Особенность всего этого собрания состояла в том, что Северная Африка контролировалась Османской империей и их протекторатами. Так что Французы всего лишь захотели подключить Англичан к совместным проектам по решению своих интересов на чужой территории. Ну и немного, не без этого, помочь нуждающимся, произведя на них нужное впечатление, поборовшись за сохранность природы, а особенно, полезных ископаемых.

Ещё раз посмотрев на письмо, подписанное лично послом, решил сходить, поучаствовать в благом деле. И только в этом. Даже раскошелюсь на небольшую сумму, которую внесу в их фонд. Пускай половину разворуют, но другой должно хватить купить мешок муки голодающим детям. А то и на что-то большее.

Вечером, на очередном занятии с Вилсон, девушка попросила у меня телефон. Другого способа связаться с Белым кроликом у неё не было. По словам одноклассницы, она хотела нанять её взломать один сервер, чтобы получить доступ к конфиденциальной информации. Белый кролик, её контакт сам появился у меня в телефонной книге, со знаками вопросов вместо цифр, на это согласилась, но выставила за свои услуги приличный счёт, который Вилсон тут же без колебаний оплатила. Для чего перечислила деньги на указанный электронный кошелёк. Как раз столько, сколько я ей заплатил за ночные приключения на стройке.

К концу занятия на мой же телефон пришло видео, с пометкой, для Вилсон. То, что выданный госпожой Чамар аппарат, вообще-то, вроде как, защищённый от взлома и жутко запароленный, Белого кролика нисколько не смущало.

— Быстро она управилась, — уважительно отметила Вилсон, удивлённая такой оперативностью.

Поскольку девушка не возражала, я, заглянув через её плечо, тоже посмотрел запись, за которую были заплачены такие деньги. Увидел знакомый коридор. Узнал одежду проходящих по нему людей. О, даже их лица мне знакомы. А вот про этого красавца, что шёл по коридору вместе с группой людей, мог, вообще, рассказать всё, вплоть до цвета его трусов. Потому что это был ….. Я! Неудивительно, что поражённая Вилсон, повернув голову, посмотрела на меня долгим, нечитаемым взглядом. Высоко подняв брови.

— Не знал, что ты таким увлекаешься. Честно, я никому не скажу. Только не бей, — шутливо вскинул руки, якобы от неё защищаясь.

— Зачем ты ходил в больницу имени Кларенса?

— Тестировать один прибор, сделанный в корпорации Рэдклиф. Я же на них работаю, — пояснил, не видя смысла скрывать общеизвестный факт.

— Какой? — быстро спросила Вилсон.

— А тебе зачем? — а вот этого уже не хотелось раскрывать.

— В больнице Кларенса уже много лет лечится мой отец. Он слышал, что там проводили испытание какого-то экспериментального лекарства, которое может ему помочь. Причём, занималась этим корпорация Рэдклиф в тот день, когда была сделана данная видеозапись. Я специально попросила найти ту камеру, что установлена рядом с палатой того пациента. Получается, это были вы? — недоверчиво спросила Вилсон, удивлённая таким неожиданным поворотом событий.

— Это закрытая информация, принадлежащая корпорации Рэдклиф, — с сожалением пояснил, не зная, как правильнее поступить в ситуации, когда инструкции вошли в противоречие с убеждениями.

— А ты проговорись о ней во сне. Честно, я никому об этом не скажу. Пусть меня даже побьют, — рассмеялась Вилсон, немного видоизменив мою шутку. — Расскажи, что там произошло на самом деле? По дружбе. Правда, для меня это очень важно. Я очень хочу помочь отцу выздороветь, — с надеждой попросила разволновавшаяся девушка. — У меня, кроме него, больше никого не осталось. Если нужно, я заплачу.

Чувствуя себя перед ней неудобно, даже в чём-то виновато, задумался. Расспросив о болезни её отца, попросив помолчать, позвонил госпоже Чамар. Рассказал начальнице о родственнике моей подруги, чьи проблемы со здоровьем как раз идут по нашему профилю. Предложив продолжить на нём «обкатку» методики воздействия на источники А-поля. Провести новый опыт, при условии его безопасности для пациента. Собрать больше данных. Намекнул, что у меня на этот счёт появились кое-какие мысли, которые хотелось бы проверить на практике.

