– Общий сбор звеньевых в полдень, внизу на плато.

Бросил ему Нам, гладя перед собой, и направился прочь, к месту стоянки своего звена. Когда группа Таназа подошла к его шатру, их там уже дожидались с докладами остальные группы, посланные со своими заданиями – весь сбор информации не занял много времени, это не сулило ничего обнадеживающего. Все записи и цифры от остальных групп перекочевали к счетоводу и его сыну и они, не теряя ни минуты, принялись их обобщать, сводить воедино. Воины из других досмотровых групп принялись по-очереди докладывать Наму.

– Скважины полностью исчерпались…

– Запчастей не хватает, чинить нечем…

– Уже почти неделю, как вынуждены, были прекратить добычу…

– Запасы пороха практически исчерпаны…

– Вода на исходе, конденсата недостаточно…

– Взрывчатка осталась только у нас…

– Нужно расчищать завал в штольне для лизунов…

– «Тушки» закончатся через неделю, запасов вяленого мяса еще на две недели…

С каждым новым докладчиком Нам хмурился все больше и больше – много, слишком много времени потеряли.

– Пора на плато, звеньевые уже собрались.

Прозвучал спокойный голос Дереки, едва Нам Таназ закончил раздавать указания. И вправду – внизу уже толпились люди, дожидаясь Нама.

– Собрать всех воинов звена, пора навести порядок в этом вшивом клоповнике.

Зло процедил сквозь зубы Таназ, направляясь вниз. Дерека и вооруженные воины последовали за ним.

При появлении Нама Таназа на плато, в сопровождении вооруженной свиты, галдеж и разговоры разом, как по команде, оборвались.

– Приветствую всех собравшихся! – Обратился к ним Нам. – Всем вам известно не хуже меня, что наша земля истощена, недра более не способны, как раньше, щедро снабжать нас топливом для наших траков. Да и сами траки день за днем приходят в негодность, без возможности починить их.

Таназ обвел присутствующих тяжелым взглядом.

– Мы кочевники – лихие воины, не боящиеся смерти; мы сотни раз смотрели в ее пустые глаза! Но что мы есть без наших траков? Как будем мы без них колесить по бескрайним просторам, вселяя ужас в сердца врагов? Кто может мне ответить, что станет с нами на выжженной бесплодной земле?

Ропот пошел по толпе, звеньевые переглядывались в растерянности.

– Мой отец указал нам путь. – Таназ вытянул пуку и указал на полночь. – Там, находится наше спасение, там мы покроем себя немеркнущей славой. Всем вам известна история о том, как наши лихие воины пересекли Пустошь, как разорили утопающий в богатствах город и поработили его жителей. – Нам распалялся, темная бездна его глаз вспыхнула огнем. – Некоторые из тех воинов живы и до сих пор, они живое подтверждение того, что я говорю правду! Все вы знаете, что нам предстоит долгий путь к нашей собственной славе. Нас всех ждет великая битва в конце этого пути! И нас ждет великая победа в конце той битвы!

Таназ обвел присутствующих горящим взглядом.

– Вы готовы? Готовы повторить путь своих славных родителей? Готовы превзойти их?

– Да! Да! Да!

Хором грянула толпа. Таназ поднял руку вверх – толпа стихла.

– Верю в вас, в ваше бесстрашие и в вашу лихую удачу. Но горечь дня сегодняшнего переполняет мое сердце. Цифры не моя стихия – я воин, мое дело громить врагов и вести вас к победе, но именно цифры залог нашего успеха в этом походе.

Нам Таназ грубо, под локоть вывел вперед счетовода.

– Что там с подсчетами?

Обратился Таназ к отцу и сыну счетоводам.

– Мы все подсчитали, – старик нервно облизнул губы, – на ходу осталась только треть траков. Но не все из них смогут преодолеть расстояние до города на полночи. Топлива и масла хватит примерно на три четверти пути, из расчета на все исправные траки, которые есть сейчас. Еды хватит на три-четыре недели. Воды – на неделю.

Старик опустил глаза, его руки сильно тряслись. Ропот пробежал по толпе, на лицах звеньевых читалась растерянность.

– Как мы преодолеем такое расстояние, если у нас даже траков не хватает чтобы везти всех людей и поклажу?

Зло прошипел Таназ, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Можно?

Робко поднял руку сын счетовода. Таназ одарил его испепеляющим взглядом.

