Я сглотнул и выдохнул. Живот сильно вышел вперёд полукругом и улёгся мне на бёдра, упираясь в лобок Софы. Девушка улыбнулась и бережно обняла его обеими руками, отчего я вздрогнул.

— Не надо стесняться этого прелестного животика, сладенький, — она чмокнула мою щёку. — Бедняжка, тебя так долго прятали, тебе было так тесно в старой одежде.

— Ты с моим животом разговариваешь? — невольно усмехнулся я.

— Да, — Софа легла мне на бёдра, обнимая живот. Затем бережно похлопала его и погладила. — Урчит. Кушать просит, бедняжка. Не кормят его, несчастного.

— Раз на то пошло, то у тебя часом с собой пирожных нет?

— Конечно есть, — Софа магией их вынула и дала мне. — Ешь, дорогой.

Так мы и сидели. Милуясь, воркуя, подкармливая друг друга и целуясь. Но длилось это не очень долго, или просто мы с Софой часов не наблюдали, но закончилось наше романтичное откармливание тогда, когда наши кенты вытащились из воды и голодной сворой напали на нашу еду.

— Нет! Брысь! Я утром спросила, взять вам чего-нибудь, или нет, вы мне что ответили?! Ой, да нафига, не есть едем, плавать едем, загорать, так что руки убрали от моих запасов!

— Пожалуйста! Мы бедные и голодные дети! — заныл Клейс, обняв за ноги Софит.

В общем, еды у нас вскоре не осталось. Но нас это ничему не научило, поэтому бедные и голодные дети опять полезли плавать. Растратив все калории и в этот раз, они уже были грустные и усталые, потому мы все в скором времени отправились домой.

Через пару месяцев прибыл Дару. Софа напрыгнула на него и долго обнимала, расцеловывая и осматривая. Потом он увидел Бриану. И щёки его подёрнулись румянцем.

— Привет, Бриана, — промямлил он, одёргивая толстовку. — Т-ты так загорела…

— А ты потолстел, — ответила она, равнодушно встряхивая головой и убирая с лица чёрные длинные волосы.

Дару поджал край губ и подтянул пузико.

— Я случайно, — зачем-то сказал он. Бриана, Софа и я вопросительно на него уставились. — Я эм… я… у-у меня там…

— Дела, — Софит потянула его к себе в комнату, жестом подзывая и меня. — У нас с тобой есть дела.

Варфайр пожала плечами и пошла дальше. В покоях Софа усадила брата на кровать и с тихим визгом села рядом.

— Она тебе нравится!

— Пиздец, — парень откинулся на кровать. — Я правда так растолстел?

— Ну… Верд потолще всё равно. И Рафи тоже.

— Я здесь вообще-то! — возмутился я.

— Ты же знаешь, я любя.

— Чего? — растерялся Дару, приподнявшись. — В смысле «любя»?

Я и Софа смущённо покраснели. Он же улыбнулся.

— Понятно. И давно?

— Месяца два, — ответил я, взяв ладошку девушки.

— Я рад за вас, правда, но вы же понимаете, что если узнает отец…

— Не узнает, если мы не расскажем. А мы ведь не расскажем? — Софа посмотрела в глаза брату.

— Не расскажем, — сказал Дару.

— Класс, — улыбнулась булочка. — Возвращаемся к тебе. Что там с Брианой?

— В том-то и дело, что ничего, — он страдальчески поднял глаза к потолку. — Я… я как-то не понял, как это случилось… она такая… такая статная, гордая, воинственная… как валькирия. Ночью мне снится сиянье её лиловых глаз, я видел её образ даже на поле боя… фак, я не могу, я влюбился в неё!

— Как ты красиво сказал, аж глаз потёк, — умилилась Софа.

Я недовольно насупился. Разве я не красиво с ней говорю? Надо будет это исправить. Дару взял её за плечи.

— Сестра моя, мне требуется помощь.

— Ах брат, чем я могу тебе помочь?

— Скажи, как покорить твою подругу,

И сердце ей стрелой любви пронзить?

— Бриана страсть питает к белладонне:

Ей нравятся прелестные цветы.

И думаю, не станет равнодушной

К беседам об оружии она.

— Вы долго белыми стихами будете говорить? — встрял я.

— Ладно, больше не будем, — сказал Дару, оттягивая от шеи воротник. — Фух, жарковато здесь. Софа, давай правду, я сильно плохо выгляжу?

— Ты всегда будешь самым прекрасным лобстером в моих глазах, братик. — Софа довольно прижалась к его щеке своей.

— Софа, — захныкал блондин.

— О, о, давай позовём её на свидание?

