Только с третьей попытки у меня получилось зажечь свечу. И неровный, дрожащий свет разогнал будто живые тени по углам избы. Я уставилась на ведьму, теперь мне удалось получше ее разглядеть: она была не то, что старая, она была древняя. Весь ее вид от сухих рук до седых безжизненных волос говорил о том что она прожила больше сотни лет. Только глаза казались на удивление живыми, а взгляд цепким, оценивающим, знающим о тебе все.

Я повела плечами, стряхивая с себя озноб. А старуха зажгла пучок травы от свечи и, не отводя от меня взгляда, прошептала какие-то слова. Что именно – разобрать не вышло, но голова закружилась пуще прежнего, а перед глазами начали плясать мошки.

Велия гипнотизировала меня взглядом, а я уплывала куда-то далеко из этой комнаты. Я цеплялась пальцами за стол, но этого было мало. Меня неумолимо затягивало в черную воронку.

Мое сознание плыло, как будто я видела сон. Вокруг осталась только темнота. Чей-то шепот вел за собой вдаль. Я пошла за ним и вдруг услышала другие голоса:

– Какая же ты крошка, Мади! Мы так тебя ждали… – Голос был незнаком, но казалось, будто бы я его знаю. Меня окутало теплом, когда я услышала его, и тоска по капле начала разъедать душу.

Далее я услышала мужской голос, тоже как будто знакомый:

– Чудесная девочка, ты станешь Великой!

И напев колыбельной унес голос в темноту.

Я шла дальше, не видя ничего, и вдруг со все сторон начали слышаться крики, будто через толщу воды. Запах гари забивал нос, становилось трудно дышать.

– На нас напали…

– Берегись, спасайся…

– Защити нашу дочь…

– Убить короля!

Я дергалась при каждом возгласе и в попытках спрятаться побежала вперед, но зацепилась в темноте за что-то и больно упала. На ощупь подо мной была сырая земля и листья. Я слышала детский плач и женский крик:

– Умоляю, только не моя дочь, спаси ее!

Еще секунда – и дикий страх за неизвестного ребенка и женщину накрыли с головой так, что я потеряла сознание.

Очнулась я от легкого похлопывания по щекам. Открыв глаза, я увидела над собой старуху. Сама же я лежала на полу. Поднявшись, я попыталась сесть на табурет и выдохнула:

– Что это было? Я слышала голоса. Кто были те люди? – Страх, что стискивал грудь, понемногу отпускал.

– Это было твое прошлое. – Старуха села напротив и спокойно проговорила дальше:

– Ты увидела ровно столько, сколько нужно, чтобы была возможность идти в будущее. Как видишь, тебя не бросали твои родители и ты должна найти путь домой. Но будь осторожна – за тобой по пятам ходит смерть. Чудо, что ты до сих пор не попала в ее костлявые руки. Приглядись, рядом с тобой тот, кто лишь с виду хороший парень. Душа же у него чернее ночи. Его руки и несут ту самую смерть. Спасти тебя может только вера. Верь своему сердцу, а не глазам и ты спасешься. – Велия устало прикрыла веки и прошептала:

– А теперь иди. Я устала. Надеюсь, мы еще встретимся. – Она с жалостью посмотрела на меня и снова закрыла глаза. Заснула?

Уже у порога меня догнал тихий шепот:

– Спаси того, кто однажды спас тебя.

– Спасибо, Велия.

Не став больше ничего говорить, я вышла с избы и остановилась. Взглянула на небо и увидела россыпь звезд над кронами деревьев, что тянулись вверх и шумно приветствовали ночь. Страх отступил, оставив место лишь тревоге и тоске. Душа плавилась как свеча: они не бросали меня, я была им нужна! Слова старухи прорвали броню, которую я выстраивала всю свою жизнь, и хлынули безудержными слезами, стекая по щекам мокрыми дорожками. Я сделала пару шагов от порога избы, скользнула спиной вдоль ствола яблони и громко всхлипнула. На меня обрушилось цунами нерастраченной любви, вся печаль брошенного ребенка. Бесконечно одинокого ребенка, который думал, что он никому не нужен. Я ревела, громко подвывая и не могла успокоиться. Тоска по материнскому теплу разъедала душу. Там, в темноте я почти вспомнила ее прикосновения и любовь. Вспомнила ее страх за меня, и сердце сжалось от нового прилива горя.

