— Это просто чудо, — посмеивался я счастливо. — Радостнейшее чудо.

— Согласен, — кивнул Пьягарми. — Я думал, что больше никогда с ней не увижусь. Даже после смерти.

— Вы на это надеялись?

— Раньше да, но прошлой ночью меня охватил дикий гнев, после которого меня бы ни за что не впустили в рай вслед за ней. Хоть она и выжила, чему я безумно рад, друг мой, я клянусь, и беру вас свидетелем моей клятвы, что я жестоко накажу того, кто покусился на жизнь этого ангела.

Когда он это говорил, его глаза поблёскивали злым огоньком, а на лице обосновалась тень, предвкушающая кровавую расправу.

— Люциус, — я положил руку на его плечо. — Ваша ярость оправдана, я злюсь не меньше, но ваш тон… неужели вы бываете жестоким и жадным до крови?

— Не представляете, насколько, — он страшно улыбнулся. Он повернул голову, улыбаясь так жутко мне в лицо. — Я жесток с созданиями, которые вредят тем, кому нельзя.

Я тяжело вынес его взгляд.

— И у вас есть на примете кто-нибудь в качестве виновника?

— Да. Один. Я не буду раскрывать своих подозрений, — он просветлел лицом, лишив себя того пугающего вида, с которым на меня смотрел, и улыбка его вновь стала мягкой и невозмутимой. — Сначала я всё перепроверю.

— Как пожелаете, — сказал я, заставив себя улыбнуться ему в ответ.

Дома нас с князем встретила Джильда. Она выглядела холодно-спокойной, но одежда была чёрной, траурной.

— Мне даже представить сложно, что вы чувствуете, князь, — обратилась она к Пьягарми.

— Не только вам, — усмехнулся он, пожимая её руку. — Но я счастлив и весел, миледи.

— В такой день? — слегка изумилась моя жена.

— Леди Старк не умерла, — сказал я, подходя к Джильде. — Нет необходимости носить траур, дорогая.

Она широко распахнула глаза, смотря на меня. Затем подошла и взяла за руку.

— Киллиан, присядь. Я сейчас велю принести тебе чай с успокоительным лекарством.

— Ваш муж не спятил, — улыбался Люциус. — Но ваша реакция понятна, лорд Старк также подумал, когда Киллиан ворвался к нам и объявил, что она жива.

— Но кровь… она едва дышала… как? — обрывками вопрошала Джильда, опираясь рукой на кресло.

— К общему счастью, леди София выпила не так много яда, и выжила, — сказал я, придерживая жену под руку. — Джильда, милая, тебе дурно?

— Я в замешательстве, — призналась она. — Это же чудо. Настоящее, божье чудо. Князь, я очень рада, что вы не лишились любимой.

— Любимой? — переспросил он, усмехаясь.

— Разве она не любима вами? Мне казалось, что это так.

— При всём уважении, миледи, я не хочу говорить о том, кто кем любим, а кто нет. Когда придёт время, вы и ваш муж первыми узнаете, что ждёт меня, а что леди Софию.

Она кивнула. Затем покинула нас, чтобы снять траурное одеяние. Люциус смотрел ей вслед, о чём-то сосредоточенно думая и продолжая улыбаться.

— Киллиан, велите подать чаю, пожалуйста, — сказал он, переведя на меня взгляд своих красивых янтарных глаз. — Хочется отпить его в спокойной обстановке, без печали и волнений.

========== Часть 14 ==========

Осень стремительно золотила листву на деревьях, что укрывала собой иссохшую траву и цветы. Солнце ласково согревало собой последние тёплые деньки, в которые я и князь любили прогуливаться по паркам. Было самое начало ноября, леди Старк уже чувствовала себя здоровой, и Люциус часто звал её в эти парки, идя по которым невольно предаёшься мыслям о том, как быстро течёт время, как всё повторяется, пока листва шелестит под ногами, золотым ковром покрывая дорожки. Как мы не искали отравителя, найти его так и не удалось. Леди София просила меня оставить это, говоря, что каждому воздастся по его делам, но я не слушал. Никому ничего не воздастся, если только мы сами этого не сделаем. В этот вечер Джильда и я шли по тропинке, освещённой фонарями.

