– И ты решил поработать на благо перебежчиков? – недоверчиво спросил Дик, преломив бровь. – Верится с трудом.

– Они нужны нам, – проявляя непоколебимое спокойствие, передернул плечами Оливер, ничуть не обидевшись на Спенсера за проявленное недоверие. – Черных колдунов с каждым годом становится все меньше и меньше. Умираем мы часто – спасибо Белым и Инквизиции, – а людей со способностями с каждым годом рождается все меньше и меньше. Или же они предпочитают скрываться даже от своих, от Черных. Для нас дорог каждый человек, входящий в нашу общину.

– Но Белые для нас тоже дороги, – заметил Джулиан. – Мы не можем так бездумно лишать их жизней. Они же тоже колдуны.

– Белые-то тебе зачем? – удивленным глазам Оливера в дополнение не хватало только пальца, которым бы он мог повертеть у виска.

– Белые – то единственное связующее звено, которое объединяет всех Черных, заставляя ополчиться против общего врага, а не друг против друга. Если мы их уничтожим, мы, не могущие жить без разрушений и кровопролития, мы примемся за свои собственные ряды. И даже я не смогу вас остановить и образумить. Без Белых мы придем к самоуничтожению. Ты этого добиваешься?

– Тебе-то чего бояться? Ты – Величайший. Останешься один, зато победителем. Вся власть только в твоих руках, чем же ты недоволен?

– Над кем властвовать, если никого не будет?

– Хорошо, Джулиан, убедил. Насколько я понимаю, ты собираешься пресечь мою деятельность. Тогда что предлагаешь ты? Не слишком ли жирно будет Белым, если мы так просто позволим им уводить наших людей?

– Оливер, я вообще считаю, что кутерьма с перебежчиками – всего лишь отвлекающий маневр. Белые замышляют что-то другое, и мы должны выяснить, что.

– Я полагаю, ты уже придумал, каким способом нам это сделать?

– Ты правильно полагаешь. Я хочу затесаться в ряды Белых. Ну, что-то вроде того, что на меня нашло прозрение, и я решил отречься от Тьмы ради Света.

– Великие не отрекаются, – Оливер посмотрел скептически.

– Джулиан, а ты уверен, что небезопасно так запросто выбалтывать ему наши планы? – Дик неуверенно покосился на своего друга.

– Сегодня он нам не враг, – Винтер успокаивающе положил руку на плечо Спенсера. – Мы можем быть с ним искренни, – затем он взглянул на Оливера и продолжил: – Подозрительность Белых я беру на себя. У меня будут неплохие рекомендации.

Оливер заинтересованно посмотрел на Джулиана Винтера, но не стал ничего уточнять. Сеть знакомых Великого Черного колдуна была очень обширной, и это было известно всем. Взгляд его случайно наткнулся на руки Винтера.

– Джулиан, а ведь ты и сам можешь усыпить подозрительность Белых, – проронил Томпсон. – Твои ногти… Всем известно, что такие вырастают у колдунов, потерявших свою силу. Оставь их на время. Придешь к Белым и скажешь, что, перестав быть Великим, ты небезосновательно опасаешься возвращаться на путь Тьмы: врагов-то у тебя много, и они не упустят возможности поквитаться с тобой за все, пока ты слаб. Вот ты и решил обезопасить себя, примкнув к Свету. Даже Белые понимают, как больно упасть с высоты положения. Тебе поверят.

– А ведь он прав, – Джулиан и Дик переглянулись. – Определенно, это происки судьбы, позволившей нам встретиться сегодня с тобой. Благодарю, Оливер.

– Не за что. А с перебежчиками-то что будем делать? Прыть Белых надо умерить.

– Не поддавайся на провокацию. Пусть забирают обратно своих перебежчиков. Я не уверен, что мы в них заинтересованы настолько, чтобы поднимать такую кутерьму.

– В конце концов, Белые поймут, что мы просто-напросто игнорируем их и придумают что-нибудь другое.

– К этому времени я уже буду в их рядах. Но если тебе так не сидится без дела, можешь и дальше сопровождать перебежчиков. Только если заметишь Белого – не убивай. Отпугни, рань, но не убивай. Договорились?

– Я подумаю, – своенравно откликнулся Томпсон.

– Подумай. Итак, я вправе считать наше маленькое собрание закрытым? – Винтер обвел всех собравшихся вопросительным взглядом и, не услышав отрицательных реплик, удовлетворенно кивнул. – В таком случае, господа, предлагаю разойтись по своим делам. Ночь еще не кончилась и вполне способна еще часов пять побаловать нас покровом темноты. Бездна времени, которую лично я мечтаю потратить на здоровый сон.

