А тот самый командир Смелов, уже спустился внутрь Краснознаменной подлодки; хотя было еще в запасе минут пять. По привычке – за своим “Батей” ринулись и подводники, притормозившие у бортов витрины, где собственно говоря и замерли. Смелов остался в центре. Он только успел подумать: А где тут кто? Как сразу, поправляя на ходу огромно-пышную прическу, из глубины музея на шум выбежала невысокая русая девушка. Она была очень: молодая и неспокойная. А все потому, что пробовала одновременно и улыбаться незнакомым мужчинам и незаметно смотреть на свои ручные часы.

Эта барышня, со знаменитым именем на бейджике: Маргарита; и разрешила подводникам пройти:

– Пожалуйста, заходите. Ждем-с.

Работница музея переживала не зря: ведь именно ей, поручили торжественно(!) встретить защитников Родины. А каравай с солью – незаменимый в таком благодарном деле, не успели выдать. Вот опытный экскурсовод и рванул за ним лично, оставив свою неопытную – в связи со стажировкой коллегу одну. Но российский командир не был бы нашим, если бы сразу и без каравая не понял – в чем тут вся соль; показывая девушке руками: Мол, все нормально, пожалуйста, не переживайте.

Смелов тактично успокаивал – аккуратно пожал ей ручку и предложил выход:

– Мы раньше обещанного пришли – да?!

– А давайте подождем – да?!

– Вы Маргарита Батьковна не нервничайте. Просто, полчаса кругами ходим как акулы перед нападением, – пошутил подводный командир.

– Да-да, – подхватила спасательный круг девушка, поправляя свое красное шерстяное платье.

– Наш экскурсовод скоро будет. А пока, пожалуйста, давайте смотреть экспонаты, представленные в начале экспозиции. Я правда не все тут запомнила -стажируюсь второй день…

И смущаясь от количества мужественных глаз, негромко начала но сразу запнулась:

– Мы рады приветствовать вас в мемориальном корабле-музее Боевой Славы Северного флот…

– Да все нормально. Второй – не первый. Хотите, я сам могу что-нибудь порассказывать хлопцам?

– Большое спасибо, – девушка так обрадовалась, что перестала соревноваться лицом с платьем.

И пятнадцать самых голодных до музеев глаз пар, снова смотрели на своего батю. На что Смелов резонно предложил:

– Что парни, разве можно время терять? Мы же подводники. Давайте начнем. Я еще вспомню…

Ребята привычно закивали и стоящий в центре командир – показывая на стену со множеством экспонатов, приступил:

– Вот, посмотрите сюда: это кажется… портрет Сергея Витте – министра финансов России; которому, в 1895 году, царь Александр Третий поручил найти место для будущей базы Северного флота. Грамотный министр не подвел – выбрал Екатерининскую гавань, где в 1899 году, торжественно был открыт город Александровск-на-Муроме. Для нас, это город Полярный.

Молодежь прилипла и к борту и к командиру, стремясь побольше узнать; так что старшие по возрасту и рангу, оказывались аутсайдерами – в хвосте экскурсии. А Смелов вошел и в эту роль, показывая рукой представленные друг за другом макеты:

– Вот модель первой русской подлодки: “Дельфин”, что принимала участие в войне с агрессивными японцами. Он обернулся – осмотрев своих, и напомнил:

– Это должен знать каждый российский подводник. Именно после русско-японской, наши подводные силы были официально включены в состав ВМФ. Затем, была первая мировая и ускоренное развитие подводного флота, – он сделал несколько шагов, пропуская экспонаты.

– А вот, – указывая на большой портрет, – Узнали? Эта наш главком ВМФ, во время Великой Отечественной: Кузнецов Николай Герасимович. Он – как мы знаем, возглавил флот в тридцать девятом. Еще нам известно, что Николай добавил себе два года, когда пятнадцатилетним явился на службу. Сначала парень помогал при штабе – печатал на машинке. Но уже тогда офицеры отмечали, что Кузнецов обладает невероятной обучаемостью. Став постарше, Николай Герасимович поступил в Академию и попутно получил профессию переводчика. То есть в совершенстве владел французским и немецким языками. Видите, какая он большая голова! – похвастался Смелов.

