— Видите ли, Колдуэлл, — властно, сверкая глазами и как-то азартно улыбаясь отвечал мне князь. — В этой игре леди Керрингтон есть вы, валет, дама — она, и в руках вас обоих два туза: её — лорд Генри, ваш — я. Однако у леди Старк тут особая роль джокера.

— Я вас не очень понимаю, — признался я. — Вы говорите о наказании, причём тут карты?

— Увидите, друг мой. Только дайте мне всё сделать самому.

Я посмотрел в его горящее азартом лицо. И мне уже хотелось позволить ему всё из банального любопытства.

— Хорошо, Люциус. Она в вашей власти.

— Вот и прекрасно, — он выдохнул дым, и в этот миг его взгляд и улыбка были пугающе злыми. Хищными, жадными до крови. — Теперь я должен спросить, когда вы планируете выселять неверную жену из дома?

В декабре я был разведён с Джильдой. Уж не знаю, каким чудом, но мне удалось сохранить почти всё состояние, а не отдавать ей половину. Суд лишь обязал меня выплатить ей несколько тысяч. Лорд Генри всё рвался поговорить со мной, но я не желал ни секунды находиться рядом с этим человеком. По задумке Люциуса я не сказал полиции о деяниях бывшей жены. К тому же, для этого нужно было бы привести с собой леди Софию, чтобы она подтвердила, что действительно была отравлена. Я замечаю, что очень часто стал думать об этой женщине, и также часто вместе с князем стал бывать у них в гостях. Лорд Роберт с возмущением выслушал мою историю, осуждая всех Керрингтонов за обман.

— Господи помилуй, разве можно так брать и манипулировать? — распалялся он, едва не ударив кулаком по столу. — Неужели у этих людей нет сердца, раз они так относятся к человеку, который имел добрые намерения?

— Отец, прошу, будьте спокойнее, — говорила ему София. — Врач просил не волноваться.

— Жаль, что вы не познакомились с Софией раньше, — сказал лорд мне, поглаживая руку дочери. — Она счастливый талисман, который уберёг бы вас от такой жестокости.

Я тогда не понял, почему он назвал Софию талисманом. И по дороге домой Люциус поведал мне:

— За пару дней до появления на свет леди Старк лорд проиграл большую сумму денег, поместье, и имел лишь пару тысяч фунтов. И в ночь, когда она родилась, он отыгрался, он не проиграл ни одной ставки в этот вечер, и хмельной целовал щёчки дочери, называя её «мой счастливый талисман». По просьбе леди Елены, мир её праху, он зарёкся прикасаться к картам.

— Как занимательно, — отметил я. — Эта история связана с тем, что вы называли леди Софию джокером?

— Отчасти.

В один из зимних дней князь уехал по важным, с его слов, делам, оставив меня одного до вечера. Я же отправился к леди Старк, по обретенной мною привычке. И обнаружил её на улице, она шла куда-то без сопровождения, спокойно улыбаясь проходящим мимо людям. Я выскочил из кареты прямо на ходу, оказавшись перед девушкой. Она ахнула и засмеялась.

— Мистер Колдуэлл, неужто так соскучились, что прямо из повозки выпрыгиваете!

— Именно, миледи, — улыбнулся я, поцеловав её руку. — Куда вы идёте одна?

— В церковь. Сегодня особенный день, я едва упросила отца отпустить меня одну.

— Могу я пойти с вами?

— Но мне казалось, вы неверующий.

— Ради вашего общества я пойду хоть в церковь, хоть в преисподнюю.

Она улыбнулась, дав мне взять её под руку.

— Раз так, идёмте.

Мы с ней двигались по заснеженным ночной метелью улицам, пока вся белизна вокруг сверкала от лучей яркого солнца на голубом небе. София глубоко вдохнула морозный воздух, и безмятежно улыбнулась, выдыхая и смотря наверх.

— Я так люблю это небо, — говорила она спокойно и ласково. — Также бесконечно, как оно само.

— Оно сегодня поистине красиво, — согласился я.

— Вам никогда не хотелось хоть раз побывать там, в вышине, среди облаков и солнечных лучей?

