Когда он вернулся в комнату, Теллим уже переоделся в сухое и, присев в кресло без подлокотников, обтянутое серой и грубой даже на вид материей, попивал что-то из кружки.

– Тебе не нужно в душ? – поинтересовался Верн.

– Нет, я же не пять минут под дождём торчал, – передёрнул плечами Теллим и взглядом указал на столик и стоявшую там чашку: – Выпей.

– Что это? – Верн послушался и взял напиток, но притормозил, принюхиваясь.

– Коктейль из травяного чая и анальгетика, – усмехнулся Теллим и, увидев колебания Верна, добавил: – Тебя через полчаса накроет, лучше выпить сразу. Я в госпитале работаю, думаешь, ты первый решил так самоубиться?

– Я не хотел убивать себя, – возразил Верн и таки пригубил. Вкус незнакомый, скорее всего, искусственное происхождение было не только у лекарства, но и у чая.

– То есть ты хочешь сказать, что стоял там, ожидая дождя, чтобы проверить, смоет тебя или нет? – Теллим поднял выделявшиеся на лице своей шириной брови.

Сейчас можно было разглядеть его получше: резковатые движения гармонировали с худобой и некоторыми диспропорциями фигуры, нос был немного великоват, а заметные во время речи и улыбки зубы – неровными, что придавало едва уловимую асимметрию мимике.

– Я… я не знаю, зачем сделал это, – честно ответил Верн и опустился на табуретку, вдруг почувствовав себя очень глупо. Он тремя большими глотками опорожнил кружку и поставил её на стол. – Спасибо тебе, Теллим. Мне, наверное, пора.

– Ты же с Керии, да? – спросил он, и лицо вновь оживила кривоватая улыбка, которая почему-то цепляла, привлекала взгляд Верна. Не красотой – как зацепка на ткани или впадина на идеально ровной дороге.

– Да. – Врать в этой ситуации смысла не было, за местного себя не выдашь.

– Вот я и смотрю, что ты не в курсе. – Теллим поднялся из кресла и, взяв кружку Верна со стола, прошёл в санузел; вернулся буквально через полминуты с чистой посудой. – Нэр, транспорт и внешние лифты не будут работать ещё два часа, потому дальше этого блока ты не уйдёшь. Хотя даже не в этом проблема.

– А в чём? – насторожился Верн.

– В том, что у меня нет внутреннего выхода, – усмехнулся Теллим, – так что до внутренних лифтов и переходов ты не доберёшься. – Встретившись с непонимающим взглядом Верна, пояснил: – Зато аренда на двадцать процентов ниже. – По-прежнему не увидев понимания, добавил: – И окно есть. С дежурствами нормально сочетается, мне всё равно до госпиталя по внешке три квартала идти.

– Ты доктор? – спросил Верн, во второй раз услышав слово «госпиталь».

– Почти, – сказал Теллим, прислонившись плечом к стенке. – Стажёр, доучиваюсь. – Верн кивнул, решив, что правильно оценил возраст своего спасителя. – А ты, Нэр, как здесь очутился?

– Гулял, – неуверенно начал Верн, – заблудился, комм потерял…

– Украли, – уверенно перебил Теллим. – Тут такие умельцы… Так, может, лучше в кресло сядешь? – спохватился он, резко засуетившись. – Как ты найдёшь дорогу обратно?

– Я помню адрес, меня встретят, – заверил его Верн, вставая с табуретки.

Низ широкой футболки с длинными рукавами зацепился за стол, обнажив полоску кожи над поясом брюк без застёжки. Взгляд Теллима скользнул по ней – как обжёг, кериец шумно сглотнул и сразу же смутился.

– Ты вещи в санузле оставил? Я сейчас там отопление включу, чтобы высохли, – Теллим заговорил быстро и тут же скрылся за дверью, последние слова доносились уже из душа: – Ты, наверное, голоден, Нэр?

– Нет, спасибо, – так же громко ответил Верн и устроился в кресле с ногами, чувствуя слабость во всём теле – видимо, Теллим был прав насчёт последствий ливня для организма.

– Точно есть не хочешь? – Теллим вернулся и, получив безмолвный ответ в виде отрицательного качания головой, начал готовить обед для одного.

Пищевого синтезатора не было, потому он запустил программу разогрева на упаковке консервов. Наблюдать за трапезой Верну было некомфортно – этот процесс он считал слишком интимным для двух незнакомцев, но натасканная за долгие циклы невозмутимость к нему постепенно возвращалась, потому безучастно рассматривал строгую до суровости обстановку, начисто лишённую эстетики.

