– Ты убил его? – спросил он у Дика, переворачивая Оливера на спину и прикладывая холодные пальцы к его шее с целью проверить пульс.

– Нет, конечно! Что я, совсем сумасшедший, что ли? – Дик тоже присел на корточки рядом с Томпсоном и, кивая на него, произнес: – Я присмотрю. Разберись с лесником.

Джулиан обратил взор на свою жертву. Лесник, хоть и был мужиком неробкого десятка, после таких впечатлений поспешил забиться в уголок и сидел там тише воды, ниже травы, затравленно поглядывая на своих странных гостей. Джулиан поднялся, своим движением заставив его вздрогнуть, и, подойдя, присел напротив. Рука в черной перчатке осторожно легла на плечо лесника.

– Кто вы такой и что вам нужно? – резко спросил мужчина, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном. – Забирайте все, что хотите, только оставьте меня в покое и забудьте дорогу к моему дому! Молю вас!

– Не стоит. Не бросай напрасных слов, – ласково, почти нежно произнес Джулиан, убирая с лица капюшон. – Сейчас все для тебя закончится. Взгляни мне в глаза.

Сам не зная почему, лесник послушался. И в тот же миг он перестал принадлежать сам себе. Власть волшебных глаз Винтера захватила его в свой красивый плен. Магия, плескавшаяся на самом дне расширившихся зрачков, вырвалась наружу и принялась пить жизненную энергию жертвы. Очень скоро безвольное тело лесника упало на руки к своему убийце. Тут же Джулиан почувствовал, как освобождается его магия, и, вырываясь на свободу невидимым мощным потоком, находит родные заботливые руки своего хозяина. Чуть покалывало пальцы, сильно дурманило голову, зато душа наполнялась ощущением небывалой силы, мощи и власти. Исчезала неуверенность, исчезало чувство зависимости, сменяясь более привычными чувствами наглости, самонадеянности и строптивости. За это Винтер так любил свою магию. За это она так охотно отвечала ему взаимностью. Магия Великого Черного колдуна всегда была для него живым существом, живущим своей собственной жизнью, правда, неотделимой от жизни самого Джулиана. Не каждого она могла назвать своим хозяином, не каждому – подчиниться. Ее желания полностью совпадали только с желаниями Винтера, и это в течение многих лет удерживало их друг возле друга, пока не переросло во взаимозависимость.

Итак, магия постепенно завершила переход к своему хозяину. Когда Джулиан обернулся к своему другу, это был совершенно другой человек. На его чуть впалых щеках играл нездоровый румянец, изможденное после долгого трудового дня и бессонной ночи лицо приобрело необходимые краски жизни, волшебные глаза горели фантастическим золотым огнем.

– Джулиан, спустись с небес на грешную землю! – окликнул его Дик. – Поторопись вылечить нашего общего знакомого, пока он концы не отдал.

Приведенный в чувство справедливыми словами друга, Великий Черный колдун нагнулся над Оливером, скинул перчатки и положил ему руки на грудь. Мягкий белый свет сорвался с его аристократических тонких пальцев, объяв фигуру Томпсона; под его воздействием закрылась кровоточащая ножевая рана и затянулся сильный ожог. Оливер медленно и тяжело пришел в себя. Увидев перед собой знакомые лица (насколько знакомые, настолько и ненавистные), он, вероятно, пришел к выводу, что поторопился с возвращением в сознание, но притворяться было уже поздно.

– Что же вы меня не добили? – презрительно фыркнул он, осторожно вставая. Мир перед его глазами пошатнулся, угрожая поменять стены и пол в доме местами, и Джулиан поспешил подставить ему свое плечо, чтобы тот не упал.

– Мы не убиваем своих, – откликнулся Винтер. – Мы прекрасно понимаем, что ты нужен общине Черных. Как и ты понимаешь заинтересованность в наших с Диком жизнях все тех же Черных. Наша конфронтация никоим образом не должна отразиться на других.

– Ты забрал свою силу?

– Конечно. Неужели я должен был оставить ее тебе? Ты пойми, обладать такой сумасшедшей мощью не каждому по силам. Особенно, если эта мощь привыкла к одной хозяйской руке. Кто знает, как бы она отреагировала на тебя как на господина. Считай, что я тебя дважды спас.

