Уже почти отчаявшись, я вдруг вспомнил про подаренную Системой бечеву и, скинув на землю рюкзак, поскорее достал лассо. Засунув край веревки между острыми зубьями грозной ловушки, я осторожно разжал железные челюсти. К счастью, лапа была только слегка помятой. Зубья не успели проткнуть кожу зверя. Освобожденный муфлон радостно заблеял и принялся облизывать руки спасителя. Я весело засмеялся и завалился на спину, потащив за собой обрадованного звереныша. Ягненок завизжал от восторга.

Так, за игрой друг с другом мы не заметили, как к нам приблизился кто-то третий. Уже поднявшись с земли, я вдруг увидел еще одного охотника, одетого точно в такой же серый мешковатый костюм.

Лицо его было совсем худое. Но несмотря на эту бледную худобу, оно было невероятно хорошо собой. Тонкий острый носик и большие карие глаза воинственно смотрели на мир и выдавали в появившимся незнакомце человека храброго и сильного духом.

– Ты сломал мой капкан и отнял у меня добычу, – грозно прокричал он своим тоненьким голосочком.

Ваш покорный слуга лишь улыбнулся в ответ. Звонкий ребяческий голос грозного собеседника показался мне очень забавным. Маленький охотник поспешил нахмуриться, сдвинув свои тоненькие треугольные брови.

– Ему была дарована жизнь, – тихо, стараясь сохранять серьезность, промолвил я. – А это гораздо важнее пустого желудка.

– Пустого желудка? – засмеялся юноша, обнажив ровный ряд небольших, немного выпирающих наружу зубов. – Я думаю пустой желудок гораздо важнее пустой головы. Ну как можно быть таким глупым Е02, и подумать, что Амиц тебя в очередной раз простит!

И снова нахмурившись юный храбрец, вынул из маленькой сумки, небрежно свисавшей с плеча, такой же маленький острый кинжал. Я вскочил на ноги и знаком показал ягненку, чтобы он бежал в лес. Несколько секунд глаза мои старательно наблюдали за противником. Мне до последнего мгновения казалось, что все действия и слова последнего – не больше, чем попытка завоевать мое внимание. Ведь Амиц был только наивным юнцом, который лишь хотел казаться более взрослым и храбрым в глазах старших товарищей.

Но первая же атака маленького охотника чуть не лишила меня жизни. Амиц ловко и мягко, словно пантера, прыгнул прямо к моим ногам и нанес сокрушительный удар по руке. Житель сурового Иверета вовремя отдернул кисть, но уже через секунду последовал новый удар, который на этот раз пришелся в ногу.

Нож Амица разрезал мой сапог пополам.

«Нет, я не могу все время уклоняться назад, он гораздо проворнее меня», – сокрушенно подумал я про себя, пряча руку от очередного удара.

Ловкость, прыгучесть и быстрота, – вот те главные качества, которые, видимо, помогали Амицу одерживать верх над врагами. Его неспешные шаги как будто старались заворожить противника. Однако уже через мгновенье они сменялись решительной атакой, которая почти всегда была точной.

Три из восьми ударов Амица попали в цель. Я не чувствовал боли (именно за это качество мы с Е02 всегда любили Систему). Однако ваш герой понимал, что юный охотник гораздо сильнее его. И мысль эта была для меня скверной и неприятной. Она втаптывала в грязные сосновые ветки мое самолюбие и заставляла считать себя слабым.

«Я не могу так быстро и ловко передвигать ногами. Поэтому сопротивляться здесь бесполезно. Это приведет лишь к новым ударам», – снова обратился я к своему застывшему разуму, уворачиваясь от очередной атаки.

И только сейчас, снова пропустив вперед жестокий удар по колену, я вспомнил о собственном оружии, валявшимся без дела прямо посреди поляны.

Бросившись стремглав к веревке, я выдернул ее из капкана и также быстро скрутил булень, оставив небольшую петлю. Затем повернувшись обратно к противнику, стал смиренно ожидать нападения.

Амиц поднял вверх правую руку с зажатым кинжалом и подпрыгнул почти на целый метр вверх. Житель подземного бункера не заставил себя ждать, бросил вперед лассо и связал петлей ловкие ноги юнца. Маленький охотник с грохотом повалился на землю. Довольный собственной ловкостью я подтянул к себе испуганного не на шутку Амица, с силой выхватил из его руки кинжал и бросил в сторону.

