Ре молча слушал. Постепенно все вставало на свои места, картинка собиралась. Слова Пороха настолько его потрясли, что он еще долго не мог отойти от накатившего волнения.

— Когда в нашей жизни появился ты… признаться, на тот момент я еще верил, что в наших с начальством взаимоотношениях возможно еще что-то адекватное. Я всегда страшно ревновал внимание старшего брата. Возможно, потому что мне никогда его не хватало. Ты, наверное, помнишь те слова Георгия. Хотя, нет, я не буду об этом напоминать… Короче, я всегда прекрасно понимал и даже, скорее, знал, что его тянет не только к дамам. Дам я, несмотря на свои предпочтения, никогда серьезно не воспринимал, видимо не очень везло на них, но, когда я впервые увидел тебя, сразу понял, что именно тебя, тебя приберут к рукам. Не знаю, что двигало мной тогда, но с тех пор ты просто не шел из моей головы, я просто сходил с ума, понимая, что, стоит мне переступить черту, брат… он не прощает. Я знаю, он всегда желал мне только лучшего, но в этой ситуации это его убеждение в своей собственной правоте сыграло против меня. Я с самого начала держался позиции, мол, больше ненависти — меньше соблазна. Моим удовольствием и моей болью стали попытки разжечь в тебе то сильное чувство, на которое я, всегда шедший вторым номером, имел полное право. Ненависть. Я хотел, чтобы ты избегал меня, потому что сам этого делать не мог. Стоило мне выйти из поля твоего зрения, как на меня накатывало отчаянье. Я ненавидел все на свете. И мне было даже некому об этом сказать, у меня никогда не было близких друзей, Георгию говорить об этом было откровенной тупостью… Я одновременно и желал, и боялся того, что это мое чувство — банальная похоть. Хотя, для начала меня уязвило то, что этот интерес появился к человеку моего пола, все же на меня это было, мм… более, чем не похоже. Сам помнишь, что сказал братец тогда. В первый момент для меня это показалось чуть ли не дикостью, но потом я задумался… я хотел, чтобы это было просто похотью, потому что ее можно удовлетворить. У меня было много возможностей прибегнуть к насилию, были даже возможности избежать за это наказания (помнишь дни сбоев?), но на это я был не способен. Мой срыв тогда, в тот день, когда я пришел с тем злоебучим ключом, случился из-за секундного помешательства. Я впервые за все время потерял контроль над ситуацией и сам же этого испугался. А потом…

Порох покачал головой:

— А потом мне тебя не хватило. Я не мог смотреть за тем, как он причиняет тебе боль, зная, что никак не смогу этому воспрепятствовать.

Ре спрятал лицо за складками пледа, его плечи напряженно вздымались.

— Прости. Услышав то, что ты тогда мне сказал, я сначала серьезно думал о самоубийстве, но вовремя взялся за голову, решая, что должен для себя же идти дальше. Я решил, что должен тебя забыть. Это было невозможно, но я пытался. Затем совершенно случайно нас перенаправило на сервер EBS.

Ре дернулся, резко подняв голову.

— Это было чистой случайностью, но мне будто ножом поковырялись в старых ранах. Я не знаю, что именно люди подразумевают под словом «любить», но мне просто всегда казалось, что ты должен быть моим. Я настолько сильно это ощущал, что приходилось держаться на расстоянии, чтобы случайно не поверить в свои иллюзии в момент, когда по идее надо бы держать себя в руках. Вот. Если тебя такой ответ удовлетворил.

Парень снова сполз на кровать, укрываясь пледом с головой.

Пользуясь моментом, Порох молча опустился рядом, крепко прижимая того к себе.

— Прости меня, если, конечно, сможешь.

========== 7 глава ==========

2 года назад

— М-мать… — по столу со всей силы ударили так, что все, лежавшее на нем, подпрыгнуло и зазвенело. Маршал остервенело вскочил на ноги, неверяще смотря в экран. — Что за черт…

— Какие-то проблемы? — в дверном проеме, плечом прислонившись к косяку, стоял Ре, покручивая на пальце брелок с небольшой фотографией, сделанной на фронтальную камеру: они с Георгием в одном из музеев Берлина.

