Чтобы не попасть под немилосердные стрелы брокилонских дриад, им пришлось несколько часов спускаться вниз по течению Ленточки — ближе к Яруге{?}[Крупная протяженная река на границе между Бругге и Вердэном (с северной стороны) и Цинтрой (с южной).]. Но именно здесь Дракон насторожился и принял решение остановиться и уйти с открытого пространства в пролесок. Подозрительно пусто было по дороге. Ни шедший за водой кто из соседних сел не встретился, ни детей у берегов. Тишь, гладь, благодать.

Беглый осмотр еще в хате показал, что ступни и лодыжки чародея находились в плачевном состоянии. Однако дольше находиться там было нельзя — на запах разложения могли подтянуться трупоеды, которых в этой местности было хоть задом жри — не подавись только. Где-то в паре минут было гнездо гулей — Вадим уже слышал их далекие копошения и невольно подумал о том, насколько же мальчишке повезло, что те не почуяли его раньше. В общем, было принято непростое решение закинуть чародея на лошадь. Да, жалко, да, неудобно, но, что поделаешь, жить-то охота.

Через какое-то время тот начал приходить в себя, поэтому оставшуюся часть пути уже сам неуверенно держался в седле боком, бледнея от боли, но, судя по дыханию, находился в состоянии транса. Так что выглядела их процессия всего лишь чуть менее торжественно, чем какие-нибудь традиционные скеллигские кровавые жертвоприношения.

Вычищенная и выполосканная кое-как одежда была раскинута на низких сучьях. Алтан, неловко разместив перед собой перевязанные обрывками ткани и зафиксированные толстыми обтесанными ветками голени, сидел на траве у костра в одной черной шемизе{?}[Нижняя рубаха до середины бедер (мужская версия). Обычно имеет свободный трапецевидный крой и длинные рукава.] и колдовал над землей, то и дело едва слышно чертыхаясь, напоминая какого-нибудь ворожея или дремучего шамана, проводящего ритуалы на крови. От шеи вниз, к полукруглому вырезу на груди, вели багряные разводы. Темнеющих красных пятен на рубахе видно не было, но, судя по запаху, она была насквозь пропитана кровью. Однако, несмотря на необходимость ополоснуться, Дракон решил, что, если они и будут выходить к воде с этой целью, то только под покровом ночи.

Чародей самостоятельно передвигаться не мог — его придется тащить на руках. Тот явно это осознавал, но лишь молча горделиво воротил нос, едва сталкиваясь с ведьмаком взглядом. С момента первого и в то же время последнего их разговора в хате они не перекинулись ни словом. Весь путь был проделан в гробовом молчании. Дракон молчания не любил, хотя жизнь и была такова, что большую часть времени окружали его лишь кусты, деревья да поля. Ну и всякие утопцы, как же без них, но они особо компанейскими не были.

Ему нравились попадающиеся по бесчисленным дорогам деревни и села, где была хоть какая-то, но жизнь, только вот ведьмаков люди, в большинстве своем, не жаловали.

— Не ладится? — Вадим грузно опустился на траву чуть поодаль от чародея, тихо посмеиваясь. Тот на него даже не взглянул. Замер, уязвленно сжав пальцы в кулачки и снова поджав губы — уже не такие синюшные как в хате. Что не ладилось, было видно невооруженным глазом. — Ты ж вон, как искрами метался там, а теперь-то что стало?

Алтан раздраженно выдохнул и медленно, сосредоточенно опустил ладони на траву рядом с покоящимся у костра клинком. За долю секунды та иссохла, почернела и осыпалась прахом на голую землю, а кончики его пальцев засветились мягким золотистым светом. Вадим присвистнул.

— Ты хоть и выглядишь как домовенок, а что-то да умеешь, удивительно!

Чародей молча поднял на него испепеляющий взгляд, но снова сконцентрировался на своей ворожбе. До этого Вадим ни разу не видел, чтобы что-то подобное при нем творили без произносимых вслух колдовских заклинаний, поэтому решил не мешаться. На костре уютно жарилась подстреленная с арбалета утка, на которую Алтан периодически как-то не слишком приветливо, брезгливо посматривал, но старался не отвлекаться.

Когда дрожащее и, под конец, на ладан дышащее свечение погасло Дракон усмехнулся:

— Так в чем проблема?