В глазах юного храбреца появились слезы.

– Убей меня сейчас им, убей, – прокричал он мне в уши

– Убить? – переспросил я, удивленный его просьбой. – Зачем мне вдруг тебя убивать? Или ты сам не хочешь жить?

– Проигравший однажды, уже проигравший, – шепотом, едва слышно, произнес расстроенный боец.

Я присел на корточки и осторожно взял в свои широкие ладони маленькую голову Амица.

– У меня нет никакого желания это делать, слышишь, совсем никакого. Так же, как не было желания, чтобы ты меня убивал. Поэтому я тебя и связал. Так ведь будет лучше для нас обоих, правда?

– Тогда, – прошипел Амиц, которого окончательно раздавила жалость противника, – тогда я убью тебя!

И быстро, насколько может только двигаться человек, чьи ноги связаны плетью, он подполз к кинжалу, небрежно оставленному врагом, схватил его свободной правой рукой и направил на меня.

– В этой игре победитель один! – захлебываясь от собственных слез, беспрестанно подступающих к горлу, прокричал Амиц и, закинув руку с кинжалом назад, приготовился метнуть его прямо в сердце обидчика.

Возможно, юному охотнику, удалось бы совершить задуманное, если бы он, а вместе с ним и ваш покорный слуга, находящийся рядом, не услышали несколько звучных рыков, прозвучавших совсем близко с поляной.

Амиц сейчас же опустил оружие и знаком приказал своему противнику молчать:

– Тсс, ни с места! Это крагибот!

Я уже был наслышан от своего покойного соседа о страшных жителях Цаядесского леса, ютившихся небольшими племенами среди кустарников и любивших совершать нападения на охотников, которые случайно оказывались у них под боком. Бедный работник Иверета знал лучше, чем кто бы то ни было, чем могла закончиться встреча с этими кровожадными полуживотными. Поэтому, как только я услышал от Амица, что к нам навстречу движется крагибот, тело мое тут же лихорадочно затряслось.

В отличие от меня, Амиц был почти спокоен. Единственным знаком, который мог выдать его внутреннее волнение, была правая бровь, взмывавшая каждую секунду ввысь.

– Мы сейчас в одной лодке, так что предлагаю действовать сообща, – вонзившись глазами в меня, быстро прошипел владелец кинжала, освобождая от веревки ноги. – Ты их отлавливаешь лассо, а я добиваю ножом.

Я согласно закивал головой. В эту секунду я готов был исполнить любой приказ своего недавнего врага и даже, если понадобиться, признать поражение.

Неслышно переместившись к тому самому краю, откуда послышался звук, я замер с поднятой над головою веревкой.

Непрошенные гости не стали долго мучить охотников. Однако первый крагибот, прыгнувший на поляну из дремучей чащи кустарников, заставил меня на несколько секунд замереть от подступившего к сердцу изумления. Чудовище, о котором еще покойный Е02 отзывался с великой осторожностью и даже ужасом, показалось мне сейчас совсем не страшным и даже, более того, немного забавным на вид.

Это был очень маленький, ростом не больше десяти дюймов, зверек, с ярко рыжей, почти пламенной шерстью, продолговатой лисьей мордой и крошечными, едва различимыми ушами, немного закругленными кверху. Они находились на самой макушке и смешно торчали вверх, напоминая рожки молодого козленка.

Единственное, что смущало обычно тех, кто впервые видел перед собой крагибота, были чересчур длинные тонкие лапы, напоминающие своим видом удавки. Они были без пальцев, покрытые тонкой гладкой жилистой кожей такого же пламенно-рыжего цвета, что и шерсть. Со стороны могло показаться, что у этого животного совсем нет конечностей, так как то, что было его передними и задними лапами, было похоже скорее на веревки, бездумно торчащие из туловища.

Я тут же самонадеянно предположил, что если все остальные крагиботы будут такого же в точности размера, как и этот, то мы с Амицом быстро с ними расправятся. Мне уже не терпелось выбраться и Цаядесского плена и оказаться в своем родном Иверете, в котором не было ни страшных чудовищ, ни беспощадных охотников.