Молодой Горький – бунтарь, спорщик с Богом и властью, говорящий то, что нельзя и остающийся сам собой даже став одним из самых богатых литераторов России. Дальше идет Горький – революционер, помогающий большевикам, через него проходили сотни тысяч, возможно миллионы на содержание когорты профессиональных революционеров за границей.

А вот 1917 год стал для Горького горьким, очень горьким уроком. Он видел его совсем не так.

Все же Горький сильно переоценил народ. Непонятно, когда – но переоценил. Горький из народа из самой его толщи – но в отношении народа он разделяет все без исключения заблуждения интеллигентов и политиков. Что достаточно скинуть ненавистную царскую власть, выбороть свободу – и все будет хорошо. Это общее заблуждение всех русских политиков, включая, кстати, и Ленина. Чего они катастрофически недооценили – это стремление народа к социальной мести.

Немного отойдем в сторону. В 1917 году было ведь несколько левых, марксистских партий. Почему же победили большевики, ведь эсеры считались более радикальными. Более того – они и на выборах в Учредительное собрание взяли большинство. Я вам скажу. И меньшевики и эсеры, а несколько ранее их даже кадеты споткнулись на одном и том же. Они пытались проводить процесс социального примирения и сплочения перед лицом врага. Они все, поочередно попадая во власть, начинали и вести себя как власть. Ответственно, проводя политику компромисса или пытаясь ее проводить. Тут же они теряли поддержку улицы. Тут же! Народ в лице наиболее агрессивной его части – звериным чутьем чувствовал, что они вошли в соглашение с властью и сами стали властью – и тут же отворачивался от них. Восстание 1917 года было восстанием не за свободу, оно было восстанием против государства и против элит в целом. Это страшно признать – но это надо признать. Восставшие страшились установления любого порядка, ибо подозревали, что любой порядок будет рано или поздно обращен против них. И это – во время войны.

Как тогда удержались большевики, как они получили власть? Конечно, Ленин. Он был гениальным политическим хамелеоном и остро чувствовал момент. В Петроград он приехал в шляпе, но уже через неделю заменил ее на кепку, которую и не снимал. Он не постеснялся закончить войну, подписав тяжелейший для России мир. Ленин никогда и ни перед чем не останавливался. Другой, его антипод – Троцкий. Именно он создал армию с царскими офицерами, крестьянскими солдатами и комиссарами как специалистами по агитации и гарантами лояльности, как первых, так и вторых. Армия выиграла Гражданскую войну. Вот и всё.

А потом пришел Сталин. Организационный гений и гений террора. Он начал восстанавливать по сути то же автосубъектное государство, какое и было до 1917 года – только с собой в качестве царя. И получил в этом поддержку самых разных слоев населения. Начиная от обывателя, которому просто надоел революционный бардак. И заканчивая притаившимся, но никуда не девшимся миллионом бюрократов, мелких и средних – которые чутьем распознали в Сталине своего. А он распознал своих. Тех кто будет выполнять его приказания и не задавать глупых вопросов. Так закончилась антипатримониальная революция в России – ее поражением и полным восстановлением довлеющего государства.

Ну а Горький?

Горький попытался сначала публично протестовать, а потом когда понял, что плетью обуха не перешибешь, и его просто не слышат, смирился и стал просто жить. Принял щедрые подачки от власти и пытался в личных беседах переубедить Сталина делать то, что он делал. Не переубедил – только оттолкнул от себя.

Затем он попытался убедить сам себя что происходящее – нормально. Поздний Горький запятнал себя поездками с НКВД на великие стройки коммунизма, выполняемые государственными рабами и хвалебными статьями про это, про всё. Еще одним пятном стала его снохаческая любовь к невестке Тимоше – но это так к слову.

Чему нас учит судьба Горького?

Первое – русская интеллигенция так и не выработала до конца понимания свободы.

Сложно сказать, почему. У нас как то так получилось, что свобода не обязательно предполагает свободы личности. Свобода личности предполагает развитое чувство собственного достоинства – а его то в России никогда не было и что удивительно – интеллигенция не очень и протестовала. Ставка на общинность – это ведь ставка и против свободы личности, верно?

