Тогда семь оборотов назад, я искренне надеялась, что мы с ней подружимся. Ведь разница между мной и младшей из сестер была больше, и ее уже готовили к замужеству. Сейчас, смотря на нее, я каждый раз понимаю, что моя жизнь будет ненамного краше. Только и того, что считаться буду женой, а не рабыней и рожать наследников, а не рабов. Да, и дали мне на два оборота больше времени на то, чтобы смириться с участью.
Донесла корзину до сарая и вернула Орхле. Нет, не смогу я так жить. Родить десяток детей и умереть, не дожив до сорока оборотов. В то время как мужчины с легкостью разменивают сотню.
Только куда же бежать? На севере ‑ Ледяные горы, на юге ‑ Выжженные земли, на востоке ‑ море Проклятых, на западе ‑ непроходимый Пламенный лес. И везде твари, что населяют эту планету. И нигде не выжить одной. Или выжить? Готова ли я прожить всю жизнь в одиночестве? Нет, чтобы я ни думала, но там хоть какой-то шанс на выживание, а тут медленное мучительное умирание.
Вещи давно уже собраны. Решение зрело последние полгода, в которые я еще надеялась, что мне повезет и отец выдаст меня за нормального мужчину, а не за плешивого старика, жены которого все время ходят беременными.
И может не гости он у нас пару лет назад, и не подсмотри я случайно за его развлечениями, я бы так не упрямилась и покорно приняла бы судьбу. Но тогда встав ночью попить воды, я стала невольным свидетелем его игр с Орхлой. А потом выхаживала ее умирающую от боли и не желающую жить.
Она и сейчас не желала. Озлобленно смотрела на меня и кидалась с упреками каждый раз, когда я излечивала ее от очередной болезни. Может, забрать ее с собой? Раньше я думала об этом, но сейчас, когда она вот-вот должна родить… Нет, не могу. Мне бы самой сбежать.
Вытащив из укромного уголка котомку, положила в нее принесенный свежий сыр и лепешки. Спрятала записанные матерью сказки и те две детские книжки, что когда-то давно, еще надеясь на наследника, купил отец, а потом и вовсе позабыл, так как учить грамоте было некого. Зато я благодаря им научилась читать и писать. И хоть это мне ничем не помогло, кроме того, что я прочла все мамины сказки, но почему-то казалось очень важным.
На ужине, слушая мечты и планы отца, старательно поддакивала, перебирая еду на тарелке. Нужно было поесть, но аппетита не было. Пихалась через силу, совсем не ощущая вкуса пищи.
Наконец мучительная пытка ужином и словоохотливым отцом закончилась, и я ушла к себе. Села на кровать, напряженно ожидая пока голубой Наредж, скроется за горизонтом.
Поселение никем не охранялось. Да, и нужно ли его охранять, когда для зверей включен охранный купол, а из кёрни никто не захочет жить вне общины. А даже если и захочет, то просто не выживет. Самоубийц в поселении нет, одна я такая отчаянная.
Выйдя за периметр, вздохнула с облегчением. Однако чем дальше удалялась от поселения, тем сильнее сжималось от страха громко стучащее в груди сердце. Завывание ветра в ветвях деревьев, шорох листьев, будто кто-то незримый идет за спиной, скрежет трущихся стволов, цокот ночных насекомых – все эти звуки негромкие днем слились в один непрерывный пугающий кошмар ночью.
Послышался вой и рычание диких марзгов, загоняющих какого-то мелкого зверя. Испугавшись, побежала, не разбирая тропинок. Выпростанные вперед ветки цеплялись за мои волосы, рвали простое серое платье.
В какой-то момент зацепилась за возникший на моем пути пенек и кубарем покатилась по склону обрыва. Упала в вонючую, застоялую воду, нырнув с головой. Отплевываясь, выбралась из грязной лужи, стягивая с головы нависшую жухлую траву и листья.
Мокрая, грязная, расстроенная, уселась под обрывом, перебирая вещи в котомке. Плакать хотелось неимоверно, но сил на слезы не было. Да, и некогда мне. Судя по месту, которое мне удалось рассмотреть, ушла я не так далеко, как мне хотелось. Впереди болото, слева непроходимая чаща, справа возделанные поля. Уходить нужно как можно скорее и как можно дальше. Вот, только в лес я не хочу – страшно. А идти через болото в темноте – глупо.