Короткое время чародей задумчиво смотрел на пляшущие языки пламени. Они влажно поблескивали в его рубиновых глазах.

— Место, где мы встретились, располагалось на Перекрестке, — все-таки начал тот, однако, заметив, что ведьмак с иронично-недоумевающим видом приподнял брови, исправился: — Ты когда-нибудь слышал про Интерсекции или Места Силы?

— Таким сложным материям как управление Хаосом{?}[Сила, также известная как Изначальный Хаос и Порядок — мистические силы, используемые чародеями для сотворения магии.] нас не учили, но, да. Я же, то там, то — тут, а значит что-то да слышал.

— Ты ведьмак, — это было скорее утверждением, чем вопросом. Алтан подобрал с земли небольшую веточку и поднес к огню. Та начала тлеть, а потом загорелась. Дракон было подумал, что разговор окончен, но чародей продолжил: — Вам не нужно намеренно черпать энергию, ваша магия проста, потому что вы, в первую очередь, полагаетесь на силу, ловкость и серебро, — юноша снова покосился на него.

— О, комплименты. А то страшило, да страшило, а тут целая ода!

— Я бы посмеялся, да мне не смешно.

Вадим хмыкнул, ему-то было если и не смешно, то, по крайней мере, забавно.

— Я не могу брать Силу из пустоты — это нарушит равновесие. Земля, вода, огонь, воздух — все это источники, но брать что-то от них, значит уничтожать, — чародей провел по оставшемуся от травы пеплу пальцем. — Из Интерсекций Силу черпать проще всего. Так что, если бы не она, меня бы точно разорвали волки, — Алтан, не мигая, смотрел, как выгорает веточка. — Возможно, так было бы и лучше.

— Отвести обратно?

Чародей угрожающе прищурился, и Дракон примирительно вскинул ладони, тихо хрипло рассмеявшись.

— Как к тебе обращаться? — неожиданно поинтересовался Алтан.

— Вадим.

— И все?

— И все. Никаких титулов, Ваше Благородие, — ведьмак веселился.

— «Сеющий смуту»{?}[Одно из значений имени]? Интересно назвали.

— А как надо было?

— Если уже назвали, значит так и надо, — губы чародея дрогнули в некоем подобии улыбки, но та быстро сошла. Его тревожный взгляд все так же был обращен к огню.

— А что значит твое имя? — любопытство Вадима пересилило.

— «Золотой».

— Вот так так! Всем детям Aen Seidhe дают красивые имена. Не то, что нам — кметам{?}[крестьяне], — Вадим невольно залюбовался горизонтом: вдалеке, выхватывая башенки, едва тлела тоненькая розовая полоса заката. Небо казалось тяжелым, чернильно-синим. Вскоре им придется потушить огонь.

— Возможно именно поэтому сестру назвали в честь дня недели{?}[Юма (Джума) — «пятница», «рожденный в пятницу»], — Алтан раздраженно закинул ветку в костер, — а не какого-нибудь драгоценного камня, — в его голосе промелькнули нотки горечи. Дракон снова взглянул на чародея. Возможно Алтан думал, что тот не уловит заложенного в этих словах скрытого признания.

— Так ты — полуэльф? — догадался Дракон.

— Я не стану это обсуждать{?}[Полуэльфы презираются представителями обеих рас: людьми, которые равняют их с эльфами, и самими эльфами, которые считают их низшими существами из-за родства с человеком.], — отрезал чародей.

— Ладно-ладно. Тогда скажи мне вот чего: ты говоришь про ведьмаков и серебро, а сам ножичком этим орудуешь, судя по всему, весьма неплохо. Не думал, что маги умеют махать мечом, — Дракон пальцем указал в сторону клинка. Алтан медленно задумчиво кивнул и, не глядя, вытащил его из ножен, поднимая на ладонях, словно то был какой редкий магический артефакт. — Это фальшион{?}[Европейское клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой]?

— Дао{?}[Разновидность клинкового однолезвийного оружия]. Уменьшенный и облегченный. Дань традициям. Подарок от сестры.

Какое-то время Вадим прощупывал золотистый клинок пытливым взглядом. Загадочные вензеля, цветы. Знакомый узор, но как-то смутно — будто из прошлой жизни.