— Через некоторое время.

— Какое время?

— Через десять килограмм, — он встал с кровати и направился к выходу. Затем остановился. — Стой, помнишь, ты на диете сидела?

— Ну и?

— Помогло?

— Немного, если учесть, что я срывалась. Я похудела-то килограмм на пять.

— Ладно, учту, я пошёл.

— Эй, а я?

— У тебя Рафи. Он тебя развлечёт, а мне пора.

— Ты по мне не скучал? — обиделась Софит.

— Ну конечно же скучал, — он вздохнул и сильно поцеловал сестру в обе щеки. — Я к маме.

— А, так бы и сказал.

Дару взъерошил волосы булочки и вышел. Софа же потянула ко мне руки. Я сел рядом, и она обняла меня за живот.

— Рафи, мы должны их свести.

— Софа. Бриане 19, а Дару 21. Они явно в состоянии сами разобраться.

— Ну ты ж видел, как они друг на друга смотрят?!

— Я не думаю, что влезая в чужую жизнь ты сделаешь лучше.

— Моя плюшечка, — она взяла меня за щёки и сильно поцеловала губы. Сладко. А я-то думаю, кто моё какао выпил. — Ну ладно, мы поступим по-твоему и не будем лезть. Но если у них не срастётся…

— То тоже не будем лезть, — я обнял её, сцепив руки за спиной в замок. — Ты не уважаешь их личное пространство.

— Это неправда!

— И право на выбор.

— Так, отпусти меня, ты злой.

— Я не злой, я честный. Соф, позволь Дару хотя бы попытаться самому всё сделать. К тому же он ведь старше, у него явно больше опыта.

Она вздохнула, перестав пытаться выскользнуть из моих объятий. Погладила щёку.

— Ладно, возможно ты прав.

— Класс, — я чмокнул её руку.

— Теперь к другим новостям, хех.

— Мне это «хех» как-то не нравится.

— Тут такое дело… ты главное не нервничай…

— Тааааааак.

— Давай я тебе животик помну, чтобы не волновался?

— София Флейм, если ты… а-ах… — она стала гладить меня по пузечку и нежно надавливать. — Мамочки… п-повыше…

— Пончик настоящий, — улыбнулась она, подняв ладонь к области желудка. — Мой самый вкусненький и милый.

— Мммф… ах… ещё, пожалуйста…

— Мой аппетитный толстенький тюленчик. Ну так вот, там проблемка-то малюсенькая, даже волноваться, по сути не о чем…

— Хорошо… — постанывал я, выпячивая и надувая живот, лишь бы она не останавливалась. — Не буду…

— Просто маленькая фигнюшечка, это даже нервов твоих не стоит, мой любимый пирожок.

— Мгм… аф, с-сильнее…

— Там в общем… папа скоро приедет.

Меня будто водой из шланга окатило. У меня умерла нервная система.

— КТО?!!! — подорвался я.

— Тихо ты! — она закрыла мне рот. — Т-ты чё орёшь так?

— Господи, Софа, мне пиздец! Он меня… а тебя?

— Меня-то как раз нет, — неловко сказала она. — Тебя… давай тебя спрячем?

— Лорд Фейриблум всё равно ему скажет, что «ой, здрасьте, а тут по соседству с вашей дочерью комната занята, там Рафаил живёт. Который Гранде, да, вы с ним знакомы? А, хорошо, ружья у нас вот тут, хотите я его подержу, чтобы вы не промахнулись?».

— Амнерис попросит отца не говорить про тебя.

— В замке-то мы с ним явно не пересечёмся, да?! Фаааааак, ну твою же мать, за что?! — я стал нарезать круги по комнате. — Может, мне уехать? Или в городе жильё снять? Нет, стоп, у меня нет денег… можно я продам телефон, который мне лорд Крейд взял?

— Нет! — она встала и взяла меня за плечи. — Рафи, Софочка всё придумала.

— И что Софочка придумала?

— Мы прямо скажем папе, что тебя сюда отправили родители, от греха подальше. Частично мы скажем правду, просто…

— Просто мои родители знать не знают, где я и что со мной, а от правды останется только то, что я ехал с вами от лорда Глейгрима.

— Ну, этого достаточно! Южане не любят ссор и разборок, и папа тут как бы в гостях, он не станет тебя убивать.

— А бить?

— И бить. И даже матом крыть.

— Софа, я тебя люблю. Сильно-сильно, сильнее чем альбатрос любил волну в «Сказках для Каприны», и сильнее чем котлетка любит пюрешку. Ты для меня дороже сладенького, потому что ты и есть самое сладенькое в моей жизни…