Комментарий к 7. К югу от Вызимы

Спасибо за внимание, котаны, не забывайте подписываться на работу, чтобы вам приходили уведомления о новых частях ❤️

Еще буду очень благодарен даже за небольшие комментарии) не обязательно писать что-то содержательное, достаточно, если понравилось кинуть пару сердечек и сказать, что я котенька)

Здесь можно найти арты по кроссоверу и другие работы:

https://vk.com/asmoart

========== 8. Вызима ==========

Комментарий к 8. Вызима

Концепт-арт.

Алтан: https://vk.com/wall-174908980_10224

_____

Если будете замечать ошибки/опечатки, то, пожалуйста, пользуйтесь ПБ, я буду очень вам благодарен ❤️

________

▶️ Skáld - Jólanótt

— Мы больше не спешим? — Вадим подсел к Алтану, с грохотом отодвинув тяжелый дубовый стул. В таверне пахло деревом и копченостями. На стенах висели рога и козьи головы. На его слова чародей никак не отреагировал — молча смотрел в свою кружку, потирая виски пальцами. Думал.

Как и последние три дня.

«Новый Наракорт»{?}[таверна высокого класса в Вызиме] не шел ни в какое сравнение со свинарниками, в которых они останавливались до этого. Вызимский Купеческий квартал свое название оправдывал: не был похож на помойку. Столичных изысков Вадим до этого в Темерии не пробовал, но с Алтаном, как внезапно оказалось, многие двери открывались сами собой. Правда, смотрели на Дракона тут косо — с неприязнью. Но его это не беспокоило, скорее, смешило: где и когда на него смотрели с приязнью и восхищением? Даже занюханные кметы сторонились, вертелись вокруг своей оси и плевали через плечо, видя его желтые кошачьи глаза, будто он каким прокаженным был. Вадим бы глянул на того несчастного, который решился бы его отсюда погнать, причем думал он об этом с решимостью человека, терять которому, по обыкновению, было нечего. Здесь, правда, плавали рыбки покрупнее. С одной из них сюда приплыл он сам.

Правда, рыбка теперь, действительно, как будто набрала в рот воды. Вадим видел, что Алтану было жизненно необходимо выговориться, но отчего-то он не мог, будто онемел внезапно.

Магию свою змееныш вернул, но потерял кое-что поважнее. Доверие. И, Вадим полагал, доверие вернуть было намного тяжелее, чем сорвать двимеритовую цепочку с запястья. Иногда для такого и целой жизни недостаточно, а Алтан был явно не из того типа людей, что легко спускают предательства с рук. А первое предательство запоминается лучше всего и оставляет самые глубокие шрамы. Вряд ли в ближайшие годы мальчишка позволит себе такую роскошь как доверие.

Тем для него же и лучше.

До Новиграда и без колдунств была какая-то неделя пути, а с колдунствами — и того меньше, оставалось сделать решающий шаг, но Алтан его не делал. Боялся. Не знал, как будет смотреть в глаза сестре. Небось десятки и сотни раз прокручивал в голове их будущую встречу и представлял себе сцену обличения.

— Золотце, я, конечно, не против, но так тут можно до старости просидеть.

Змееныш поджал губы, но на этом все и закончилось — он снова ушел в себя. Рука с кружкой безвольно опустилась обратно на стол. К еде Алтан так и не притронулся. Вероятно, решил себя измором взять.

— Я не говорю, что ты не можешь сидеть тут в заточении, как принцесса в башне, до бесконечности, всё ты можешь, но это вряд ли решит твою проблему.

— У меня нет проблем, — выдохнул Алтан, и Вадим хмыкнул. Ага, конечно. Сейчас своим упрямством чародей, действительно, напоминал ему ребёнка.

— Если тебе прям хочется, к примеру, избавиться от меня, то нам нужно, как минимум, добраться до Новиграда.

— На кой черт?

— Расчет, котеночек, расчет. Я спас твою прекрасную задницу, так что рассчитываю на компенсацию.

Чародей недовольно заворчал себе под нос, но все-таки многозначительно взглянул на Дракона, который последние пару часов только и делал, что хлестал эль за его деньги. Недовольным ведьмак не выглядел, скорее, слегка обеспокоенным, но это был лишь осадочек на глубине. У него не было причин ни о чем переживать — все закончилось в его пользу.

