Во-вторых, «дать немедля директиву руководящим верхушкам кооперации, Союзхлеба, ОГПУ и судебных органов выявлять и немедля предавать суду (с немедленным отрешением от должности) всех уличенных в конкуренции хлебозаготовителей, как безусловно чуждых и нэпмановских элементов (я не исключаю и «коммунистов»), воровским образом пробравшихся в наши организации и злостно вредящих делу рабочего государства».

В-третьих, «установить наблюдение за колхозами (через КХЦ, парторганизации, ОГПУ) с тем, чтобы уличенных в задержке хлебных излишков или продаже их на сторону руководителей колхозов немедля отрешать от должности и предавать суду за обман государства и вредительство».

….

Об этом писал в одном из писем М.А.Шолохов (1929 г.): «Я втянут в водоворот хлебозаготовок (литература по боку!) и вот верчусь, помогаю тем, кого несправедливо обижают, езжу по районам и округам, наблюдаю и шибко «скорблю душой».

Когда читаешь в газетах короткие и розовые сообщения о том, что беднота и середнячество нажимают на кулака и тот хлеб везет – невольно приходит на ум не очень лестное сопоставление! Некогда, в годы гражданской войны, белые газеты столь же радостно вещали о «победах» на всех фронтах, о тесном союзе с «освобожденным казачеством»…

А вы бы посмотрели, что твориться у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняка уже раздавили. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полостей, продают в Хоперском округе у самого истого середняка, зачастую даже маломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшится. И как следствие умело проведенного нажима на кулака является факт (чудовищный факт!) появления на территории соседнего округа сформировавшихся политических банд… Что же такое, братцы? Дожили до ручки! В 29-м году – и банда…

Мне не хочется приводить примеров, как проводили хлебозаготовки в Хоперском округе, как хозяйничали там районные власти. Важно то, что им (незаконно обложенным) не давали документов на выезд в край или Москву, запретили почте принимать телеграммы во ВЦИК. Один парень – казак хутора Скуляндного, ушедший в 1919 году добровольцем в Красную Армию, прослуживший в ней 6 лет, красный командир – два года до 1927 года работал председателем сельсовета… У него продали все вплоть до семенного хлеба и курей. Забрали тягло, одежду, самовар, оставили только стены дома… После этого и давайте говорить о союзе с середняками. Ведь все это проделывалось в отношении середняка.

Я работал в жесткие годы, 1921-1922 годах на продразверстке. Я вел крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтребуналом за превышение власти, а вот этаких «делов» даже тогда не слышал, чтобы делали…

Письмо это, адресованное Е.Г.Левицкой, члену партии с 1903 г., было передано Сталину, но и после этого в политике и практике хлебозаготовок ничего не изменилось, насилие продолжалось, репрессии усиливались.

…зимой 1929/30 г. начинался голод. Голодали крестьяне и незерновых районов. Об этом, в частности, свидетельствует письмо секретаря Амурского окружкома партии Е.Накорякова секретарю Дальне-Восточного крайкома ВКП(б) И.Перепечко: «Считаю необходимым, – писал секретарь окружкома, – быть с тобой откровенным до конца и сказать, что по всем данным, хлебные запасы деревни очень незначительны, что бедняцко-маломощная часть села уже с зимы не имеет хлеба, а до 70 сел голодают, не ошибясь можно сказать, что у 50% примерно хозяйств запасов хлеба совсем нет».

В одной из спецсводок ОГПУ о хлебозаготовках в Средне-Волжском крае (октябрь 1928 г.) приводились объяснения местных работников о нереальности планов хлебозаготовок: «Хлеба у крестьян нет и подобную контрольную цифру, данную по каждому селу, могут давать только бюрократы» (Самарский округ). «Категорически отказываюсь от заготовки хлеба, так как у крестьян излишков хлеба нет, контрольную цифру выполнить не сможем – это головотяпство со стороны тех, кто давал такие цифры» (там же). «Хлеба нет, в хлебозаготовку опять придется задеть бедноту, потому что иначе мы не выполним план. Нами недовольно все население деревни» (Ульяновский округ).

