– Ты с нами? – спросил Верн, когда начал собираться домой.

– Нет, я на «Стодесятый», завтра в рейс, – мотнул головой Исан. – Подбросите до базы?

– Конечно, – улыбнулся Верн и принял спящего Арена из рук Рея.

Исан мог остаться на ночь, но искренне считал, что это усложнит и без того непростые отношения с мужем. В последнее время потребность в сексе ощущалась остро – гормональная перестройка организма шла полным ходом, а назначенные врачами препараты не могли полностью компенсировать его состояние – но Исан сдерживался и запретил себе даже думать о физическом контакте с Верном. У них было настолько разное отношение к естественному, по сути, процессу, что это могло окончательно разрушить хрупкое равновесие между ними. Да и не сказать, чтобы Верн сильно привлекал Исана – просто сейчас был нужен секс, и самым логичным казалось заняться им с био-отцом будущего ребёнка. Логичным для всех, но абсолютно не подходящим в данном случае.

Рей наблюдал за крушением брака сына с заметным равнодушием, правда, едких комментариев о том, что изначально был против этой затеи, не отпускал. Только дал совет – не светиться, как и прежде, и дождаться рождения сына. Увы, о разводе никто не говорил, хотя однажды Исан всё же решился спросить, получив расплывчатый для предельно конкретного отца ответ: «У тебя и так полная свобода. Если встретишь кого – посмотрим».

Полная свобода наскучила Исану довольно скоро. Секс со стражниками его не интересовал – гораздо больше атлетичных к-рутов ему нравились тонкокостные чистокровные керийцы. Огласка Семье была не нужна, потому Исан оставался крайне придирчивым при выборе случайных партнёров. В сочетании с рабочим графиком удовлетворять потребности организма получалось нечасто. На службе, естественно, он себе подобного не позволял – даже не из-за сплетен, хотя за Исаном следило множество любопытных глаз, а каждое действие обсуждалось множеством злобных языков, просто останавливал внутренний блок.

Отношение к Исану в армии было и так сложным: с одной стороны – супругу императора и сыну премьер-министра, более важной, судя по общественному мнению, персоны, не нужно было добиваться одобрения руководства для продвижения, звание капитана и место командира в рубке имперского эсминца «NES-110» ему достались без единого усилия; с другой – абсолютно игнорировался факт, что у него действительно имелся опыт командования кораблём, даже целым звеном. В подростковом возрасте Исан благодаря отцу принимал активное участие в войне с Духами наравне со взрослыми и показал себя с наилучшей стороны – по оценкам других военных, которые, конечно, помнили о его былых заслугах, – но это не могло переломить общий вектор отношения к офицеру с высоким происхождением.

Желание что-либо кому-либо доказывать у Исана пропало быстро: переврут, переиначат, вывернув факты нужной себе стороной, и, улыбаясь в лицо, будут говорить гадости за спиной; потому, стиснув зубы – и заткнув уши, – просто выполнял свои обязанности. С экипажем «Стодесятого» у него сложились стабильно хорошие отношения: некоторые служили ещё под началом Рея, а что думали другие – его волновать не должно.

Правда, с наступлением беременности раздражительность выросла на порядок – от быстрой утомляемости на первых порах, от нехватки секса, от ощущения, что осталось потерпеть совсем немного. Что произойдёт в его жизни после рождения ребёнка – Исан не знал, но неопределённость давила. В один из не самых удачных дней он всё-таки не смог сдержать негативных эмоций и ответил непосредственному начальнику генералу Ла’кни чересчур резко. Тот виду не подал – никто не имел права возражать членам императорской семьи, но Исан подозревал, что жёсткий и отнюдь не простой по характеру генерал эпизод просто так не оставит.

Добравшись до покоившегося на своей площадке эсминца, Исан скользнул взглядом по его плавным формам, подсвеченным уличными лампами, – корабль ощутимо устарел, такие обычно проходили модернизацию или переводились на патрулирование в сектора К-рут и Нериде, но «Стодесятый» пока не трогали. Обстановка в самой Империи и у соседей была стабильно спокойной, потому флот проходил обновление в плановом порядке, Исана и его команду вполне устраивало сложившееся положение дел.