— Кажется, сбой в системе, — мужчина откинулся на спинку стула, закинув на нее левую руку, правой указывая на ноутбук. — Вчера летал, сегодня полетел… — он замер. — Погоди-ка.

Ре поджал побелевшие губы.

— Это твоя флешка? — Маршал, постукал ногтем по упомянутому предмету. — Что ты делал с моим ноутбуком? — он на секунду растерялся, затем открыл пустой рабочий стол и запустил содержимое карты. — Ре… — его голос в секунду сел. — Ты что?.. это блок управления всей системой данных, какого ляда ты полез в одну из основных информационных ячеек? Теперь на ее восстановление уйдет не меньше недели, — Георгий крепко сцепил зубы, его мягкий изначально тон посерьезнел. Он сделал глубокий вдох.

— Вытащи из моей руки это, — Ре закатал рукав. — Тогда узнаешь, как восстановить систему за день… иначе большая часть данных будет потеряна навсегда, — его прямой взгляд, за которым скрывалось что-то задавленное и уязвленное… Юноша смотрел на Маршала сверху-вниз, он опасливо сделал шаг назад, когда мужчина встал, резко отодвигая стул.

— Ты меня не понимаешь?! — во взгляде Георгия теперь читалось бешенство. Он крепко схватил Ре за ворот и с грохотом впечатал в стену:

— Сволочь, я доверил тебе эту бандурину, я доверился тебе сам, думая, что ты будешь так любезен и не поведешь себя, как последняя тварь.

— Мы не договаривались…

— Мы договаривались об этом. Ты сам подписал контракт. У тебя был доступ к информации, которая открыта для ограниченного числа лиц, а ты воспользовался оказанным тебе доверием… — Маршал ощущал, как к горлу подкатывает комок. — Если данные не будут восстановлены, это влетит нам в круглую сумму.

Все начиналось слишком хорошо, он мог догадаться, что кончится все быстро и плохо.

— Восстанавливай, — постепенно из его голоса пропадали гневные нотки. Последнее слово было сказано настолько безразлично и холодно, что по спине Ре пробежали мурашки.

— Чип, — упрямо повторил юноша.

— Предатель, — Маршал отстранился, вцепляясь в свои волосы пальцами.

Он бы никогда не сказал, что Ре был прекрасным любовником, он бы никогда не сказал, что с Ре комфортно или спокойно. У Ре была красивая внешность. Ре был прекрасным сотрудником, в одно лицо управляющимся с серьезными проектами. Юноша не был ни навязчив, ни болтлив, что делало их сожительство удобным. Изначально даже эта чертова манера ни с чем не соглашаться казалась Георгию весьма милой, однако постепенно и это начало выводить его из себя.

Нельзя сказать, что между ними были чувства. Маршал в них не верил, Ре, думалось, вообще не представлял, что такие явления в природе вообще существуют. Какое-то время вместе им было очень даже неплохо. Вечером Георгий мог просматривать документы в гостиной, дымя сигарой, Ре под его боком со скептическим выражением лица читал какие-то статьи по тимбилдингу, впаренные им наивными спонсорами. Или просто какую-то художественную книженцию из небольшой личной библиотеки. Иногда Ре просто дремал, положив голову Георгию на колени, и тот был вынужден сидеть на одном и том же месте часами, чтобы его не будить. Случалось, он отказывался от пары лишних сигар, так как, чтобы их взять, нужно было подниматься и…

Ре часто ощущал себя неловко. Вышедший из бедных кварталов, он не мог привыкнуть к подобным апартаментам. Именно тогда он сделал первую попытку накопить на свою квартиру. В его руках было много знаний о местонахождении камер, о записывающих устройствах и сканерах отпечатков пальцев, поэтому его напрягала постоянная слежка, и он хотел хотя бы иногда вырываться из этого замкнутого круга к себе. Пусть до этого «себе» и идти было не меньше получаса.

В какой-то момент эти переживания стали Георгия откровенно раздражать.

«Это личные данные, они не доступны никому, кроме нас, мы не имеем права их распространять, какой смысл беспокоиться?»