В итоге не было выработано верной системы координат, которая бы позволила вовремя оценить, что такое ГУЛАГ, измерить верной меркой все начинания Сталина, начиная с той же коллективизации. Посещение ГУЛАГа должно было вызвать в Горьком протест именно против попрания чувства собственного достоинства, триумфа коллективного над индивидуальным, причем насильственного – а не вызвало!

Второе – это изначальная глубокая бытовая нечистоплотность и аморальность нашей интеллигенции.

Какую вообще систему моральных норм могли выработать те, кто еще во второй половине 19 века… Знаете, кстати, что такое располагать собой? Об этом рассказал Семен Экшут. В те времена девушка могла свободно выбирать место жительства и род занятий без согласия родителей, только если выходила замуж. И вот очаровательные россиянки массово стали заключать фиктивные браки с прогрессивными юношами просто для того, чтобы иметь возможность жить, как они хотят – не с тем, с кем они брак заключили. А прогрессивные юноши считали за честь помочь барышне. Потом, правда, проблемы начались. Например – вы полюбили друг друга, можно в церковь идти – ан нет! Там уже есть запись о браке! И супруга/супругу нигде не найти. То ли она в революцию ушла, то ли еще где. Или такой поворот сюжета: вам 50 лет, открывается дверь, и вам заявляют – здрасьте, я ваш сын/дочь. Откуда?! Ну, вы же «цать» лет назад заключили брак с моей маменькой? Заключили. Дети, нажитые в таком браке – считаются вашими. И что там, кстати, с наследством: большое?

Или такие вещи: жизнь втроем. Бывший муж, с которым брак отнюдь не расторгался, жена и ее нынешний муж/любовник. И это считалось нормальным! Даже прогрессивным.

Горького в США выставили из гостиницы посреди ночи, когда узнали что Мария Андреева – не миссис Горькая. А в старости он снохаческой любовью полюбил невестку Тимошу. Которой домогался Ягода и сам И.В. Какую систему моральных ценностей могли разработать такие люди?

А без нее – как можно было предотвратить то, что произошло?

19 февраля 1933 года Сталин произнес длинную речь на Всесоюзном съезде колхозников-ударников. Явно намекая на катастрофическую ситуацию на Украине и во многих других регионах СССР, он говорил о голоде 1918–1919 годов, «когда рабочим Ленинграда и Москвы в лучшие дни удавалось выдавать по восьмушке фунта черного хлеба и то наполовину со жмыхами. И это продолжалось не месяц, и не полгода, а целых два года. Но рабочие терпели и не унывали, ибо они знали, что придут лучшие времена. Сравните-ка ваши трудности и лишения с трудностями и лишениями, пережитыми рабочими, и вы увидите, что о них не стоит даже серьезно разговаривать.

Фронда. Блеск и ничтожество советской интеллигенции. К.Э. Кеворкян

1929 год – это год начала очередного этапа войны партии большевиков во главе со Сталиным против собственного народа. Не надо быть наивными – вся ранняя история СССР, начиная с 1917 года и заканчивая годом 1941 – это годы войны партии большевиков против собственного народа. В этой войне можно выделить три основные кампании

– 1917-1921 годы – гражданская война, попытка строительства «с наскока» военного коммунизма, которая закончилась поражением большевиков и вынужденным введением Лениным НЭПа перед угрозой гибели государства в крестьянских войнах и восстания армии, принципиальную возможность которого показал Кронштадт.

– 1929-примерно 1933-34 годы – нападение государства на крестьян, коллективизация, фактическое введение второго крепостного права.

– 1937-1939 годы – третья война, нападение государственного аппарата на советское общество, политическая и этническая чистка, направленная на уничтожение даже не инакомыслящих, а всех кто способен на самостоятельные мысли и поступки, всех кто способен не просто слепо подчиняться. Только за два года –от рук палачей погибло свыше миллиона человек и несколько миллионов оказались в ГУЛАГе.