– Ты оглох? – со злостью выкрикнула ему в спину эльфийка и попыталась обойти спереди, нелепо кутаясь в слишком большой и тяжелый для нее плащ. – Что ты сделал со мно…
Она совершила ошибку, подойдя к нему слишком близко. Или раньше, осмелев от того что он не убил ее на месте и решив что после случившегося может говорит с ним в таком тоне.
Огромный, внешне казавшийся неповоротливым орк, быстро, едва уловимо поднял руку и сжал ее на челюсти девушки, широкой ладонью зажав ей рот и нос. Эльфийка содрогнулась, с диким ужасом уставившись в глаза Ульда и замычала, маленькими пальчиками вцепившись в его необъятное запястье.
– Слушайе. Повинуйсяе. Молчьи! – прорычал мужчина ей в лицо, приблизившись настолько, что от его дыхания дрожали маленькие локоны, разметавшиеся по ее лицу.
Эльфийка что-то промычала в ответ, яростно сверкнув изумрудными глазищами, но Ульд не разжал руку. И тогда, начав задыхаться, она вымученно кивнула.
Только после этого он отпустил ее, а для острастки еще раз с угрозой заглянул в ее прекрасные глаза. Отметил про себя, что несмотря на то что видел эльфийских женщин и раньше, они никогда не казались ему такими красивыми. Даже наоборот – Ульд наблюдал обнаженные тела эльфийских рабынь, пригнанных с востока, и чувствовал отвращение к их угловатости и молочной бледности кожи. Что женщины, что мужчины эльфийской породы выглядели для него как недоедающие, больные подростки и все хорошее что к ним можно было испытывать – это жалость. Да только они ее не заслуживали.
И не получали.
Теперь же орк смотрел на девушку перед собой, одну из многих таких же, но ему не хотелось сводить с нее глаз. Хотелось разглядывать и даже больше – руки чесались стянуть с нее этот грубый шерстяной плащ, скрывающий волнующую беззащитную наготу…
Словно прочтя его мысли, девушка плотнее закуталась в свою единственную одежду и отступила, не сводя со своего пленителя настороженного взгляда. Ее губы дрогнули, будто желая обронить очередное едкое слово, но остались безмолвны, помня о приказе того, кто явно не был расположен шутить.
Ульд отвернулся от нее, чтобы не заметила улыбки тронувшей уголки его рта и спешно поднял с тела Верга тонкую, скрученную в жгут веревку, которую тот использовал для плетения силков на зайцев и лесных птиц.
– Рукьи. – прорычал он, подойдя к пленнице, но та не шелохнулась. Только затравленно уставилась на него своими огромными глазами. – Что?
Эльфийка сдавленно сглотнула и ответила:
– Как же я буду держать плащ, если ты свяжешь меня? На мне ведь совсем ничего нет…
На мгновение Ульд уставился на нее, находясь в замешательстве, ведь рабам, точнее эльфам, захваченным в плен, одежда вовсе не полагалась – в ней можно было спрятать много всякого, что сгодилось бы остроухим для побега. Но эту эльфийку он своей рабыней не считал… хоть и собирался выдавать ее за пленницу перед соплеменниками. И все же, одна только мысль о том, что другие бурвадеги будут пялиться на нее, совершенно обнаженную и открытую их сальным насмешкам, заставила орка поморщился до зубовного скрежета.
Пересилив сомнения, мужчина схватил девушку от страха дернувшуюся в сторону и удержав за плечи на месте, достал из-за пояса кинжал, заставив ее закричать от ужаса.
– Если язык дорог – молчи! – рявкнул он ей в лицо.
Только это заставило эльфийку замереть на месте и позволить ему довершить начатое.
Дернув ее к себе, Ульд оттянул шерстяной плащь, наброшенный на ее плечи и сделал в нем грубые прорези для рук, после чего отрезал кусок от веревки, которую сжимал в руках, и перехватил ею девушку поперек талии, вместо пояса. Отошел на шаг, оценивая проделанную работу и недовольно фыркнул.
Получившаяся хламида смотрелась на худенькой эльфийке, как отцовский доспех на угловатом подростке. Но все же это было лучше, чем ничего.