Выбирая между страшно и глупо, выбрала страшно. Решив не взбираться наверх, а идти под обрывом, свернула в сторону леса. Край болота был не очень топким, но идти все равно было тяжело. Под ногами хлюпала холодная вода. Ночная сырость проморозила мое мокрое платье, и я пожалела, что родилась в период сбора урожая.
Противная дрожь охватила тело, зубы нещадно стучали, надоедливые насекомые норовили ужалить, раскидистые ветви царапали, мокрые, полные воды ботинки еле передвигались. Но хуже всего был страх. Мерзкий, липкий, заставляющий испуганно вздрагивать от каждого шороха, вынуждающий повернуть назад и вернуться под защиту периметра… Стиснув зубы шла вперед, раз за разом воскрешая картинку истерзанного на утро после ночи с моим будущим мужем тела Орхлы.
Забрезживший рассвет, принес непередаваемое облегчение. Перебирала ноги, убеждая себя в том, что уже скоро я найду приют и тогда согреюсь и отосплюсь.
В очередной раз, споткнувшись и упав, поняла, что дальше не иду. Разжигать костер не было сил, да и рисковать не хотелось. Выбрав высокое разлапистое хвойное дерево, забилась между его корня. Сжавшись в комочек на куче иголок, попыталась заснуть.
***
Проснулась все еще мокрая и дрожащая от голодного рыка марзга. Что-то скреблось совсем рядом, пытаясь пробраться в мою уютную норку.
Осмотрелась. Пространство, в которое я забилась, оказалось неожиданно большим. Я даже могла спокойно сесть, что я и поспешила сделать, пока глаза привыкали к темноте. Что-то мельтешило на грани зрения. Свет то появлялся, то исчезал. И этот скребущийся тревожащий душе звук. Покрутила головой, пытаясь отыскать его источник.
В щели, через которую я забралась в логово, показалась большая, просто огромная, четырехпалая лапа, шарящая в поисках добычи. Отодвинувшись, забилась подальше в угол.
Радовало одно, судя по размерам лапы то, что он проберется в мое убежище. Затихла, в надежде дождаться пока зверю надоест. Но тот рычал, фырчал и рыл землю.
Вытащила из котомки кухонный нож и неумело перехватив, зажала в руках, наставив на врага. Так себе оружие. Да, и тем я не владела.
Вскоре в щели показался звериный нос, а за ним и вспыхнувшие злым огнем красные глаза. Испугавшись, стукнула пяткой по наглому носу. Зверь заскулил и пропал из виду.
Через некоторое время вернулся и снова начал копать, и протискиваться. Вновь махнула ногой. Раз, другой, третий. Тот злобно рычал на удары, но уже не скулил, а щелкал челюстями в ответ. После очередного неудачного удара острые зубы сомкнулись на моей лодыжке. Раздирая ее в кровь, вырывая куски мясо. Взвизгнув от боли, начала беспорядочно отмахиваться ножом. Пока огромная лапа не выбила его, отбросив в противоположный угол убежища.
Приказала себе успокоиться, а не впадать в истерию. Все-таки я видела врага. Ограниченная малыми размерами щели, в которую он протиснулся, его маневренность была ниже моей, а, значит, у меня есть шанс. Успокоившись, аккуратно поползла за ножом. Марзг проводил меня внимательным взглядом, принюхался к металлическому запаху моей крови, и принялся рыть активнее.
Подняв нож и, как можно крепче зажав его в правой руке, попыталась составить план действий. Но в голову, как назло, ничего не приходило.
Зверь щелкнул челюстями в непосредственной близости от моей отдернутой ноги. Испугавшись, кинула в него котомку и, решившись, прыгнула следом, наваливаясь телом на огромную морду, что уже почти наполовину влезла в мое убежище.
Марзг затрусил головой пытаясь освободиться. Я же сталась удержать ставший неожиданно скользким и клейким нож в руке. Осознав, что нож постоянно вырывается из руки, по которой что-то течет липкой струйкой, посмотрела на руку, но в темноте ничего рассмотреть не удавалось. И тут моих ноздрей достиг сладковато-приторный запах крови марзга. Растерявшись, выпустила нож и почти тут же скатилась с головы зверя.
