С этим мыслями Рико прощается с Тетсуи и, как в тумане, доезжает до их дома. “Их” звучит даже в мыслях странно. Он никогда не использовал понятия “мы/нас”, этого никогда просто не было. Теперь он может так говорить, теперь он не один.

Рико спускается в подвал, захватив бутылку воды и какой-то кекс с кухни, и кидает это на пол. Жан осторожно привстает и тянется за водой. После пары глотков он недоуменно смотрит на Рико.

— Звони Кевину.

Жан молча кивает. Он выглядит намного лучше, но Рико все еще злится слишком сильно, чтобы выпустить его наверх. Синяки давно пожелтели, а на руке красуется неаккуратный гипс. В конце концов, Жан ему еще пригодится. Рико передает ему левый телефон.

Жан по памяти набирает номер, даже не задумываясь, включает громкую связь, а Кевин, на удивление, отвечает почти сразу.

— Кевин, — Жан говорит тихо и ровно, но видно, насколько сильно он сейчас волнуется. Одно неверное слово — и пытка прошлых месяцев начнется сначала.

— Господи, Жан, я так ждал твоего звонка, ты жив? Что он с тобой сделал?

Жан смотрит на Рико молчит. Он не знает причину этого звонка, но явно догадывается, что если Рико не стал просить его об этом сразу, то должно было произойти что-то слишком экстраординарное. Фраза, которую Рико должен сказать, будет стоить ему всех нервных клеток и всего самообладания.

— Кевин. Ты должен спрятать Натаниэля.

========== Глава 3. ==========

— Повтори?

Кевин повторял одно и тоже, почти слово в слово уже раз двадцать. Сначала он тихонько отвел Эндрю в сторону и рассказал ему о звонке Рико, потом к ним присоединился Ваймак, потом Ники и Аарон. Сейчас Эндрю со своей менее злобной копией сидят на креслах-мешках и смотрят на бету в упор.

— Еще раз, Рико хочет, чтобы мы?…. — Эндрю слишком меланхоличен даже для себя. Он теребит в руках зажигалку (а не нож, что уже хорошо — мысленно хвалит он).

— Рико хочет, чтобы мы спрятали на какое-то время человека. Здесь. Ненадолго, — Кевин упорно не хочет называть других имен, но, видимо, к этому все идет.

— То есть: он избил тебя почти до смерти и наверняка делал так не раз, он тебя бросил практически в логове врагов, а теперь Рико звонит и как ни в чем не бывало просит об услуге. Я правильно понял? — Эндрю не понимает. С чего бы Рико вообще обращаться к Кевину за помощью? Он не может сам замести следы? — Я что, открыл приют для беженцев?

— Нет.

— И почему ты решил помочь этому выблядку? — Аарон со злостью сжимает в руке телефон, как будто готовится запустить прямо в Кевина.

— Он… Рико… Я не хочу помогать Рико, но… — Кевин лжет.

— Ты лжешь, — Эндрю закрывает глаза и слегка потягивается. Окей, он слишком устал от этого разговора. Разговоров, на самом деле, которые ведутся уже сутки.

Он не ждал от Кевина откровений — всего лишь честности. Было бы в разы проще, если бы бета признался, что до сих пор не отпустил мысли о Рико, не смог его не простить, не думает о нем каждую ночь. Эндрю не понимал этого. Концепт отношений и влюбленностей был далек от него, примерно как Юпитер. Он мог оправдать все привязанностью, нездоровой зависимостью, банальным расчетом — но не какими-то там чувствами, о которых Кевин заикнулся еще на больничной койке. Был бы Кевин омегой, Эндрю бы постарался понять. Омеги в нем самом не вызывали привычного умиления или восторга, как это бывает у альф. Омеги вызывали в нем жалость. Он видел, во что они превращаются в течку — в безвольных, обреченных животных, которые готовы спать с любым, кто предложит им член. Или не предложит, а возьмет силой, и после течки сделает вид, что ничего особого не произошло. Это вызывало в нем отвращение. Такие альфы и беты, готовые воспользоваться невменяемым телом, просто, как куклой,

как бесплатной подстилкой, заставляли его хотеть взять нож и оставить на их коже пару красивых линий.