– Разрешите вопрос, товарищ командир? – поинтересовался дизелист Леха. Командир кивнул.

– А как тогда мы проморгали наступление фашистов? Не подготовились… – и, видя внезапно округлившиеся глаза своего личного командира БЧ-5, по-простецки объяснил:

– Поначалу много теряли подлодок и кораблей.

Смелов подозвал Лешу ближе, объяснил:

– Да, есть такая поговорка: “Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает”. Хотя в этот раз, и она не будет актуальной. Что касается флота – то Николай Герасимович сделал больше, чем мог в своей должности; ведь не был всемогущ. В стране были люди и повыше в звании. А выше головы в то время, особо не прыгнешь. Давайте тогда расскажу подробней, чтобы не путали больше истину с ложью.

Уже и белолицая девушка-стажер, примкнувшая к подводникам старалась тише дышать, чтобы не пропустить интересную информацию. Ведь того что рассказывают настоящие подводники, трудно найти в книгах. Или, на это надо будет много времени – а тут, просто дарят материал.

Командир продолжал:

– Начнем с причины. Бывший руководитель “Кригсмарине” – а так тогда назывался немецкий ВМФ, Эрих Редер, на суде Нюрнбергского процесса заявил: “Я узнал о нападении на СССР только накануне: 22 июня 41 года”.

Вот это действительно – чушь! В их архивах – что мы захватили в 45-м, официально значилось: С такого-то декабря сорокового года, Гитлер направил всем родам войск директиву: “План Барбаросса”. Поэтому, каждый штаб войск, самостоятельно планировал свое нападение. Аналогично было и на Мурманском направлении.

– Вот гады, – вырвалось у Лехи.

– Спокойно, выводы после… Как известно, по договору Молотова – Риббентропа, расположенная у самых границ Ленинградской области Финляндия, отходила к нашей зоне влияния. Так сложилось исторически – она была частью Российской империи. Поэтому, готовясь к нападению на севере СССР, немцы не могли заранее ввести туда войска. Но финны и так хорошо помогали: узнав про будущее наступление, спешно строили дороги в нашу сторону. А пока, немецкий горно-стрелковый корпус генерала Дитля расположился в Норвегии. И 22 июня, спокойно перешел финскую границу, где заранее включили зеленый свет. Вот поэтому, через неделю они оказались у наших рубежей. Уловили суть? Северные пограничники не знали о нападении. Хотя о том, что немец нападет на западном направлении, руководство страны знало. Но для русского Севера, это было неожиданно. В войсках вообще не понимали: финны нападают или немцы. Ведь финны проиграли в Зимней войне тридцать девятого года. И теоретически, с немецкой поддержкой, могли вновь атаковать. Ну а как разобрались мы: что началась война, а не очередная провокация – дали отпор. Благодаря личному приказу Кузнецова, флот заранее вышел на запасные места стоянок; и поэтому был сохранен! Но если бы война не началась, Николая Герасимовича и еще несколько подобно ему настоящих командиров, за самовольство и ослушание могли отстранить или что похуже сделать…

Смелов остановился. А вслед за ним, все услышали торопившиеся внутрь шаги. С ними вбежали ноги, на коих останавливалось спортивное тело. И сбросив капюшон – парни увидели в нем короткостриженого, слегка подрумяненного симпатичного мужчину. Лет он прожил: где-то пятьдесят. Имел ровное, гладковыбритое лицо со шрамом над губой и чистые водянистые глаза. Мужчина освобождался от объятий пятнистой куртки – пуховика: снизу – вверх. Так что сначала, подводники увидели его зеленый, теплый пиджак; а после, под ним черную, блестящую рубашку. Появившейся быстро брал себя в руки и теперь походил больше на делового менеджера, чем на служащего культурного заведения. Ведь несомненно: подлодка-музей “К-21” это и история, и культура современной России.

Но пара матросов прыснули в кулаки – как иначе? Ведь с отстегиванием им последней верхней клепки заметили, зачем-то обмотанную белым пуховым платком – и от этого кажущуюся длинной шею. Так что со стороны она походила на забинтованную при ранении. А сам человек мог сойти за раненную птицу: вроде лебедя.