— Позволь мне помочь тебе, пожалуйста, — сказал он.

Я сглотнула и кивнула. Ангел погладил меня по спине и отпустил, улыбнувшись. Позже я стала располагаться в своей спальне. Вечером Рафи и я смотрели кинцо, и он решил заказать суши. Он долго тормошил меня, чтобы я сказала, какие хочу, и наконец я сорвалась и сказала. Я не хотела их есть. Вернее хотела, но нельзя. В итоге через час я наелась суши и лежала на коленях ангела, упираясь щекой в его округлый живот и вздыхая.

— Зачем я это сделала? — простонала я.

— Но ведь вкусно было, — сказал Рафи.

— Было.

— Тогда зачем сожалеть?

— Не знаю. Лень спорить, — я улеглась поудобнее. — Я посплю на тебе?

— Да, давай, — он потянулся и откинул голову на маленькую подушку.

И так, обожравшись суши и напившись вина, я задремала на его коленях, утыкаясь лбом Рафи в большой животик.

========== Зелье ==========

Прошло три недели. Рафаил каждое утро говорил мне, что я красивая, не толстая, что мне нельзя голодать. Видимо, это принесло свои плоды, потому что я начинала ему верить. Мне стало приятно слышать комплименты, однако я всё равно не любила себя за то, что пухлая. И вот, когда Рафи не было дома, я решила попробовать нафигачить зелье для похудения. На медленном огне булькало моё лиловое варево, осталось только сыпануть немножко соды. Подумав, я вместо одной чайной ложки положила три. Столовые. Чтобы наверняка. И через несколько минут я выпила стакан. Могу сказать, что после него немножко странное ощущение внутри. Я подошла к зеркалу, раскинула руки в стороны, и стала ждать. Оно должно начать действовать через две минуты после того, как выпил. Я терпеливо смотрела на себя, ожидая изменений. Через минуту у меня сильно закружилась голова, очень заболел живот, случился сильный рвотный позыв. Я рванула к туалету, но на полпути у меня отказал мозг и я потеряла сознание от дикой боли в животе.

***

Я чувствую, что на чём-то лежу. Меня кто-то трогает. Кажется, за пузико и шею. Или щёку, осязание не в порядке, не могу распонять. Я кое-как открыла глаза. Над собой я увидела Рафаила, который вытирал моё лицо салфеточкой.

— Слава богу, — выдохнул он, обняв меня и прильнув ко лбу. — Очнулась.

— А ты уже дома? — слабо сказала я, изумляясь.

— Как видишь. Ты что выпила?

— Кто? Я? Я ничего.

— А на кухне что стоит?

— Эм… я это… я похудеть пыталась, — покраснела я стыдливо и закрыла глаза, не желая видеть его лицо.

— Да когда ж до тебя дойдёт, что ты и так красивая?

— Да нет! — я кое-как поднялась, держась за голову, и провела вдоль тела рукой. — Ты реально не видишь что ли?! Я похожа на шар из жира! Кому я нафиг такая сдалась?!

— Мне ты сдалась, ясно?!

Я ошарашенно уставилась на ангела. Тот же напряжённо и взволнованно дышал, смотря на меня.

— Ты… серьёзно? — офигела я.

— София, — он взял меня за руки. — Я считаю тебя красивой. Красивой, милой, прекрасной. Ты очень нравишься мне. И мне не важно, сколько ты весишь.

Я сглотнула. Всхлипнула. И прижалась к нему, сцепив руки за его спиной и утыкаясь лицом в его грудь. Рафи обнял меня, сев со мной на диван и укачивая в своих объятиях.

— Чшш, всё чудесно.

— Ты такой хороший, Рафи, ты самый-самый лучший! — навзрыд говорила я, вжимаясь в тело ангела.

— Ну почему мы плачем? — улыбнулся он, гладя меня по щеке и вытирая слёзы.

— Не знаю, — заскулила я.

Он умилительно на меня посмотрел, продолжая вытирать моё лицо. Его касания были нежными и ласковыми, полными заботы. В них не было той брезгливости, как у Джеймса. Не было двуличной снисходительности, когда он разрешил мне в последний раз поесть вкусняшки. Была искренняя доброта. Я доверилась ему. Привязалась. Я прильнула щекой к его ладони, смотря в красивые небесно-голубые глаза. Рафи улыбался мне, подался вперёд и чмокнул в лоб. А затем он наблюдал, как краснеют мои пухлые щёки.

— Ты очень милая, когда стесняешься, — сказал он, тискаясь.

— Я в самом деле тебе нравлюсь? Вот такая толстая и плаксивая? — ныла я.

— Не толстая, а пухленькая. Не плаксивая, а чувствительная.