Эндрю не понимал, как секс может настолько сводить с ума. Ему хватало пары встреч в неделю с Роландом, и то, без чего-то лишнего. Пара минетов, пара дрочек — и все, он вполне удовлетворен. Ники подшучивал над ним, что просто еще не нашелся тот омега, который сведет Эндрю с ума, но тот обязательно появится. И тем более, если это будет истинный — Эндрю перестанет дышать. Эндрю ему не верил. Его жалость к другому полу сводила на нет любой интерес к омегам: Роланд был бетой, и его это вполне устраивало. Даже из любопытства он никогда не горел идеей кого-то повязать, тем более поставить метку.

Ники носил метку Эрика с какой-то запредельной гордостью, словно выиграл главный приз во всей вселенной. Они не виделись уже пару месяцев: Эндрю не хотел отпускать его далеко, зная, что с его образом жизни и Ники, и Аарон под угрозой. Их знакомство с братом нельзя было назвать особо приятным: в полицейском участке, куда Аарона доставили после избиения матерью, а Эндрю — за умышленное причинение особого тяжкого вреда. Какой-то урод “перепутал” его с омегой и плотно приложил к стене за баром. Копы с пониманием и сочувствием смотрели на обоих: Эндрю был слишком субтилен даже для беты, а урод слишком сильно истекал кровью.

Все могло закончится тюрьмой, но Тильда сыграла свою роль: когда на следующий день она приехала за Аароном, довела почти до слез всех альф в участке своим рассказом о счастливом воссоединении близнецов. Как ее вообще отпустили, Эндрю так и не понял, да и это было не важно. Только увидев избитого брата, он все решил.

Сейчас концепция их отношений складывалась достаточно просто: Аарон и Ники занимаются бумажными вопросами, пока Эндрю решает вопросы на улице. К ним постоянно приставлена охрана, и это главное условие сделки — Эндрю их защитит.

Сделки — это просто. Ты предлагаешь что-то, тебе предлагают что-то взамен. Все честно, достаточно следовать правилам. Эту концепцию Эндрю понимал отлично. Как люди руководствуются чувствами, вместо рациональных размышлений — не понимал. Именно поэтому сейчас, слушая в миллионный раз Кевина, он не понимает. Рико просит его — формально Кевина — спрятать человека. Человека, за которого Рико готов отдать часть территорий — не самых прибыльных, но все же. Отдать часть бизнеса, чтобы кого-то спрятать. Это слишком. Навряд ли, это часть семьи — их Эндрю знал.

Голос Кевина вырывает его из размышлений.

— Я не люблю Рико. Больше не люблю, — Кевин, скорее, убеждает сам себя.

— Ага, именно поэтому стонешь во сне его имя и слишком часто вздыхаешь, — Аарон слишком наблюдателен.

Но не так, как Эндрю. Кевин с Аароном ругаются пару раз на дню, раза три за это время они пытались подраться, и только благодаря Ваймаку, еще целы. Это сложно: Эндрю обещал Аарону защитить его, но он также обещал Ваймаку защитить Кевина. Треугольник не складывается. Поэтому он решил, что если беты хотят поубивать друг друга — он не будет им мешать. Так он пытается убедить себя, но слишком часто на периферии зрения он замечает робкие случайные прикосновения, взгляды и показательную дистанцию.

Ники тоже слишком внимателен, уникальный талант омег сразу видеть романтические отношения, даже когда сами участники отношений этого не поняли. Кевина и Аарона тянет друг к другу, но они ничего не могут поделать — поэтому просто пиздятся.

— Ты что следишь за мной, маленький уебок? — Кевин сразу срывается в агрессию, злобно щурится и сжимает руки в кулаки.

— Как будто ты пытаешься скрыть, что течешь при одном упоминании его имени, — Аарон слишком явно демонстрирует презрение, но Эндрю считывает ревность.

— С чего бы ему отдавать мне часть территорий ради какого-то пацана? — это логичный вопрос.

— Это не просто пацан. Это омега, — Кевин всеми силами оттягивает момент, когда ему придется произнести “истинный” вслух.

— И? Рико влюбился?

— Можно сказать и так, — еще одна попытка не проговориться.

— Омеги и так вешаются на него, даже если этого убьют — найдет другого. Слишком много усилий для простого омеги, — Эндрю уже понимает, что последует дальше. Кевин делает глубокий вдох и…: