— Ты чего? — спросила я.

— Я? Ничего.

Дома я ходила в очках, и мне было видно, что его палец был на цифре 155. Он что-то померил, видимо себя, и расстроился. Что у него может быть 155-ти сантиметров? Бёдра вроде нет, обхват груди тоже, талия… талия? Я подошла к ангелу и села рядом.

— Что измерял?

Вместо ответа он хлопнул себя по животу, задумчиво вздыхая. До меня сейчас дошло, что он не меньше меня не любит быть пухлым. Я тихонько вынула у него из руки ленту, сняла очки и крепко обняла.

— Я тебя люблю, — прошептала я.

Рафи сглотнул. Затем обнял меня в ответ. Я поцеловала его мягкую щёчку и слегка улыбнулась.

— Мы с тобой парочка булочек.

Он невольно усмехнулся. Кивнул. Потом устремил взгляд к моим глазам и молчал. Я тоже молчала. И понимала, что он выглядел таким уверенным в себе только ради того, чтобы вытянуть из уныния меня. Он такой же стеснительный, также робеет, когда ему щупают животик. Только почему он его не втягивал от волнения, когда я его трогала? Неужто заставлял себя сохранять спокойствие, когда внутренне проскальзывали мысли: «господи, пусть у меня будет нормальный вес без этого пуза!»? Я ласково улыбнулась, гладя его макушку. Он терпел угрызения стыда и волнений ради меня. Я взяла его руку и положила себе на живот. Не втягивая, не вздрагивая.

— Трогай меня, — прошептала я в его золотые волосы. — Я больше не боюсь.

Рафи поводил по мне ладонью. Видя, что мои бока не подрагивают, и что я не шарахаюсь в сторону, он прильнул ко мне щекой и поцеловал. Я люблю его. Очень сильно.

Это было три дня назад. Сегодня же я проснулась от того, что меня тискали за живот и целовали щёки.

— Софочкааааа, моя пышечкаааа, проснись, — нараспев говорил ангел. — Открой глазки, моя милая сладкая зефирка, ну же.

— Мммф, — вздохнула я, поворачиваясь к нему спиной, чтобы меня не будили. Но Рафи придвинулся, поглаживая меня по животу и щекоча дыханием мне шею. — Ну отстань, — сонно сказала я.

— Не отстану. Вставай, пышечка.

— Зачем?

— Вставай и увидишь.

Я простонала, открыла глаза и приподнялась на кровати. И взору моему представился небольшой поднос, на котором стоял стакан сока, пирожное, тосты с ветчиной и сыром и салфеточки.

— Сегодня месяц, как мы вместе, — улыбнулся Рафи, чмокая мои губы.

— Божечки, ты мне… я же… мой ты пирожочек, — я притянула его к себе, расцеловывая. Джеймс никогда для меня такого не делал. Никто для меня такого не делал.

Он ласково улыбался, пока я завтракала и прикармливала его. Днём ангел потащил меня в магазин за новыми шмотками. Правда, в примерочной я заскулила ему в грудь о том, что ничего на меня не налазит, и что я ужасно толстая, на что он обнимал меня, целуя и угощая шоколадкой. Успокоившись и пожамкав его округлое брюшко, я всё-таки закупилась одёжкой, и потом мы с ним шли в ресторан, магией телепортнув домой все вещи. По дороге мы мило беседовали о том, что будем гулять по ночному городу, что вечером закажем суши и пиццу, что потом улетим куда-нибудь далеко, к морю на пару месяцев. И пока мы шли, вдруг я увидела, что нам навстречу двигался Джеймс с какой-то девушкой. Высокой и стройной, с пышной грудью и длинными чёрными волосами. Рафи заметил моё потерянное лицо. Взял за руку.

— Всё хорошо? — сказал он.

Я улыбнулась краем губ. Посмотрела в его глаза.

— Я в порядке.

Спустя меньше минуты Джеймс поравнялся со мной и Рафи. Не понимаю, почему, но мы остановились. Он смотрел на нас, а я на него. И девушку.

— Дорогой, в чём дело? Ты их знаешь? — спросила брюнетка.

— Привет, — сказал ему Рафи.