Из меня вырвалось какое-то невнятное завывание, на которое он посмеялся и чмокнул в щёку.

— Какая же ты лапочка.

— Можно я тебя… можно тоже тебя… ну это…

— Договаривай.

— П… п… поцеловать, — промямлила я и зарделась.

— Зачем ты спрашиваешь разрешения?

— Ну мало ли, вдруг тебе противно будет.

Ангел ласково улыбнулся, убирая мои волосы с глаз.

— Не будет. Обещаю.

Я скованно и стеснительно смотрела на его губы. И потом, собрав сопли в кулак, я зажмурилась и быстро поцеловала его. Рафи поднял моё лицо, заглядывая мне прям в душу. Неспеша приблизился. В этот раз поцелуй был довольно долгим. Отпрянув, он погладил мою щёку.

— Ты очень вкусная.

— Твою ж, — я закрыла лицо руками. — Не смущай меня.

— Хорошо, я молчу, и не буду говорить, что ты вкусная. Слова не скажу, какая ты сладкая. С булочками сравнивать вообще не буду.

— Сам ты булочка!

— Ну есть немножко. Или множко.

— Рафи, — я беспомощно взяла его за плечи. — Ты и я теперь этого… того?

— Кого?

— Ну того.

— Я тебя не понимаю.

— Мы типа встречаемся теперь?! — не выдержала я, краснея ещё гуще.

— Если ты согласна, — впервые в его голосе прозвучали нотки робости.

— Я… я… да, — стеснительно кивнула я.

Рафи улыбнулся.

— Дай руку.

Я дала ему ладонь. Он поднёс её к губам и поцеловал, неотрывно глядя мне в глаза. Я смущённо улыбнулась. Весь остаток вечера мы смотрели сериал, тесно прижимаясь друг к дружке, обнимаясь, и уплетая круассаны и эклеры, которые Рафи любезно принёс, когда вернулся с работы и нашёл меня без сознания на полу.

— Мне правда уже хватит, — робко сказала я, съев третий эклер.

— Ты очень красивая, — шептал Рафаил мне на ушко, обнимая за пухлый бок. Его нежные касания заставляли расслабиться и довериться ему, большому и сильному очень доброму ангелу. Румянец играл на моих щеках, когда он подносил ко мне новый эклер. — Кушай, не стесняйся. Я правда люблю тебя такой пышечкой.

Я смущалась, льнула к нему, и уплетала сладости. Мы так и заснули, прямо на диване со включённым телевизором, съев все круассаны и эклеры. Утром я проснулась, лёжа на круглом животе Рафи. Через пару минут он тоже заёрзал и проснулся. Я лежала на его пузечке и рукой гладила мягкую щёчку. Он такой же, как я. Только побольше. Помягче. Красивее. Ангел посмотрел на меня.

— Доброе утро, — потянулся парень со мной на себе.

— Доброе. Ох, извини, сейчас слезу, — я начала сползать с него.

— Нет-нет-нет, лежи, — он уложил меня обратно на свой большой живот, который поднимался и опускался в дыхании.

— Я тебя раздавлю.

Он усмехнулся и сложил руки на моей спине.

— Ну не раздавлю, но задохнёшься, — перефразировала я.

— Соф, лежи. Спим дальше.

Я фыркнула. Затем улеглась поудобнее, обняла его, и закрыла глаза. Мы продолжили спать, держась за руки и обнимаясь.

========== Рулетик ==========

Прошла пара недель. За это время я начала сходить с ума по своему ангелу. Господи, какой же он хороший. И если начинались наши отношения с симпатии с моей стороны, то сейчас я всей душой любила его. Однажды я робко сказала Рафаилу об этом. Он улыбнулся, чувственно поцеловал меня и сказал, что любит меня уже давно. Я ещё стеснялась себя, хоть Рафи и усердно старался вывести меня из этого состояния. Он давал себя мацать где угодно, трогать за животик, бочка и щёчки, и вообще везде. Когда я касалась его, я начинала думать, что наверное, когда также трогают тебя, это не так стыдно и неприятно. Я привыкла к брезгливым касаниям Джеймса, и терялась, когда Рафи даже легонечко меня дотрагивался. Недавно я наконец-то встала перед ним, раскинув руки в стороны, и сказала: «мацай меня». Правда, я сначала от робости так втянула живот, что у меня аж пресс заныл. Тогда ангел вздохнул, обнял меня и сказал: «ты стесняешься, я ведь вижу. Пока трогай меня сама. Когда перестанешь стесняться, это будет видно». И после этого прошло несколько дней, когда я застала Рафи с грустным видом на кухне. В руке он держал мерную ленту.