— Князь часто уезжает, — заговорила вдруг она.

— Да, он всё справляется о здоровье леди Софии.

— Не могу понять, почему он так заботится о ней, но не хочет признавать, что любит её? Как будто в этом есть что-то постыдное.

— Возможно, ему тяжело разобраться, что он чувствует. Он сказал как-то, что они росли как брат и сестра. Думаю, от этого Астери не хочет говорить.

— Прелестно, — как будто алчно улыбнулась Джильда. — А она его любит?

— Будь иначе, разве звала бы она его, умирая?

— Да, ты прав, — задумчиво согласилась жена. Она вдруг остановилась и посмотрела в сторону. — Ты слышишь?

Я напряг слух. Неподалёку, совсем рядом раздавались голоса. Знакомые голоса. Люциус с Софией? Но насколько мне известно, сегодня слишком холодно, чтобы лорд отпустил её на улицу, хоть и с князем, и тот собирался побыть у них в гостях несколько часов. Джильда сделала несколько шагов к большому старому широкому клёну, и прильнула к нему спиной. Я хотел было окликнуть её, и сказать, что нельзя и неуважительно — подслушивать, но меня остановила донёсшаяся фраза:

— Меня обвинили в блуде. Угадай, из-за кого?

Голос Софии. Он звучал несколько строго, но в нём преобладало расстройство, лёгкая тоска и нотки укоризны. Я сделал шаг к дереву, слушая.

— Во-первых, обвинения беспочвенны, — отвечал невозмутимо и с долькой весёлости голос Люциуса. — Во-вторых, почему тебя никто не защитил?

— Брата не допустили. Даже слушать не стали. Меня вообще не хотели отпускать обратно, и Боже мой, это выглядит как побег!

Брата? У леди Старк есть брат? Я даже не знал. И от кого её не защитили, и откуда не хотели отпускать? Не понимаю.

— Знаешь, мы могли бы договориться.

— Не издевайся надо мной! — князь засмеялся на это восклицание Софии. Заливисто и беззаботно. — Факт в том, что я больше не смогу вернуться.

— Тебе и не надо. У тебя есть Я.

Повисла пауза. О чём они говорят? Куда Софии нужно вернуться?

— Ты мне не веришь? — спросил князь серьёзно.

— Уже и не знаю. Почему ты позволил им скорбеть, так ещё и к отцу меня принёс? А если бы его удар хватил?

— София, — я видел их тени. Люциус взял её руки. — Ты выпила яд, люди после такого умирают. Как ты думаешь, я действительно сделал это ради забавы, или потому, что думал, что больше не увижу тебя?

Она молчала. Вздох.

— Прости.

— Я не надеялся встретиться с тобой даже там. Будто я не знаю, что я нежеланный гость. Разве я не мог скорбеть по тебе? Разве нельзя мне было сделать всё по правилам этого мира? Хочешь того или нет, но Старк заслуживал знать, что ты умерла.

— Сейчас ведь я жива.

— Относительно. Ты ещё слаба. Я вижу, что тебя пошатывает и тошнит.

София обхватила себя руками, повернувшись к фонарному столбу. Она смотрела на огонёк, что освещал тьму вечера.

— Красиво, — негромко сказала она. — Кажется, я уже давно не наблюдала за огнём.

— Наблюдай сейчас. Никто не потревожит, — он встал за ней и сделал жест, которого я не мог как следует разглядеть, ибо князь стоял спиной.

— Что ты делаешь?

— Сегодня особенная ночь. Это мой тебе подарок. В ответ на рождественский.

София повернулась к нему и прильнула к его груди. На её шее висела цепочка с золотым крестом.

— Люци, мне кажется, я… я…

Люциус наклонился к ней и приставил палец к губам, что-то шепнув на ушко. София выглядела озадаченной, затем посмотрела в его глаза со страхом и волнением.

— Надо, — строго сказал он.

— Но мне казалось… я думала…

— Ты ошиблась. Все ошибаются.