– Видите дети, как получилось: Голландец Виллем Баренц не смог пережить и одну зимовку, обладая большими запасами бобов, сала и других продуктов и вещей; а русский помор Химков с сотоварищами, шесть лет прожил на том же самом месте. Да еще, в итоге умудрился хорошо заработать.

– Запоминайте и учитесь: предприимчивость, тоже одно из лучших качеств помора.

– А как лучше медведя ловить? – Сразу поинтересовался Ваня.

– Расскажу и покажу в свое время, есть много способов, – поглаживая обоих объяснял Илья.

– А новое, расскажешь? – попросил старший. Ведь не раз уже слышали все северные дети, эту – такую страшную историю со счастливым концом.

– Новое? А что же у нас новое?… Вот, слышал как артельщики говорили: Будто от самого царя люди были. Им наши места – берега, шибко понравились. Екатеринская гавань – где швартуются корабли… И будто неподалеку, задумали построить Военно-морскую стоянку, железную дорогу и электрическую станцию. А мы и без них знаем, что там не замерзает гладь морская. И шуги – льда никогда нет. Спасибо течению теплому, что ведет нам рыбку весной и летом с Атлантики. Хотя, что такое электричество – никто из рыбаков не знает. Жуть какая-то, наверно? Еще говорили: Что селение будет, с большими двухэтажными домами; портом для купцов и прочими складами. Рабочих для этого навезут, мастеровых и прочих. А как начнется стройка, так на работу и другие свободные люди потянутся – на заработки. Ведь только у нас в России, никогда не было крепостных…

– Ах да, еще “Телеграф” какой-то ведут, – повторял мудрёное для себя и семьи слово, еще раздумывая над настоящим его значением. Вот мы и решили с мужиками: больше чем обычно заготовить! Будем их своей рыбкой кормить. Так, мы все заработаем деньгу. Не помешает. Расстроимся тут, и еще две комнаты приладим к дедовскому дому. А там глядишь, и дети свои семьи заведут. Будут с нами жить. Все вместе, сообща – это же такая силища: Русское хозяйство Строговых!

Может от такой – заманчивой и красивой перспективы, что точно была по его душе, хозяин подобрел больше.

– А, ладно, – махнул Илья про себя, и спросил Марфу:

– Может и впрямь взять малыша? Лишних рук в хозяйстве не бывает. Может, быстрее возмужает под ветерком? Что здесь – на берегу сидеть с бабами?

– Да?! И тонут под этим ветром ежегодно тоже, – покраснев, вставила жена с укоризной, подходя вплотную. Ведь когда дело касалось их детей и ее семьи, она уже влезала в любые мужские разговоры. Одним словом, никогда не боялась за своих ничего и никого. Она тоже была поморская!

– Ха – ха, – рассмеялся Илья, обнимая ее за талию. – У меня никто еще не тонул. Всех обучаю добротно. Недаром же, я бригадир столько лет в сообществе. Ведь и меня – в свое время, батя брал таким же, – он еще раз взглянул на младшенького:

– Ну что, не передумал? Хорошо, надолго наелся, помощник?

– Наелся! – предчувствуя что-то важное впереди, Иван быстро соскочил с деревянной лавки.

– Ладно. Посмотрим, какой ты рыбачек будешь?

– Быстро тогда – одеваться! – приказал Илья, решив взять мальца, такого к слову предприимчивого; но жена решилась настоять – загородила грудью:

– Не пущу. Пожалей Ильюша младшенького, ну пусть еще подрастет годик.

– Да?! А я тоже того,… так же говорю. Нам одеваться, а вам оставаться, – отвечал он, начиная бороться уже внутри себя. И чтобы больше не расстраивать свою половинку, решил перевести спорный разговор:

– Что за Телеграф такой? И освещение как днем – “Электрическое”?

Вот тут, старший Вова ревностно и захихикал:

– Ха – ха. Молодой рыбачек, чок – чок. Остаешься пока дома, чок. Смотри, не замерзни тут чуток, чок – чок.

– Хи-хи.

Но Ваня все понимал: годы. И потирая на правой щеке родинку, ответил, уже не своим детским, а грубым и взрослым голосом:

– Не замерзну никогда! Ха-ха-ха…

– Эй, просыпайся; завязывай юморить, подводник, – свесившись сверху вниз и покачивая приятеля за плечо, будил своего друга – напарника, веселый старшина Чижик. Но сонный еще – заговоривший так парень, в ответ только тер глаза от непонимания: Только что видел избушку, семью рыбака и вдруг: каюта, и разбудивший товарищ.