– Можешь не рассчитывать на то, что я буду тебе обязан! – огрызнулся Оливер. – И… убери от меня свои когтистые лапы!

– Тебе не нравится мой новый маникюр? – Джулиан послушно отошел, мягко рассмеявшись в ответ на возмущенный восклик оппонента.

– Но ведь и ты от него тоже не в восторге! – огрызнулся Томпсон.

– Теперь даже и не знаю. Подумаю, может, сохраню на память, – с серьезным видом кивнул Великий Черный колдун. – Представляешь, как придворные порадуются?

– Джулиан, они порадуются, когда после подобных выходок поведут тебя на костер, – предостерегающим тоном произнес Дик, вмешиваясь в и беседу. – Лучше не рискуй.

– Я подумаю. А что мы сегодня все обо мне, да обо мне? Раз уж Оливер в кои-то веки проводит эту ночь с нами по собственному желанию, надо этим воспользоваться. У меня как раз есть парочка вопросов, которые я хотел бы ему задать.

– Ты уверен, что я буду на них отвечать?

– Лучше тебе ответить на них сейчас, в противном случае тебе придется все рассказать на собрании. Согласись, лучше посвятить в свою тайну двоих, нежели сотню. Я хочу получить полный отчет по сегодняшнему утреннему происшествию. Если ты забыл, я напомню: на глазах у целой толпы (и, что самое важное, на наших с Диком глазах) ты убил Белого колдуна. Почему? За что? Что и зачем ты снял с шеи несчастного и унес с собой?

– И еще происшествие в лесу прошлой ночью, – от себя добавил Дик. – Тогда ты тоже убил Белого и что-то забрал у него.

– Какие наблюдательные! – губы Томпсона досадливо искривились. – Следите за каждым моим шагом? Лучше бы вынюхивали планы Белых! Что толку караулить своих же?

– Уж что разнюхали, то разнюхали, не обессудь, – насмешливо развел руками Джулиан. – Все равно ведь принесло свои результаты. Но ты все-таки от темы далеко не уходи. Заданные вопросы понятны? Можешь отвечать. Хочешь – строго и по существу, хочешь – длинными пространными фразами, времени у нас много.

Оливер некоторое время стоял молча и, прищурившись, разглядывал лицо Винтера, как будто видел в первый раз. Он словно бы что-то решал про себя, боролся с сомнениями. Джулиан, в свою очередь, не прятал глаз, от переполнявшей их магии теперь казавшихся совсем желтыми, как одуванчики, и изучал глубину больших зрачков стоявшего напротив Черного колдуна. Наконец Оливер пришел к единственно правильному выводу и, взмахом руки вытащив на середину комнаты стол и два стула, занял один из них и уже более миролюбиво предложил:

– Давайте поговорим. Мне нужен ваш совет и, пожалуй, ваша поддержка.

Джулиан и Дик заинтересованно переглянулись. Они ничуть не сомневались в искренности слов их оппонента: это было вполне в его характере – сначала брыкаться, огрызаться и упираться, а потом неожиданно сменить гнев на милость и попытаться обратить сложившиеся обстоятельства себе на пользу. Винтер жестом предложил Дику сесть, а сам остался стоять. Его друг не стал разводить китайских церемоний с уступанием места и занял предложенный стул.

– Мы в твоем распоряжении, – произнес Великий Черный колдун.

– Я занялся преследованием Белых совсем недавно, – немножко поразмыслив, заговорил Оливер. Голос его был тихим от природы, но слышным, заставлявшим любого собеседника невольно прислушиваться к произносимым им словам. – Один достоверный источник сообщил мне, что мы можем оградить наших перебежчиков от преследований их бывших союзников. И даже подсказал один способ. Нужно убить столько Белых колдунов, сколько у нас перебежчиков и взять у них какую-нибудь вещь, лучше безделушку, чтобы ее потом необременительно было носить, а потом раздать их перебежчикам. Они должны охранять их от Белых. Наши враги при поиске своих бывших товарищей ориентируются на магический след, оставляемый после использования заклинаний. Так вот, эти своеобразные талисманы стирают следы колдовства, что затрудняет Белым их задачу.