Неизвестно сколько я ревела, свернувшись клубочком под яблоней, но когда почувствовала чье-то прикосновение к плечу, даже не нашла сил испугаться. Я подняла опухшие глаза на гостя и проморгавшись, прошептала:

– Киро… – Новая волна слез накрыла меня, когда я увидела жалость и неподдельные переживания в глазах фавна. Он молча подхватил меня на руки, и понес через лес в сторону дома. Я же благодарно прижалась мокрой щекой к его голой груди и пыталась остановить поток слез. Никто из нас не проронил ни слова, пока мы не дошли до речки, что неугомонным течением шумела за нашим домом. Фавн поставил меня на ноги, продолжая обнимать. Его дыхание грело мне макушку, а я не могла поднять глаза. Если я снова увижу жалость во взгляде Киро, боюсь, что опять расплачусь. Парень поглаживал мою спину, и я действительно успокоилась. Рядом с ним было тепло и уютно. Настоящий друг, который всегда поддержит.

Когда Киро понял, что я уже не плачу, он мягко отпустил меня, поцеловал в висок и исчез, так ничего не сказав. И это была именно та поддержка, в которой я нуждалась. Он понимал меня без слов, разделял мое горе. Слова были лишними, и он это понял. А я стояла в лесу одна, так и не успев поблагодарить его.

Дедушка уже давно спал, и я тихонько скользнула в свою комнату. Умывшись от слез, я сняла с себя пыльное платье и легла в кровать. Глаза саднило, казалось, что в них куча песка. В голове стучало, но это не помешало мне быстро провалиться в сон, чтобы сразу же оказаться на поляне. Той самой, где мы с фавном впервые встретились.

Сейчас на ней никого не было. Лишь я в одной ночной рубахе с голыми ногами. Фавна тоже не было видно. Я прошла к поваленному дереву и, поправив рубашку, присела. Оглядевшись, увидела лишь светлячков, что парами кружили над высокой травой. Я прикрыла глаза и расслабилась. Слышалось стрекотание ночных сверчков, шум листвы, а где-то вдалеке завыл волк. Я подскочила и не сразу вспомнила, что это лишь сон. Устало выдохнув, плюхнулась обратно. Из чащи показались янтарные глаза, и через мгновение на поляну вышел большой серый волк. Он осторожно подходил ко мне, будто бы боялся напугать. Но мне было нестрашно: в глазах животного светился разум, как у человека. Он не был настроен агрессивно. Казалось, ему просто интересно, что за гостья к нему пожаловала. Мягкая поступь зверя была практически не слышна. Он подошел вплотную и взглянув на меня, уткнулся носом в мои колени. Я потянулась к нему пальцами и погладила загривок. На что волк одобрительно заурчал и прижался ко мне.

– Так вы уже познакомились? – голос за спиной заставил редко обернуться.

Киро стоял и мягко улыбался мне, но в глазах застыла тревога.

– Это твой друг? Он чудесный! – Я еще раз погладила волка, и тот нехотя отошел к своему хозяину.

– Это Амико. Мой помощник и настоящий друг. – Волк кивнул, как будто соглашался с каждым словом Киро. И что-то рыкнув, скрылся в чаще за моей спиной.

– Куда же он? – Я отвела взгляд от того места, где только что скрылся Амико, и вопросительно посмотрела на фавна.

– Лес огромный. Нужно же кому-то следить за порядком. – Киро пожал плечами, сел рядом со мной и без предисловий спросил:

– Что тебе сказала ведьма?

Я застыла, удивленная столь резкой переменой темы. Но от Киро скрывать не хотелось. Может, он единственный, кто в состоянии понять меня. Поэтому я прокашлялась, сглатывая вставший в горле комок слез, и тихо сказала:

– О родителях. Она показала мне мое прошлое.

Фавн молчал. Я понимала, что он ждет продолжения и каких-то подробностей, но все, что я могла сейчас сказать, это пара фраз.

– Они любили меня и совсем не хотели бросать. На нас напали, и им пришлось спасать меня. Я не знаю подробностей, не знаю кто они и как оказалась в лесу, когда дедушка нашел меня, но это не важно.

Киро придвинулся ближе и тепло обнял меня, не перебивая. А я с удивлением обнаружила, что стало намного легче, когда я решилась поделиться с кем то тем, что давно болело в душе.