью – вовсе не голюцинации. Как и сообщение, которого я не писала. Это был маньяк, кто еще мог это сделать? Телефона в моих карманах не было. Один Бог знает, что и кому он еще написал от моего имени. Впрочем, отправленные сообщения были меньшим злом.

К тому времени, как мне хватило сил выйти из ванной, уже рассвело и моя паника, словно, растаяла вместе с темнотой. Я решила, что после того, как высплюсь, все встанет на свои места и я, наконец, разберусь со всем что произошло.

Глава 2.

Пробуждение мое еще никогда не было таким приятным. Солнечные зайчики прыгали по постели, за окном щебетали птахи и, на удивление, хорошая погода радовала бирюзовым небом. Хотелось съесть яичницу с беконом или даже бургер, черт, ведь с такой работой я заслуживала радовать себя хотя бы едой.

Мысли о прошедшей ночи пришли внезапно и оглушительно. Позитивное расположение духа, мгновенно исчезло, уступив место подозрительности. Медленно оглядев комнату, я немного расслабилась. За время моего сна, злодеи не проникли внутрь и не поджидают меня… Хотя… Под кроватью достаточно места, чтобы мог спрятаться взрослый мужчина. Я раздумывала, как мне слезть с кровати так, чтобы спрятавшийся под кроватью маньяк не успел схватить меня за ногу, как в дверь постучали. Я медлила.

А когда услышала голос брата, обреченно прикрыла глаза ладонью.

– Открывай нарик. Я тебе вкусняшки принес.

Мысли о маньяке под кроватью испарились, как утренний туман.

Завернувшись в одеяло и прошлепав босыми ногами к двери, я взялась за ручку и прижалась к двери лбом, давая себе недолгую отсрочку от разговора с братом. Видит Бог, он не будет приятным.

– Я тебя слышу, жертва аборта… Открой уже эту чертову дверь!

О… Ал был в ярости. И, в принципе, не выпускай мне вчера кишки, я бы его поняла.

Открыв дверь, я отступила в сторону, а после того, как мимо, немым укором, прошел брат, закрыла ее. Ал действительно принес поесть. На столе оказались большой стакан кофе и пакет с выпечкой.

Сам брат устроился на стуле, буравя меня тяжелым взглядом.

Я еще некоторое время решала, что мне предпринять, затем села на стул рядом и сделала большой глоток почти остывшего кофе. Непроизвольно скривилась и недовольно выдала, запоздало прикусив язык:

– Холодный!

– Ну, уж извините, ваше величество. – От яда в его голосе можно было умереть, но я-то уже практиковалась. – Ничего не хочешь объяснить?

Пожав плечами, я вынула из пакета круасан и спокойно отозвалась:

– Нет.

– Саманта… – Если братец, решил назвать меня полным именем, дело действительно дрянь. – Я все понимаю. Тяжелая работа, проблемы с Эриком, но это не повод скатываться до случайных связей и, тем более, наркотиков.

В похищение и пытки брат не верил. Повторять пластинку значило еще больше выводить его из себя, а то и обеспечивать себя билетом до дурдома или нарко-диспансера.

– Алмаз… – Брат напрягся. Он тоже начинал нервничать, от своего полного имени. Мне вообще иногда казалось, что мы родные, просто в роддоме что-то напутали. Мы были одного роста, с черными волосами и выразительными карими глазами, высокими скулами и ямочками на щеках, когда улыбались, только вот мои видели реже, потому что в отличие от брата, я не играла на публику 24 часа в сутки. – Каюсь, была не права. Ты же знаешь на меня это не похоже. Просто стресс… так получилось.

– Не похоже на тебя? – Ал скептически покачал головой. – Как раз это в твоем духе. Не наркотики, конечно, но бегство от проблем. Неужели ты так никогда и не поймешь, что даже если сбежать в другой город, черт, да даже в другую страну, твои проблемы тебя не оставят?

Меньше всего на свете мне сейчас нужны были уничижительные нотации, тем более что я не была ни в чем виновата. Тем не менее, я уже без энтузиазма дожевала свой круасан и безэмоционально отозвалась:

– Я тебя поняла. Прости. Больше не повторится.

– Очень на это надеюсь. – Брат вздохнул и, подойдя ко мне, обнял. Гладя по волосам, тихо проговорил: – Если бы здесь были ма и па, они бы с ума сошли, ты же знаешь.

– Знаю… – Глухо отозвалась я, представив, что маме пришло бы опознавать мой изуродованный труп.

– Вот и хорошо. – Ал отпустил меня и направился к двери. – Не забывай, у нас ночной рейс до Пори. Приведи себя в порядок и сделай мне одолжение, не выходи из номера. Не хочу проблем.

Видит Бог, я тоже их не хотела. Поэтому последовала совету брата. Собрала вещи, так как проснулась далеко за полдень, вскоре заказала ужин в номер и, включив реалити-шоу по ТВ, приготовилась насладиться последними мгновениями Ваасы. По совету брата, я старалась не думать о событиях прошлой ночи, однако мысли возвращались.