– Говори, только по-делу.

Нескладный юноша поспешно кивнул.

– Если мы снимем броню с траков, то это позволит увеличить их грузоподъемность, можно будет взять больше запасов и людей.

– А как без брони мы будем штурмовать укрепленные стены города?

Огрызнулся на него Таназ, юноша виновато опустил глаза. Воцарилась гробовая тишина.

– Похоже это единственный выход Таназ.

Донесся из-за спины высокий голос Дереки. Складки в уголках глаз Нама разгладились, он посмотрел на присутствующих.

– Броню оставим только на траках моего звена. Траки по мере выхода из строя будем бросать, сливая топливо и перегружаясь на остальные. Топливо в исправных цистернах будет двигаться в центре колонны. Сколько цистерн нам нужно?

– Двух достаточно.

Поспешно ответил старик.

– Что с тягачами?

– Исправных нет.

Покачал головой один из воинов звена Таназа.

– Мой трак и трак Тереза самые мощные, они будут буксировать цистерны. С сегодняшнего дня собрать все запасы вяленого мяса и хранить централизованно, как неприкосновенный запас. Еда один раз в сутки, в котел пойдут «тушки» и выдохшиеся рабы. Кстати о рабах – срочно, согнать всех в обвалившуюся штольню и расчистить ее. Количество лизунов увеличить вдвое – пополнение запасов воды приоритетная задача. С этого момента – любого, кто будет саботировать мои распоряжения или отлынивать от работ, независимо от положения, ждет низложение до разряда рабов. – Таназ снова смерил собравшихся звеньевых испепеляющим взглядом. – Немая злоба плещется внутри – среди нас есть предатели! Готовые соврать, утаить от нас правду, ввести в заблуждение. Движимые чувством страха, трусостью и жаждой собственной наживы. Они говорили мне, они уверяли меня, что запасов достаточно, мы готовы к походу, но только что вы сами все услышали. Виновные будут наказаны, время требует самого жестокого наказания – четвертования! Это наказание ожидает звеньевых ведающих скважинами и обвалившейся штольней. Звеньевые, в чьем заведовании были перегонный завод и накопительная база, за подачу неправдивых отчетов, будут низложены до статуса рабов!

Таназ кивнул своим воинам, те вклинились в толпу, разоружая и скручивая упомянутых звеньевых, ропот волной пошел по толпе.

– Подогнать траки!

После того как странный мужчина и его плот были тщательно досмотрены, его усадили в пассажирском отсеке трака. Мужчина абсолютно не сопротивлялся и не возражал, он вообще не выказывал никаких чувств, безропотно подчиняясь всем требованиям вооруженных людей. Поживиться на плоту было нечем, а так как устранение поломки трака отняло у них много времени, и солнце начинало уже клониться к закату, Терез решил оставить допрос мужчины на потом. При свете дня он надеялся еще проехать значительное расстояние, пока станет совсем темно, и невозможно будет вести трак, тогда остановившись на ночевку, можно будет обстоятельно побеседовать с диковинным мореплавателем.

Всю дорогу, сидящий молча в грузовом отсеке, грязный мужчина, занимал мысли юноши, не давал ему покоя. Все указывало на то, что ему удалось пересечь море, а это значило, что по ту сторону тоже сохранилась жизнь, там тоже живут люди. Что теперь скажет отец, когда он представит ему такие убедительные доказательства? Хотя, что по-большому счету это меняет? Ну есть там жизнь, ну живут там тоже люди – клан все равно не может пересечь море на своих траках, чтобы как следует там поживиться. А с другой стороны – ведь не от хорошей жизни этот человек, да еще и с семьей решился отправиться в такое рискованное путешествие. Значит, он тоже бежал от чего-то плохого в поисках чего-то лучшего.

За своими мыслями Терез не заметил, как сильно сгустились сумерки. Лишь дважды въехав бронированным лобовым листом в песчаную кочку на пути, остролицый смуглый юноша вернулся в действительность. Выбрав место, Терез остановил трак. Его напарники принялись готовиться к ночевке, зажгли коптящие ночные светильники, потом расстелили циновки на полу кабины. На коптящей печке, топливом для которой служили остатки от перегонки нефти в бензин для траков, установили греться чайник. Настрогали от большого куска вяленного, просоленного мяса в тарелку небольшие ломти. Незнакомец, при виде пищи, заметно оживился.