…

Непомерный объем хлебозаготовок, насилие и репрессии при изъятии зерна, угроза неминуемого голода привели к резкому обострению классовой борьбы в деревне. В 1929 г. резко возросло количество террористических актов против хлебозаготовителей и партийно-советского актива: если в 1927 г. был зарегистрирован 901 случай террора, то в 1928 г. – 1153, а в 1929 г. – 9137, причем 77% их числа произошло на почве хлебозаготовок и наступления на зажиточные слои деревни. Наибольшее число террористических актов приходилось на зерновые районы страны: Украина – 1458 случаев, ЦЧО – 1135, Сибирь – 989, Урал – 662, Средняя Волга – 473, Северный Кавказ – 401 и т.д.

В связи с резким ростом числа террористических актов ЦК ВКП (б) 3 октября 1929 г. принял директиву органам ОГПУ и Наркомюста РСФСР и УССР, в которой предлагалось: «Принять решительные и быстрые меры репрессий, вплоть до расстрелов, против кулаков, организующих террористические нападения на совпартработников и другие контрреволюционные выступления....

Проводя соответствующие меры, как правило, через судебные органы, в отдельных случаях, когда требуется особая быстрота, карать через ОГПУ. Соответствующие меры ОГПУ принимает по согласованию с областкомами ВКП(б), а в более важных случаях по согласованию с ЦК ВКП(б)».

Иллюстрации моих предыдущих тезисов, «большой хлеб» можно было взять только один год, потому что на следующий год справные крестьяне много сажать не будут и излишков хлеба тоже не будет. Через год, однако, хлеб понадобится опять и придется отбирать уже у середняков и бедняков, причем отбирать последнее. Так – деревня объединяется на антисоветской платформе против грабежа и разбоя власти.

Из выступления Сталина на пленуме ноября 1929 года

Что представляют собою чрезвычайные меры в нынешних условиях нашего наступления и развернутого колхозного движения? Они представляют десятую, может быть двадцатую часть, составную часть этого наступления и этого движения. Не ясно ли, что выпячивать теперь вопрос о чрезвычайных мерах вне связи с наступлением на кулачество и ростом колхозного движения, значит занять лицемерную, фальшивую, насквозь трусливую позицию? Не ясно ли, что также фальшивы и лицемерны ссылки правых уклонистов на решение пленума ЦК в прошлом году насчет нежелательности превращения чрезвычайных мер в меры постоянного порядка, ибо постановление ЦК в прошлом году касается чрезвычайных мер старого порядка (по преимуществу административных мер), тогда как мы имеем теперь дело с чрезвычайными мерами нового порядка, подкрепляемыми миллионными массами бедняков и середняков и представляющими составную часть дела наступления на кулачество, дела развития колхозного движения

Понятно, что Сталин нагло лгал. Речь шла именно про наступление на крестьянство, которое упорно отказывалось работать и жить в интересах государства. То что происходило в 1928-29 годы – несравнимо было даже с временами Гражданской войны. И я прекрасно понимаю, почему – потому что тогда классовые интересы были не пустым звуком, у богатых отнимали, чтобы действительно отдать бедным и голодающим рабочим, и отнимали продотрядовцы и комбедовцы. В 1928-29 годах отнимало государство, государственные служащие, чтобы продать на экспорт и получить деньги для индустриализации. Это принципиально разные ситуации и это понимали все, и те, кто отнимал и те, у кого отнимали, и даже часть партийных деятелей. Государственный интерес тут прямо противоречил классовому.

И Сталин понял, что с деревней так не совладать, что крестьяне просто перестанут работать, и ничего ты с ними не сделаешь. Так родилась идея отнять у крестьян все имущество и восстановить крепостное право – коллективизация.