Тащить плененную эльфийку на привязи, ведя за собой как собаку, было бы правильней, но Ульду не хотелось в который раз подставлять изворотливой девице спину. Если уж в неравном бою, смотря ему в глаза, она дважды чуть его не убила, то страшно подумать что она предпримет, когда в пути до лагеря у нее в достатке будет времени на размышления и нападение.
Впрочем, не ее возможное нападение страшило его, а побег. Ульд даже думать не хотел о том, что случится, если эта девчонка сбежит от него.
Серая шерстяная хламида, которую он заставил ее надеть, казалось бы, должна была хорошо скрывать фигуру эльфийки. Но та, будто назло, выступала по лесной тропе в том неказистом облачении, словно лесная королева в шелковом одеянии – шагала плавно и легко, качая бедрами и держа горделивую осанку, словно ни разу за всю жизнь ни перед кем не склоняла головы.
Смотреть ей вслед было Ульду приятно, но при этом раздражало до зубовного скрежета. Потому что глядя на то, как она ведёт себя, орк не мог не думать о том, что любое худо-бедно правдивое объяснение тому, почему он оставил ее в живых и держит теперь при себе, разобьется вдребезги из-за непокорного нрава эльфийки.
Чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей, а ее от составления плана побега, который точно крутился в ее голове, Ульд решил спросить о том, о чем следовало еще тогда, на берегу.
– Эй? – позвал он, на что девушка даже ухом не повела. Только нос выше вздернула, – Как зовутэ? Почйему молчишэ?
Эльфийка нервно дернула плечиком и коротко обернулась к нему, пронзив убийственно холодным взглядом.
– Ты же велел молчать. Вот и молчу.
Ульд ухмыльнулся ее дерзости. Много эльфов он встречал на своем веку, но еще ни разу не видел чтобы кто-то, шагавший рядом с ним в путах и дырявых тряпках, позволял себе при разговоре с ним такой снисходительный тон. Можно было подумать, что это не он ее пленил, а наоборот!
– А тйеперь велйю говоритэ. – спокойно ответил он, с интересом наблюдая за тем что будет дальше.
Девушка помолчала, не сбавляя прежнего темпа, отмеряя шаг за шагом, и, не оборачиваясь ответила.
– Не скажу.
Хочет играть с ним? Что ж, будут ей игры.
Орк встал на месте и дернул на себя веревку, которой были связаны ее руки, заставив девушку резко развернуться, едва не упав.
– Глупйая. Хочешэ чтобы заставйил сказатэ?
– Скажу, только если расскажешь где так хорошо научился высокой речи. – Ответила она, смерив его презрительным взглядом, – Не подумай хорошего, акцент у тебя ужасный, но то как много слов ты знаешь, как умело вставляешь их в предложения… никогда не слышала об орках, свободно говорящих по-эльфийски!
– Нйе слышалаэ, нйе значйит что такихэ нйет. Зачйем тебйе?
– А имя мое тебе зачем?
Ульд недовольно нахмурился и сложил на груди мощные руки, так, что веревка, удерживающая девушку, резко натянулась, заставив ту нехотя сделать два быстрых шага ему навстречу. Иначе бы эльфийка просто упала.
– Так и будйем отвечйать вопросомэ на вопросэ?
– Не нравится? А ты попробуй для разнообразия первым дать нормальный ответ?
Ульд нахмурился еще пуще прежнего. Эта маленькая вредная Арана начала его раздражать. Пожалуй, он запросто мог бы ответить ей на любой вопрос, кроме этого, ведь ответ на него был слишком личным.
И все же, эльфийка выдержала его тяжелый взгляд. Подумав, что хуже ни ей, ни ему от такого знания не будет, Ульд недовольно пробурчал:
– Мать научйила.
– А ее кто научил? – тут же отозвалась назойливая пленница, казалось, нисколько не удивившись ответу.
– Это ужйе другойэ вопросэ. Тепйерь ты отвечайэ.
– Меня зовут… Эрисин. – ответила она, замешкавшись и гордо вздернула нос.
На бледном лице ее при этом разлился нежный розовый румянец, заставивший Ульда разозлиться.
– Лгунья. – сказал он сквозь зубы и специально дернул на себя веревку, заставив эльфийку сделать к нему еще два быстрых шага и оказаться почти нос к носу.
– С чего ты взял что я лгу?
Как бы дерзко она сейчас не смотрела ему в глаза и как бы уверенно не говорила, тень страха отразилась на ее лице и видна она была невооруженным взглядом.
