— Да. Речь идет о таких, как ты, — дед остановился и повернулся к замершему Никите. — Что-то тебе передали мать и отец, но получить полный комплект Силы невозможно без участия Богов. Ты же понимаешь, говоря про Богов, я подразумеваю Космос, праэнергию созидания и разрушения. Поэтому, впервые про тебя узнав и аккуратно выяснив, каким потенциалом ты обладаешь, я сразу понял, что без Алтаря дело не обошлось. Твоя мать была беременной, когда вошла в Храм Перуна?
Ничего не ответив, Никита снова кивнул, подтверждая слова деда Фрола.
— Что и следовало доказать, — хмыкнул чародей, зачем-то трижды стукнув клюкой по выложенной плиткой дорожке. — Ты и я уже не узнаем, носителем какого Дара была твоя мать, но твоя тяга к артефакторике заставляет задуматься…
— В этом что-то не так? — осторожно спросил молодой волхв.
— Да как тебе сказать… Артефакторы — они же не от мира сего. Часть людей воспринимают нарисованную картину цельно, где отдельные мазки всевозможных красок складываются в единый образ; другие — а их меньшинство — раскладывают на составляющие. Так и артефактор. Это умение сложно приравнять к обладанию Стихиями, оно всегда стояло отдельно от всего. Ты получил свой подарок от Перуна, а заодно и усилился тем Даром, который изначально передавался из поколения в поколение.
— Архип Назаров, отец моего прадеда, — вспомнил Никита. — Он был боевым волхвом-артефактором.
— А если покопаться в твоей родословной, можно выстроить цепочку до изначального момента, — подхватил Фрол. — Плохо, конечно, что в угоду артефакторики ты игнорируешь свои Стихии. Детишки твои получили хороший Дар, а его нужно развивать. Полюшка — будущая сильная Ведунья, каких я давно не встречал. И это в четыре года! Да еще и Королева Гончих…
— Чего? — захлопал глазами Никита.
— Ну, не Королева, это я от эмоций, — добродушно буркнул Фрол, как будто намеренно не торопясь дойти до крыльца особняка. — Ловко вы от меня эту ипостась девочки прятали. Но старика не проведете! Вы чего это, Назаровы, в инфернальные глубины погружаетесь? Отец демонов на привязи держит, дочь тварей приручила, а младший сын через Источник дар Ходока получил.
Никита рассмеялся. Ну и как быть с этим пронырливым стариком? Не убивать же за его проницательность и глубокий ум, который он использует на всю катушку?
— Так получилось, — развел он руками и задумался. Значит, Королева Гончих? Ну-ну, что-то в этом роде он подозревал за Полинкой. Ведь ее Вожак со своей стаей слушается беспрекословно.
— Когда одна из твоих жен снова будет в тягости, обязательно введи ее в Храм или в Источник… Где ты там бродил, — проворчал Фрол. — Полина рано или поздно свои способности откроет перед обществом, как бы их вы не прятали, Ходок тоже проявится, тут провидцем не нужно быть. Готовься к войне, парень. И детей готовь так, как никто другой не воспитывает своих чад.
— Телохранителей на всех не хватит, — угрюмо пошутил Никита.
— А при чем здесь телохранители? — Фрол снова остановился, теперь на углу особняка. Забавно, наверное, выглядело со стороны это неторопливое шествие от беседки к дому. — Сам, своими руками, авторитетом отцовским. Головорезов из них, конечно, делать не стоит, но элементарным основам научить нужно. На случай похищения, например. Ты не морщись, парень. Дело говорю. Сколько таких молодых да дерзких уронили на землю и крылышки им подрезали. А все отчего? Семья — самое слабое место у любого человека, хоть у тебя, хоть у того же князя Балахнина. Дар — это всего лишь приятный довесок к статусу, но именно семья нивелирует всю твою Силу. Трепыхайся — не трепыхайся, а именно жены и дети всегда будут на острие удара. Так что начинай думать заранее, и в конце будешь ногой попирать побежденных.