Я знал, чем можно соблазнить сумасбродную учёную. В качестве дополнительных аргументов сообщил и то, что проблем с его согласием, с сохранением тайны, с лояльностью и расходами в этом случае не предвидится. Доктор Моррисон также не откажется поучаствовать в эксперименте. И вообще, мы ему обещали помочь собрать больше материала для диссертации. Правильно расставив акценты, достаточно легко добился её согласия.

Предупредил Вилсон, мы не часовой завод, гарантию на свою работу не даём, но, что сможем — сделаем. Ей и этого обещания пока было достаточно. Начала благодарить так, будто я уже совершил чудо, заставив меня смутиться ещё сильнее. Когда подняла тему оплаты, быстро замахал на неё рукой.

— Не нужно. Если что-то потребуется из расходников или материалов, я скажу. Ты моя подруга, одноклассница и учитель. Какие деньги? — возмутился, чувствуя неловкость.

— Сейчас всё чего-то да стоит. Даже дружба, — грустно высказалась Вилсон, не испытывая на этот счёт иллюзий.

— Тогда, это какая-то неправильная дружба. Скорее, только сотрудничество.

Возможно, я неправ, так как не имел большого опыта дружбы со множеством людей, обладающих различными характерами, мнениями, социальными статусами. Но, что об этом думал, то и сказал.

Расчувствовавшись, Вилсон заявила, что теперь тоже будет считать меня другом. Могу обращаться к ней за помощью в любое время. Желательно, если нужно кого-нибудь побить. Извинившись за то, что в других вещах она разбирается плохо.

«Не понял. А до этого, она меня кем считала?» — озадаченно подумал, удивлённо посмотрев на одноклассницу.

Одевшись в пригодившийся костюм, тот же, что надевал на день рождения одной стервы, в указанное время отправился во Французское посольство. Точнее, не в само посольство, а в арендованный ими зал для торжественных встреч, где должен пройти благотворительный приём.

Уже на входе обратил внимание на многочисленную охрану в дорогих костюмах, рекламные растяжки, плакаты, украшения, наряды девушек администраторов, призванные придать этому мероприятию определённый тематический настрой. Наблюдалось обилие сине-бело-красных цветов, экзотических растений в кадках, темнокожих мужчин и женщин в традиционных Африканских нарядах. Небольших информационных стендов, расставленных по краям зала и в коридорах. Денег организаторы приёма на него явно не пожалели. Все справочные и рекламные тексты были выполнены на двух языках, Английском и Французском.

Предъявив приглашение, прошёл в большой зал, где собралось множество гостей. Надолго задерживаться здесь я не собирался. Думал, всего-то побуду с часик, для приличия. Посмотрю выставку поделок из Африки. Полюбуюсь на экзотических красоток. Полистаю красочные буклеты. Поздороваюсь с послом. Поблагодарю его за приглашение. У специальной стойки, возле которой крутилась парочка фотографов, сделаю пожертвование после чего тихонько уйду. Никаких важных дел к присутствующим у меня не имелось. Принимать участие в каких-либо обсуждениях или акциях не планировал. В бесплатных угощениях или развлечениях не нуждаюсь. Я здесь из вежливости, любопытства и желания сделать этот мир чуточку добрее.

Если встречусь с родителями Ивон Виардо, притворюсь, что их не знаю. Нас ведь друг другу не представляли. Мы пока ещё, лично, не встречались. Инициативу нужно отдать им, хотя, вроде как-то и неудобно перед родителями Ивон. С учётом того, что я видел. Как же всё сложно.

Поскольку у меня не было компании, к которой можно было прибиться, просто бесцельно ходил по залу. Убеждая себя, что я в музее, что приобщаюсь к важному делу, культурно обогащаюсь. На многие вещи тут и вправду было интересно посмотреть. Как, например, на одну девушку фотографа, с бейджиком — Пресса, что дважды мелькала в толпе, старательно от меня прячась.