– Возьми. – Теллим неожиданно оказался рядом и протянул миску с рыбными шариками.

– Спасибо, – Верну пришлось принять угощение, вкус которого показался чересчур ярким не из-за специй – синтетических добавок.

– Ещё будешь? – спросил Теллим, когда он молниеносно расправился с небольшой порцией.

– Н-нет, – мотнул головой Верн, не успев прожевать.

– Точно?

Взгляд Теллима, казалось, вновь хотел пробраться под тонкую одежду, но Верн не смутился – ко всем безрассудствам этого дня ничего не стоило присовокупить ещё одну игру. Выдержал паузу и без стеснения и уверенно ответил:

– Давай.

В этот раз Верн ел медленно, смаковал, словно это было произведение кулинарного искусства, а не готовый к употреблению фастфуд. Одновременно не отрываясь разглядывал Теллима, который, несмотря на несуразность, подкупал своим простым отношением. Конечно, Верн знал причину – скажи стажёру-медику, что перед ним сидит император, не было бы ни ненавязчивой заботы, ни усмешек над незадачливым туристом с Керии, ни чересчур вольных и двусмысленных взглядов, которые Верн и не думал игнорировать.

Перекрёстный обстрел выглядел слабым подобием флирта, но это был первый флирт в жизни Верна – с Исаном изначально романтика отсутствовала, а с первой и, увы, неразделённой любовью Верн заигрывать не смел, объяснился сразу, хотя и знал об отсутствии взаимности.

Разговор не клеился – Верн не хотел много говорить о себе, выдумал только место секретаря в торговой компании, зато слушал рассказ Теллима: он родился на отдалённой гражданской станции, основным профилем которой было техобслуживание кораблей. Дорогостоящее обучение оплачивала Империя – успешный студент получал гранты, иногда добивался их кровью и потом, поскольку ни у него, ни у его отца, механика по профессии, не было таких средств.

Именно учёба и послужила причиной окончания диалога – Теллим доел, извинился, сославшись на то, что на дежурстве не получится повторить материал перед тестом, и запустил на планшете учебную программу. Так что оставшийся час Верн провёл в одиночестве: прикрыв глаза, неспешно прокручивал в голове свои поступки. Уверенность, что стражники дежурят где-то рядом с квартирой Теллима, оставалась незыблемой – ворвись сюда вооружённые к-руты, как минимум пришлось бы что-то объяснять Теллиму, брать расписку о неразглашении информации о госте… А так – Верн выйдет на улицу, его тут же посадят в транспорт и доставят в резиденцию, где предстоит короткий разговор с Реем, а затем сканирование, от которого опять заболит голова…

– Нэр, можно выходить, – Теллим вырвал его из полудрёмы лёгким касанием плеча.

Верн, встрепенувшись и соскользнув с кресла, отправился переодеваться в душ. Успевшая высохнуть одежда выглядела непрезентабельно, облачившись в неё, он безрезультатно предпринял попытки разгладить заломы на ткани и посмотрел в своё отражение – теперь волосы торчали хаотично, лицо было бледным, но во взгляде вновь поселилась уверенность. Ещё каких-то пять минут, и всё закончится. Конец иллюзорной свободе.

– Приятно было познакомиться, Нэр. – Теллим ждал его у двери с грустно-растерянным выражением на лице; чтобы скрыть эмоции, он вновь улыбался, верхняя губа приоткрывала кривые передние зубы, за которые опять зацепился взгляд Верна. Понимал, что видит Теллима в последний раз.

– И мне. – Он опустил глаза и увидел, как ладонь Теллима дёрнулась в его сторону, но замерла в нерешительности.

Верн не знал, как это происходит у рядовых керийцев, обычаи к-рутов были лучше знакомы благодаря Рею и находившимся рядом стражникам, но не колебался и доли секунды – потянулся и взялся за протянутую руку. Теллим принял этот жест за разрешение, прижал к себе, впившись в губы бесцеремонным поцелуем. Дальше всё было скомканным и странным – Верн оказался на кресле под Теллимом, оба оставались в одежде, брюки он расстегнул сам, одновременно широко разводя бёдра. Проникновение было резким, но желанным на фоне внезапно вспыхнувшего возбуждения. Эта близость в череде множества казалась иной: все его любовники были опытнее, относились к телу Верна иначе, бережнее, но менее искренне – никогда не позволяли себе отдаться страсти. Теллим же брал то, что ему дают, не задумываясь. Влажно и с упоением не то целовал, не то вылизывал шею, плавно двигался, шумно дышал.