– Я тоже спать хочу, а ты мешаешь, – объяснял со своей – верхнего яруса сдвоенной кровати Денис Чижик.

Теперь, окончательно проснувшийся Лев Ильин открыл глаза. А от этого переместился: во времени и на расстояние. Оказываясь не в конце девятнадцатого века, на Кольском полуострове в старинной доме; а в своей, близкой и родной каюте младшего личного состава. Он тоже был старшиной подводником Северного флота, на абсолютно-новенькой, российской подводной лодке.

– Ой, извини братишка. Я наверное, во сне разговаривал? Просто, мне такой сон приснился. Супер! Ты представляешь? Про наших северных рыбаков, – трудовых людей, с такими сильными – мозолистыми руками, – по-тихому объяснял свою ошибку – недавно разговаривавший во сне.

Он привстал с кровати и осмотрелся. В каюте было по-прежнему: прикроватные шторки всех двухъярусных кроватей, были задвинуты и легкое посвистывание ребят, свидетельствовало, что в основном все спали. Ну, кроме его друга и напарника по теперешней службе в шестом отсеке: шатена Дениса. Ведь Деня всегда спал над ним. Чижик сам себе выбрал верхнюю койку. И хотя на нее надо было еще попасть – залезть, лично себя считал большим выгодоприобретателем. Доказывая:

– Мне сверху все видно. А меня с нижних кроватей – никто не видит. Можно уединиться.

Вот и теперь, посмеявшись над своим простаком – напарником, Денис снова поучал:

– Так не про то сны надо видеть, дружище. Во сне принято мечтать о том, что тебе нужно. Хотя бы там прикоснуться к прекрасному. А то женщин не видим совсем.

– Да? А разве человек выбирает сны? – не понимал продвинутого друга Лев.

– Человек выбирает все. И жизнь его зависит только от него, – так объяснял свою активную позицию, которой теперь строго придерживался напарник.

– Я вот, к примеру, про машины и дворцы с красивыми женщинами полюбил видеть сны, – закрывая глаза, мечтал Чижик.

– Ну-ну. Так это, у тебя же была барышня? – напоминал Лев другу. Не помирились до сих пор? Сам же говорил, что она тебе часто звонила…

На что владелец верхнего места тактично промолчал, и Лев добавил:

– Ничего ты не понимаешь, – и поворачиваясь на бок, засыпал. Успевая подумать: Собака там здоровенная, наверно. Ведь будка-то, большая. Ну а собака – это лучший друг человека! Большое, громко-лающее мохнатое счастье. Которое вдобавок, никогда не предаст.

И в продолжившемся сне, снова оказался на тот самом остросюжетном Кольском полуострове, о Екатеринской гавани которого и рассказывали в семье потомственного рыбака Строгова. Не подозревавшего тогда, что это намоленное богом место, в скором будущем превратиться в легендарный город воинской славы, город русских подводников: Полярный!

2

Она была красной, а значит прекрасной и самой красивой с рождения. Безупречна в стремлении, постоянна в движении; в общем – еще та мечта… И самое главное, что барышня этим нисколько не заморачивалась. А напротив, обогнув честно один “потаенный контур“, по привычке бежала дальше – паря над равномерно расположившимися черными “арабами”. Которые, кстати, также были жутко симпатичные; и на абсолютно свободном – чисто белом фоне, гарантированно держались заметной, не требующей излишней внимательности группой. Словно намекая: зачем несвойственные движения? Когда можно насладиться издали: как открывая и перекрывая мгновением слово “Командирские“, она – красна девица; перемахнув через алую, расположенную на севере звездочку, размеренно неслась дальше – к корме подлодки. Но также лишь затем, чтобы снова – закрывая и приоткрывая силуэт субмарины рваться в будущее, к своей мечте – главной цели всего расстояния: пятиконечному символу. Круг снова замкнулся.

– Двадцать четырнадцать, – воспроизвел Дмитрий Владимирович, отмечая самостоятельно губ в попытке ужаться, а носовые проходы напротив – под действием выдоха, увеличиться. Это засуетились в памяти фрагменты из прошлого, и подобно распространенному газированному напитку “Шампанское”; что поступая мелкими глотками – порциями в организм, незаметно группировалось до образования критической массы и только потом наносило удар в голову; стали окружать и структурироваться, подготавливая западню гипоталамусу командира. Вот поэтому, “Батя” подводного корабля и стал погружаться в эти давнишние и временами не очень приятные воспоминания. А благородный нос уже подавал новую порцию воздуха. И…