– Не торопись, Джулианито! – капризным тоном проворковала девушка. – Ну куда ты сейчас побежишь, такой невыспавшийся, взвинченный и нервный? Побудь со мной. Хочешь, я сделаю тебе массаж? Ты немножко расслабишься.

– Буду тебе очень благодарен, – молодой человек поудобнее устроился на кровати и даже умудрился положить голову Флоре на плечо. Ее руки тут же скользнули ему под рубашку и занялись шеей и линией плеч.

Совершенно очевидно, что Флора Гарлинда, принцесса итальянского королевства Суэйн, была любовницей Джулиана, одной из всех его многочисленных пассий. Эта девушка отличалась поразительной, дьявольской красотой, но по средневековым меркам считалась красоткой, засидевшейся в девках. Ей было двадцать четыре года, она была почти ровесницей своему любовнику. Фигура Флоры радовала приятной округлостью форм и тонкостью талии. Ее круглое хорошенькое личико отличалось стервозностью выражения и точеностью черт, широкими скулами, маленьким вздернутым носиком и чувственными красиво очерченными губами. Огромные, в пол-лица глаза ее были глубокими, блестящими, живыми и кокетливыми. Темно-карие, почти черные, они обладали пронизывающим жгучим взглядом, властным, одновременно тяжелым и мягким, подернутым таинственной поволокой, – взглядом, мгновенно бросающим в дрожь любого, на кого он обращался. Еще одной выдающейся особенностью в этой женщине были ее волосы. Густые, черные, как смоль, они волной шелковистых кудрей в беспорядке падали на ее округлые красивые плечи. На лбу она носила тяжелую золотую диадему, украшенную крупными отборными изумрудами. Девушка была облачена в длинное пышное платье из черной парчи и зеленого атласа, оставлявшее открытыми плечи и половину ее восхитительной груди, давая возможность полюбоваться дорогим колье с изумрудами. Платье и золотые украшения тем особенно хорошо шли ей, что Флора обладала прекрасной кожей цвета темного золота, которая может отличать только итальянцев.

Внешне Флора Гарлинда была чем-то поразительно похожа на своего любовника, и вместе они составляли такую красивую пару, что не залюбоваться ими было просто невозможно. Увы, вдвоем они в свет не выходили, предпочитая скрывать свои отношения, и лишь изредка пересекались на балах, позволяя себе при посторонних не более одного танца.

– Что твоему отцу нужно от меня? – тихо млея от удовольствия и нежась под ласковыми пальцами девушки, спросил Джулиан. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Джулианито! Брось ты эту тему! О делах будешь разговаривать с отцом! –возмутилась Флора. – Спросил бы лучше, как мои дела! Я так по тебе скучала! Говорят, ты не был в Кэррисе целую неделю. Где ты пропадал?

Нотки нешуточной ревности и даже обиды закрались в воркующий грудной голосок принцессы.

– Я был в Луйэре, – не задумываясь, выдал общепринятую версию Винтер.

– Не лги мне! Мы с отцом были на той неделе в Луйэре и гостили там три дня! Тебя там не было! – Флора, схватив любовника за плечи, развернула его лицом к себе. Ее глаза горели огнем сумасшедшей ревности. – Где ты был? Признавайся! Ты одурманивал другую женщину?! Опять валялся с какими-нибудь смазливыми крестьянками по сеновалам?! Или выбирал себе в жены заграничную молоденькую принцессочку?! Говори! Говори сейчас же!

– Брось, дорогая! Что за глупые истерики? – Джулиан недовольно поморщился. – Ты же знаешь, я люблю только тебя. Зачем мне еще кто-то?

– Ты у меня спрашиваешь?! За тобой глаз да глаз нужен! Стоит мне отлучиться, как на тебя сразу же положит глаз какая-нибудь… красотка! – она произнесла это слово так, как будто оно было самым страшным оскорблением. – Они даже меня не стесняются – нагло строят тебе глазки! Глупые пустышки! Джулианито, ты и представить себе не можешь, как трудно удержать рядом с собой такого мужчину, как ты! И тебя должна мучить совесть! Ты совсем не благодаришь меня за мои старания! Когда мы с тобой виделись в последний раз? Уж и не вспомнить! А мне без тебя каждый день кажется годом! Только представь, как я страдаю!