Вечерело — на пол «Наракорта» ложились длинные тёмные тени. Закатное солнце горело алым. Перед таверной было достаточно безлюдно, чтобы его свет сквозь неровные красные прямоугольники окон беспрепятственно облизывал и пригревал черные натертые сотнями подошв доски.

«Похолодает», — краем сознания отметил Алтан. С улицы раздавалось размеренное постукивание копыт — кто-то спешился и вел лошадь под уздцы. Откуда-то, кажется, с площади, разливались звуки флейты. Таверна тонула в приглушенном гомоне разговоров.

Вадим ненавязчиво пододвинул ему свой кубок. Ишь расщедрился. Алтан поморщился, пить он не собирался.

— Давай-ка, — ведьмак откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол через угол, — тебе нужно выговориться, а тут без пойла никак.

Чародей посмотрел на него с пренебрежением, но одергивать не стал — на Вадима косились с опасением, никто бы не посмел делать замечания. Их в принципе старались не трогать, и Алтану это нравилось.

Выговариваться было особо не о чем. Дракон и так знал уже намного больше, чем ему полагалось. Теперь его либо при себе держать до конца дней, либо прибить к чертям собачьим. Знал он и про сестру, и про купеческую гильдию, и про деда, и про Танедд.

«Танеддский бунт» — вот как обозначили то, что произошло на острове. Просто и лаконично — бунт. Обо всем и ни о чем одновременно. На Танедде столкнулось несколько сил и, как часто водится, при их столкновении смело всех остальных.

Север и Нильфгаард столкнулись, но уже не на поле боя, а в стенах ничего не подозревающей Аретузы. И, если бы не бдительные сторонники Севера, то крови пролилось бы намного больше.

Алтан поджал губы, но все-таки пододвинул кубок ближе и сделал пару глотков. Вадим ободряюще кивнул, заложив свои огромные руки за голову.

Картинка в голове чародея начинала оформляться:

— Они, вероятно, подозревали, что готовится переворот, и, судя по всему, решили, что мы с матерью лояльны к Нильфгаарду, — голос подсел и звучал как-то совсем безжизненно.

— Почему?

— Из-за деда. Он — неоднозначная политическая фигура. И это мягко говоря.

Дракон задумчиво прищурился. Его светлые ресницы поймали рыжевато-алый солнечный блик и засветились, отбрасывая тонкие тени. Радужки глаз в таком свете казались прозрачным рыжим стеклом.

Алтан задержал на Вадиме взгляд, но, отмерев, снова сделал небольшой глоток эля и продолжил:

— У них было много двимеритовых оков — они планировали заранее повязать всех, кого сочли причастными, и предотвратить диверсию, но на Танедд провели скоя’таэлей, а еще…

— Что там с этим вашим беглым?

— Он не «наш», — отрезал Алтан.

— Что там с этим не вашим беглым? — исправился Вадим, и Алтан кинул на него уничтожающий взгляд, но ответил:

— Это он ответственен за взрывы. Разумовский.

— Он был заодно с этим — как его бишь? — Вильгефорцем?

— Не знаю. Может, да, может, нет, — чародей хмыкнул. — Я уже ничему не удивлюсь. Это Разумовский ставил несколько лет назад эксперименты на людях.

— Ты его знал?

— Лично, нет. Он закончил Бан Ард уже давно, начал заниматься наставничеством, но быстро бросил — хотел экспериментировать, путешествовать и в то же время иметь известность и какой-то политический вес. Доэкспериментировался.

Вадим кивнул, свеж еще был в памяти тот их разговор у костра. Алтан несколько секунд молчал, ведьмак не мешал ему думать, ждал, когда продолжит.

— В каком-то смысле, у него получилось. Его, действительно, все знают. Когда все вскрылось, Капитул испугался «цехового» осуждения и упрятал Лиса в двимеритовый карцер, но накануне Сбора он умудрился сбежать. Его кто-то оттуда вытащил, но живых свидетелей не осталось. Это вполне мог сделать Вильгефорц — у него был прямой доступ к тюрьмам — или кто-то из его людей, а мог и кто-нибудь другой. Я не хочу безосновательно бросаться обвинениями. К тому же… обвал, вызванный взрывами, мог убить не только сторонников Севера, но и людей Вильгефорца. Так что, скорее всего, до политики Разумовскому дела было мало. Либо он Вильгефорца подставил. Оба варианта возможны.