Дед Фрол поднялся по лестнице, махнул рукой на приветствие охранника, и вошел в дом. А Никита, заметив приближающегося к нему от казармы Ильяса, остался на месте. Слова чародея об уязвимости не стали откровением для него, только лишний раз подтвердили, насколько все зыбко в мире высокой аристократии. Будь Никита Главой Рода без клановых обязательств, о нем никто бы и не вспоминал. Жизнь в Вологде спокойная, от столичной суеты настолько далека, что порой забываешь, что есть волчьи стаи, рыскающие по лесам и пустошам, зачищая место для жизненного пространства.
Только теперь, взвалив на себя великую ношу, Никита стал подозревать о великолепном ходе императора, подарившего ему право на создание клана. Не в родственных отношениях Тамары дело, а в глубочайшей стратегии Меньшиковых, торопившихся создать некий буфер между молодыми аристократическими семьями и старым дворянством. Император надеется, что Назаров соберет вокруг себя всю молодежь из разных кланов, создаст новую реальную политическую силу, лояльную правящей Семье. Поэтому и покровительствует Александр IV, снисходительно похлопывая по плечу Никиту, по-отечески прикрывает, дает сигнал старшим родам, чтобы не шалили.
Иногда противно ощущать себя игрушкой в чужих руках. Но в сложившихся обстоятельствах Никита пока не мог оборвать все нити, ведущие к кукловодам. А если подумать, сколько времени прошло с тех пор, как император вручил ему высочайшее разрешение создать клан? Капля времени в океане бесконечности.
— Умеешь ты, старый хрыч, надавить на мозоль, — проворчал Никита без всякого пиетета, выбрасывая минорные мысли из головы. Надо было как-то решать недоразумение, возникшее между ним и Шереметевым.
А сердце почему-то сладко заныло, когда подумал о той, которая стала невольным источником конфликта. Может, не стоит сдерживать свои желания и чувства?
Петербург, август 2015 года
Ольга
— Как ваши пальцы, Роман? — нахмурив брови, спросила Оля, как только выдался момент стать Целителем, а не просто приглашенной на свидание девушкой. — Почему вы постоянно сжимаете руку в кулак? Вам больно? Что-то беспокоит?
Лейтенант Елагин с трудом сдерживал улыбку, слушая милую и такую строгую боярышню, которая все время находилась возле его биокапсулы и контролировала ход лечения. И даже после окончания эксперимента сама вызвалась сопровождать Романа в столицу, мотивируя свое решение тем, что необходимо присматривать за пациентом в этот сложный период. Пусть регенерация пальцев прошла успешно, но мало ли какие побочные эффекты могли проявиться при ослабленном организме.
Теперь они медленно прохаживались по набережной Мойки, словно у них было свидание, как на это надеялся сам Роман, но спутница считала иначе, и даже пышную розу, преподнесенную ей, приняла с большой долей прохладцы. Но Елагин не унывал. Уже то, что она согласилась с ним встретиться «только сугубо в практических целях», наводило на приятные мысли.
— Милая Ольга Викторовна, не стоит так беспокоиться, — сказал он с улыбкой, глядя в точеный профиль молодой Целительницы. — Я это упражнение проделываю каждый вечер перед тем, как лечь спать. Разрабатываю пальцы. Приходится привыкать к новым ощущениям.
— Очень трудно привыкать? — покосилась на него Оля; она почему-то смущалась откровенно глядеть на офицера, сама не понимая, что с ней происходит. Вроде обыкновенный молодой человек, приятный и обходительный, без каких-то необыкновенных способностей или шарма, который привлекает барышень. А сердечке нет-нет да екнет. И тут же сердито насупившись, отворачивалась.
— Врать не буду, пока плохо слушаются. Но это не из-за физического недостатка, — поспешил сказать Роман, за что и поплатился.
— Ничего не знаю, — твердо заявила Оля. — Проведем комплекс восстановительным мер по методике профессора Цулукидзе.
— А почему не Кошкина? — хитро прищурился Елагин. — Он же вас протежирует, милая Ольга Викторовна!
— Я, кажется, не давала повода для подобных эмоций, — девушка отвернулась, чтобы скрыть улыбку. — Если первый раз я не сделала замечание, это не значит, что вам позволено многое.
— Извините, — покаянно приложил руку к сердцу офицер. — А, может, нам перейти на неформальное общение? Я разрешаю вам обращаться ко мне по-простецки, на «ты».