Три колдуна вышли из домика лесника. В лесу не на шутку разыгралась метель. Мелкий колкий снег поземкой стелился по земле, белоснежными вихрями кружился в воздухе, повисал на ветвях деревьев; сильный ветер яростно швырял его из стороны в сторону и сразу же бросил в лица троих мужчин пару мелких колючих горстей.

– Зима наступает, – надвигая капюшон почти на самый нос, пробормотал Джулиан.

– Зверская погодка, – проворчал Оливер, плотнее запахивая плащ. – Всегда ненавидел зиму. В наших лесах буквально за одну ночь наметает столько сугробов, что уже на следующее утро начинаешь проваливаться в них по макушку. А мы ухлопали единственного лесника. Кто теперь будет прокладывать дорожки?

– Полагаю, лес сам в состоянии о себе позаботиться, – откликнулся Джулиан.

– О себе-то да, а о нас кто позаботится?

– Брось ворчать, мы все равно уже уходим. В конце концов, я король и пришлю сюда замену.

Они неторопливо двинулись по направлению к опушке. Колдуны, в совершенстве владевшие искусством телепортации, они все больше ценили простые пешие прогулки как удовольствие для них редкое, а потому особенно приятное. Шли в молчании. Оливер от природы был неразговорчив, да и в принципе не приветствовал общение с потенциальными оппонентами. Дик не терпел Оливера, поэтому не желал разговаривать в его присутствии. Угнетающее безмолвие обоих спутников заставило не раскрывать рта и обычно болтливого Джулиана.

На выходе из леса они расстались. Оливер отправился за город, в ближайшую деревню, так как там его ждали какие-то дела, о которых он не пожелал распространяться подробнее. Дик с Джулианом углубились в сплетение городских улочек: они шли в королевский замок. Как обычно, остановились возле замковой ограды и телепортировались в сад. Затем по потайному ходу пробрались в комнату Винтера. Джулиан уверенно толкнул дверь и вошел в глубь темного помещения. Тут же ему что-то подвернулось под ноги. Молодой человек оступился и чертыхнулся. Тут же дикий, но короткий вопль боли огласил королевские покои. Ярко вспыхнул огненный шар, отправленный уверенной рукой Дика прямо под потолок, и при его свете два Черных колдуна увидели Квентина, отчаянно потрясавшего в воздухе рукой, на кисть которой и наступил впотьмах Джулиан.

– Изверг! – обиженно провыл Квентин. – Под ноги смотреть не учили?!

– А ты что, решил поработать половичком?! Тоже мне, разлегся посреди прохода! – огрызнулся Винтер. – И что ты тут делаешь? Я что-то не припомню, чтобы показывал тебе свои покои и приглашал зайти в гости!

– Мне и не требуется твое приглашение! Я так понял, что этот дом теперь настолько же мой, насколько и твой!

– Но это не значит, что ты можешь совать свой нос всюду, куда не просят!

– Что здесь происходит?

Пола балдахина, прикрывающего кровать короля Кэрриса, отодвинулась в сторону, и с постели, лениво позевывая, слезла Флора в кружевной ночной рубашке и наброшенном поверх нее халате Джулиана. Двое мужчин и мальчишка разом округлили глаза, совсем не ожидавшие здесь и сейчас увидеть принцессу Суэйна. Винтер опомнился первым. Схватив Дика за руку, он попросил его убрать огненный шар, и, когда комната снова погрузилась во тьму, быстрым пинком ноги послал Квентина под стол, шикнув вслед:

– Не высовывайся!

Дик, пользуясь прикрытием темноты, отступил в потайной ход. Кинув плащ на спинку кресла, Джулиан подошел к своей любовнице и, стараясь говорить как можно терпимее и мягче, произнес:

– Это всего лишь я, дорогая. Не пугайся.

– Всего лишь ты? А с кем ты разговаривал? – мурлыкнула Флора и, не дожидаясь не интересующего ее ответа, припала к губам возлюбленного.

На несколько секунд Винтер просто забыл, где находится. Каждый поцелуй итальяночки отличался силой и страстью, был медово-сладким с легким оттенком горечи. Каждый новый раз она искала его губы, как в первый, и с такой жадностью, с какой путник, долгое время томившийся без воды в пустыне, припадает, наконец, к живительной влаге источника. Да, в объятиях такой девушки легко забывалось обо всем… Шаловливые пальчики Флоры успели добраться до верхней пуговицы рубашки Джулиана, когда ему все-таки удалось оторвать от себя пылкую красотку.