— В детстве бывало. Но если честно, то мне кажется, я там уже был.

— В самом деле? — изумилась она.

— Да. Знаете, когда вас… когда вы спали, — сказал я, смягчив, не желая затрагивать неприятную тему, — мне снилось, что вы ангел. Что я стою посреди неба, а вы говорите с другим ангелом, а потом со мною.

Она просветлела лицом. Улыбка стала не столько ласковой, сколько бережной, любящей, нежной.

— А как тот ангел выглядел?

— Гм. Мне кажется, он подходил под описание архангела Рафаила из вашего сна. Только полноват.

— Это он! — засмеялась София. — Он и вам снился!

— Интересно, почему, — улыбнулся я.

— Кто знает. Ох, мы пришли.

Мы стояли на пороге церкви. София вошла, тихонько открыв дверь, а я вошёл следом. Нас встретил священник. Едва он увидел леди Старк, как спокойная улыбка отразилась на его пухлых губах.

— Миледи, каждый год в одни и те же дни, — сказал он.

— Я стараюсь бывать здесь чаще, святой отец, — учтиво ответила она. — Это мой добрый друг, Киллиан Колдуэлл.

— Всегда радостно, когда ещё одна душа обретает Бога в своём сердце, — улыбнулся мне священник.

— Извините, но я не верующий, — без тени робости ответил я. — С вашего позволения, я подожду леди Старк здесь.

Он как-то странно на меня взглянул. С удивлением, разочарованием, и даже каким-то высокомерием. София спешно покинула нас, идя к иконам. Священник же вздохнул, смотря на неё и покачивая головой.

— Наивное дитя.

— О чём вы? — спросил я, снимая перчатки.

— Леди Старк неимоверно добра, её веру никогда не затмевала тень сомнения, и всё же, хоть она и любима Господом, несомненно, он не наделил её рассудительностью. Если бы только понимала, что нет смысла просить за того, о ком она молится.

— О ком-то неугодном Богу? — ухмыльнулся я.

— Об отверженном сыне Его. О Люцифере.

Я вскинул брови, изумлённо смотря на святого отца.

— Люцифере? О Сатане?

— Именно, — кивнул мужчина. — Она всё просит Бога впустить лукавого назад в своё царство. Надеется, что однажды вымолит для Люцифера прощение.

— Но зачем? Это бессмысленно.

— Её вера также сильна, как и любовь ко всему сущему. И надежда, что однажды Сатана обретёт прощение. Три благодетели пышно цветут в её душе, но жаль, что они заставляют её молиться о нечестивце, чей грех непростителен.

Я вновь удивился её бесконечной доброте. Даже своего придуманного церковью врага она любит и просит за него прощения. Я шагнул было к Софии, но меня придержал за плечо святой отец.

— Не нарушайте молитвы, прошу вас. Не нужно мешать, когда она едина с Богом.

Я не стал идти дальше. Я лишь стоял и слушал её изредка доносившиеся слова и фразы:

— Отец, прими Его назад… прости человеку великий грех, к которому Он привёл из обиды… не прошу за себя, я помню приговор… дай ему благословение, прости старшего сына…

Дальше молитва сошла на шёпот, который я не слышал, как ни старался. Через какое-то время София закончила и вернулась ко мне. Мы покинули церковь, и из её прощания со священником я узнал, что его имя Стефан. На улице она вновь была ласковой и улыбчивой. И я решился узнать:

— Миледи, священник сказал, что вы молитесь за Сатану. Простите, что лезу не в своё дело, но мне интересно, зачем?

Она помолчала, смотря на небо. Во взгляде её была тоска, но она продолжала невозмутимо улыбаться.

— Вы никуда не лезете, вы заслуживаете знать. Я молюсь, потому что считаю, что каждое создание Бога заслуживает Его прощения и любви. Люцифер всего лишь был другим, всего чуть-чуть сильнее Михаила, и по праву гордясь этим, он заслужил место среди падших ангелов. Мне кажется, это нечестно. И он уже достаточно отбывает своё наказание, которое я считаю ужасно несправедливым.