— Привет, — шатен взглянул на то, как мы держались за руки. — Это то, о чём я думаю?

— Пойдём, — я потянула ангела дальше. — Пожалуйста.

— Погоди, — он подвёл меня к себе, смотря на Джеймса. — Да, именно так, — и он меня приобнял за талию. Ну или за то, где она должна быть.

— Видимо, кто-то решил оправдать свою лень габаритностью партнёра? — язвительно сказал он мне.

Я от неожиданности аж растерялась. Было обидно, неприятно слышать про себя, но то, что он ещё и Рафи затронул, это уже вообще перегиб. К оскорблённости примешивалась и злость.

— Ну, во-первых, довольно низко за внешность осуждать, — заговорил Рафи, прижимая меня к себе. — Во-вторых, не такой уж я и габаритный. И в-третьих, то, что тебе противен человек, которого ты называл любимым, это только твои половые неудачи. Ты не представляешь, какое сокровище потерял. Ты сам ушёл, поэтому не надо сейчас докапываться до неё, оскорбляя и меня.

Я дар речи потеряла, молча восхищаясь ангелом. Мой защитник, мой герой. Джеймс хотел было что-то сказать, но Рафи повернул ко мне голову, улыбнулся, и сказал:

— Теперь идём, дорогая.

Он резко наклонился, подхватил меня на руки и пошёл. Я пребывала в молчаливом изумлении ещё минуты две, а потом сильно его обняла.

— Я тебя обожаю. И вовсе ты не габаритный.

— Спасибо, — усмехнулся блондин, подбросив меня.

— Не надо, надорвёшься!

— Нет. Я хочу тебя потрогать, — он довольно потёрся об меня щекой.

Так мы дошли (ну, Рафи дошёл, а я долежала у него на руках) до ресторана. Там мы сидели, влюблено смотря друг на друга и держась за руки. У меня не хватало слов, чтобы выразить, как я его люблю. Он же стеснительный, его легко задеть, напоминая о весе, и ради меня он это стерпел. Мой самый лучший и самый хороший ангелочек на свете.

— Рафи.

— Да?

— Хочешь секрет?

— Хочу.

Я придвинулась ближе и прошептала ему на ушко:

— Я тебя люблю сильно-сильно. Особенно твой животик.

Я увидела, как покраснели его щёчки. И тут он повёл себя так, как порой делает дома. Он опустил голову, и, подобно стеснительной тряпочке, ответил:

— Я твой тоже.

Я невольно усмехнулась с его интонации и хорошенько чмокнула в мягкую щёчку. Вскоре нам принесли нашу еду, и через какое-то время Рафи, всем видом показывая, что он переел, встал из-за стола.

— Ты куда?

— Смотри на сцену, — загадочно улыбнулся он.

Что он удумал? Он же вроде как не очень хорошо себя чувствует, мне казалось, он вообще спатеньки захотел. Ангел ненадолго выпал из моего поля зрения, а потом в ресторане зазвучала песня «Church», которую запел Рафи, выскочив на сцену. Он смотрел на меня, улыбаясь. Он пел сначала своим голосом, потом одновременно несколькими. Я молча офигевала от счастья, аж поплакать захотелось. Все в помещении восторженно его слушали, и я одна смотрела на него с неизмеримой любовью и лаской. Мой милый сладкоголосый ангелочек, спасибо, что ты есть. На середине песни Рафи медленно пошёл в зал, подошёл ко мне и протянул руку. Он увлёк меня за собой на сцену, и мы танцевали, пока он пел. Когда Рафи закончил, ему шумно зааплодировали.

— Я люблю тебя, — сказал он, отдышавшись.

Я притянула его к себе, любовно целуя. Из зала послышались восторженные возгласы. Это была самая лучшая маленькая годовщина в моей жизни.

На следующий день я и Рафи сидели на кухне и смотрели друг на друга.

— Я ещё раз повторяю, — терпеливо говорила я. — Суши круче, поэтому мы закажем суши.

— Не хочуууууу, — заныл ангел. — Пиццу хочууууууу! Суши мы уже ели.

— Пиццу тоже!

— Что мешает заказать её снова?

— Я требую Филадельфию!

— А я Маргариту!

— Ты меня не любишь!