Ночь перед рейсом тоже прошла спокойно, хотя Исан долго смотрел в потолок каюты невидящими глазами и пытался понять, что ему делать с нарастающей пустотой в душе. Неяркая подсветка должна была успокаивать, но нервировала, как и всё вокруг – самое печальное, поделиться проблемами было не с кем. Рей никогда не претендовал на роль душевного родителя, Джейса просто не хотелось загружать, а то, что творилось в голове Верна, лучше было вообще не трогать – Исан не знал, откуда после случившегося у него осталось непреодолимое желание оберегать мужа даже от своих упаднических настроений. В какой-то мере Исан стыдился этих странных побуждений и в общении с Верном чаще вёл себя прямо противоположно, но точно знал, что готов ради него на очень многое.

Поутру Исан смыл с себя налёт тяжёлых раздумий прохладной водой и отправился в рубку – до запланированного вылета оставалось два стандартных часа. Не успел занять своё место, как лейтенант Давви сообщил:

– Капитан Ш’ии, вам сообщение от генерала Ла’кни.

– Переведите на мою консоль, лейтенант. – Исан ко всем членам экипажа обращался в соответствии с уставом, не хватало ещё слухов о фамильярном стиле общения члена императорской семьи. Изучение приказа заставило его нахмуриться и решить, что мысли иногда материализуются практически мгновенно. – Передайте на базу, что через пять минут я свяжусь с генералом из своей каюты. Если он свободен, конечно.

Как Исан и предполагал, генерал был не только свободен – ожидал выхода на связь капитана «Стодесятого».

– Генерал, – Исан приветственно кивнул, – могу ли я поинтересоваться, почему я как командир не был ознакомлен с приказом о модернизации «NES-110» в положенный уставом срок?

– Канцелярии потребовалось время на получение распорядительного листа, указывающего, кого именно необходимо с ним ознакомить, – с плохо сдерживаемым торжеством ответил Ла’кни. – Соблюсти сроки в этом случае не представилось возможным. Понимаете меня, капитан?

– Да, генерал, – ответил Исан согласно уставу, хотя внутри у него всё кипело. – Правильно ли я понимаю, что сегодня начинается последний рейс «Стодесятого» перед модернизацией сроком на два стандартных месяца?

– Всё верно, капитан. На это время экипаж может взять положенный в таком случае отпуск либо будет распределён по вакантным местам на других кораблях.

Когда сеанс связи завершился, Исан в сердцах саданул кулаком по переборке – месть удалась. Хотя Ла’кни даже не представлял насколько. Исан в любом случае выбрал бы службу: не мог и не хотел оставаться в Империи рядом с мужем.

– Ещё распоряжения, господин Рэеллин? – низким, но негромким и оттого несколько интимным голосом спросил Сарейс, начальник личной охраны императора.

– Нет, спасибо, вы свободны, – не глядя бросил Верн. – Завтра совет основателей.

Он со вздохом опустился на кровать, только когда рослый полукровка, склонив голову, покинул спальню. Верн уже давно приучил себя игнорировать то, что он видел в глазах Сарейса: преданность, восхищение и тщательно спрятанное вожделение. Переосмысление или дальнейшая попытка что-либо изменить завели бы в тупик, потому ситуация оставалась в том же состоянии уже несколько стандартных лет – с момента, когда у беременного Верна с Сарейсом случился секс.

Физическая близость не принесла ни тому, ни другому ожидаемых эмоций, а Верн с горечью осознал, что любить безответно и быть объектом любви, не имея возможности ответить на чувства, – практически одинаково больно.

Сарейс мужественно принял это признание, пообещав больше не докучать своей привязанностью, даже собирался покинуть Стражу, Рей не позволил ему этого сделать, глухо рыкнув: «Перебесится». С тех пор Сарейс из простого стражника поднялся до главы охраны императора и его близких – Верн мог доверить ему даже Арена, если того требовали обстоятельства. Никаких личных тем они больше не поднимали, хотя Верн видел, что чувства Сарейса не остыли, замечал это и Рей, но тем не менее тоже не вмешивался, считая, что данное обстоятельство не угрожает безопасности императора.