– Бедняжка моя! Иди сюда, я тебя пожалею, – Винтер обнял девушку и, прижав ее к себе, ласково провел ладонью по податливым шелковым волосам. Флора уткнулась носом ему в плечо и удовлетворенно затихла.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Рядом с этим человеком она забывала себя, да не только себя, но и все на свете. Он был необыкновенным, самым дорогим для нее человеком в целом мире. Одним своим присутствием он делал ее счастливой, и она не мыслила жизни без него. Это была безумная любовь, и для такой пылкой натуры, как Флора, она должна была выражаться в красивых словах, цветах, комплиментах… Девушка готова была всем этим одаривать Джулиана, чего гордость не позволяла ей делать, зато вполне дозволяла принимать от него. Король Кэрриса был галантным кавалером, страстным любовником, дальновидным политиком, интересным собеседником и просто красавцем-мужчиной. Да, тут было, от чего потерять голову. И охотно можно было понять, почему Флора Гарлинда так боялась всего этого лишиться.

Милую идиллию влюбленных прервал тактичный стук в дверь. Рука Флоры тут же скользнула к губам Джулиана, сделав запрещающий жест, и она прошептала:

– Не отвечай. Давай еще немножко побудем вдвоем. Мне так хорошо с тобой.

– Флора, я бы рад, но я не могу. У меня много дел, и я не вправе их откладывать, – король Кэрриса с величайшей осторожностью отстранил от себя девушку. Он поднялся с кровати и, кинув быстрый взгляд в зеркало, инстинктивным движением поправил аккуратные прядки волос. Обернувшись к итальяночке, сказал: – Я полагаю, тебе лучше уйти в соседнюю комнату. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Дела, дела! Всегда у тебя дела! – Флора тоже слезла с кровати. Она было направилась по указанному маршруту, но по дороге не выдержала и, трепетно прильнув к Винтеру, прошептала, умоляюще глядя ему в глаза: – Джулианито, милый, скажи, мы встретимся сегодня вечером?

– Не обещаю. Но очень сильно постараюсь, – он аккуратно взял ее руки в свои и коснулся их губами, но девушка неожиданно с испуганным вскриком вырвала пальцы и, шарахнувшись в сторону, воскликнула, позабыв о всякой конспирации:

– Боже! Что у тебя с руками?!

Джулиан, удивленный ее реакцией, обратил взор на свои ухоженные пальцы. Предательский крик нецензурного восклицания застыл в его горле. На руках короля Кэрриса за одну ночь выросли длинные острые ногти, аккуратно срезанные на уголок, и по форме чем-то напоминавшие равнобедренный треугольник. Подобный маникюр в те времена был более чем неприемлем, особенно на руках знатной особы. Когтистые пальцы приписывались бесам, чертям, исчадиям ада и прочей нечисти. Столкнись Винтер сейчас с бравыми тружениками Инквизиции, а не со своей любовницей, не миновать ему пыточной камеры, а там и до костра недалеко.

Очень не вовремя повторился стук в дверь, и голосок служанки звонко осведомился с неподдельной тревогой:

– Ваше Величество, с вами все в порядке? Вы у себя? Можно мне войти?

– Откуда это у тебя? – уже на полтона ниже продолжала допытываться Флора. В ее голосе больше не было страха: все-таки это была довольно решительная женщина, и теперь она скорее требовала ответа, нежели вымаливала его.

– Пустяки! – надо отдать должное и Джулиану: он быстро взял себя в руки. Теперь ни по лицу его, ни по голосу невозможно было сказать, что он взволнован. Он опять сделался естественным и непринужденным. – Ногти накладные. Взял поиграть из любительского театра, что состоит у меня при дворе, и забыл отлепить. Сейчас-то уже некогда!

– Поиграть?! Джулиан, тебе что, пять лет?! – взорвалась Флора. – Знаешь, как ты напугал меня?! Я с тобой поседею раньше времени! С этими вот когтищами тебя запросто можно принять за какого-нибудь колдунишку! Чертеныша! Только представь, что я должна была подумать, увидев это?! Нет, определенно, тебе никого не жалко, кроме себя!

В театральном жесте Флора поднесла руку ко лбу.

– Нет, только не в обморок! – воскликнул Джулиан и сразу же бросился подхватывать свою теряющую сознание любовницу.