— Вы ничего не знаете! — с горячностью воскликнула Лили. Страшно подумать, что это чудовище лишит Пенелопу счастья… что с ним она состарится раньше времени! В ней поднялась ярость. Почему такому монстру позволили жениться на Пенелопе, а от Закари, милого и нежного, так сильно любящего ее, отмахнулись? — Пенни вам не видать! — закричала она. — Я этого не допущу!

Алекс бросил на нее пренебрежительный взгляд.

— Мисс Лоусон, не надо ставить себя в еще более глупое положение. — С этими словами Вулвертон поскакал прочь, а Лили чертыхнулась, использовав самое грязное ругательство, на которое была способна.

— Вам ее не видать, — пообещала она самой себе. — Клянусь своей жизнью. Вы ее не получите!

Приехав в Рейфорд-Парк, Алекс отправился пожелать доброго утра Пенелопе и ее родителям. По общепринятым меркам, сквайр и леди Лоусон были странной парой. Джордж Лоусон, весьма образованный человек, надолго запирался в своей комнате и штудировал греческие и латинские тексты. Он даже обедал в кабинете. Внешний мир не интересовал его, поэтому он довольно небрежно управлял своим поместьем и унаследованным состоянием. Его жена Тотти была привлекательна, но излишне впечатлительна. Природа наделила ее круглыми глазами и золотистыми кудряшками, которые подпрыгивали при каждом шаге. Она обожала светские сплетни и приемы и всегда мечтала о блестящей партии для своей дочери.

Алекс понимал, почему у этой странной пары родилась такая дочь, как Пенелопа. Тихая, робкая, миловидная — она объединила в себе качества обоих родителей. Что же касается Лили… трудно было поверить, что она дочь Лоусонов. Алекс не осуждал их за то, что они выбросили Лили из своей жизни. В противном случае они бы навсегда лишились покоя. Он не сомневался, что она стала бы виновницей многочисленных раздоров, мучила бы и терзала окружающих, пока все вокруг нее не сошли бы с ума.

После падения с лошади Лили сразу же покинула поместье Мидлтонов, но ее образ так взволновал Алекса, что он почти все время думал о ней. И сейчас он был даже рад, что Лили не общается с семьей, потому что новой встречи с ней он бы не вынес.

Леди Тотти восторженно известила его о том, что приготовления к свадьбе идут своим чередом. Вечером намечался визит викария.

— Отлично, — сказал Алекс. — Сообщите мне, когда он приедет.

— Лорд Рейфорд, — с энтузиазмом проговорила Тотти, указывая на место на диване между собой и Пенелопой, — вы выпьете с нами чаю?

Неожиданно для себя Алекс отметил, что Пенелопа напоминает крохотного кролика, застывшего перед волком. Он отклонил приглашение, так как у него не было желания слушать болтовню Тотти о составлении букетов и прочей свадебной мишуре.

— Благодарю вас, но у меня много дел. Увидимся за ужином.

— Да, милорд, — проговорили обе женщины, одна — разочарованно, а другая — с плохо скрываемым облегчением.

Уединившись в библиотеке, Алекс принялся просматривать документы и бухгалтерские книги. После гибели Каролины, стремясь убежать от одиночества и воспоминаний, он стал принимать все больше участия в делах поместий, хотя мог в полной мере положиться на управляющего. Почти все свое время он проводил в библиотеке, наслаждаясь покоем и порядком. Книги, разобранные по тематике, стояли ровными рядами, мебель занимала четко отведенные ей места. Даже графины в итальянском угловом буфете стояли по росту.

В библиотеке, как и во всем доме, не было ни пылинки. За этим следила целая армия слуг — полсотни человек. Еще тридцать обеспечивали порядок вне дома: в саду, огороде и на конюшне. Гости всегда восхищались отделанным мрамором холлом со сводчатым потолком, большим залом, потолок которого являл собой произведение искусства, и лепниной тонкой работы. В доме имелись зимние и летние гостиные, длинные галереи, увешанные портретами кисти известных мастеров, зал для завтрака, для кофе, два обеденных зала, несметное число спален и туалетных комнат, огромная кухня, библиотека, охотничья комната, пара кабинетов, которые соединялись в просторный бальный зал.

Это было большое хозяйство, но Пенелопе по силам управлять им. С раннего детства ее готовили именно к этому. Алекс не сомневался, что она будет в полной мере соответствовать отведенному ей месту — хозяйки большого поместья. Она умна, хотя и излишне робка и покорна. Скоро она познакомится с его младшим братом Генри, хорошо воспитанным подростком. Вероятнее всего, они поладят.

Тишину библиотеки нарушил тихий стук в дверь.

— В чем дело? — недовольно поинтересовался Алекс.

В дверях показалась светловолосая головка Пенелопы. Ее чрезмерная предусмотрительность раздражала Алекса. Господи, такое впечатление, будто для нее каждая встреча с ним — опасное предприятие! Неужели он действительно так страшен? Алекс знал, что иногда бывает резок, но сомневался, что когда-нибудь его характер изменится.

— Да? — требовательным тоном спросил он. — Проходите.

— Милорд, — робко проговорила Пенелопа, — я… я хотела узнать, была ли охота успешной? Вы получили удовольствие?

Алекс подозревал, что задать этот вопрос ее надоумила Тотти. Пенелопа никогда не искала его общества.

— Охота прошла замечательно, — ответил он, положив бумаги на стол и повернувшись к ней. Пенелопа поежилась, как будто ей было неуютно под его взглядом. — В первый день случилось нечто интересное.

В ее глазах вспыхнула искорка оживления.

— Вот как, милорд? Что-то произошло? Столкновение?

— Можно назвать и так, — усмехнулся он. — Я встретил вашу сестру.

Пенелопа ахнула:

— Там была Лили? О Боже… — Не найдя подходящих слов, она замолчала и с беспомощным видом уставилась на него.

— Она весьма необычная особа. — Судя по тону Алекса, это был отнюдь не комплимент. Кивнув, Пенелопа сглотнула.

— В тех кругах, где мы вращаемся, Лили не бывает. Одним она страшно нравится, а другие… — Она пожала плечами.

— Верно, — с иронией заметил Алекс. — Я принадлежу ко вторым.

— О! — Пенелопа сморщила свой изящный носик. — Конечно. Вы оба слишком безапелляционны в своих мнениях.

— Вы выразились очень тактично. — Алекс внимательно посмотрел на девушку. Для него было страшной пыткой видеть отблеск взгляда Лили в глазах нежной и мягкой Пенелопы. — Речь шла о вас, — сухо добавил он.

Девушка встревожилась:

— Милорд, должна заметить, что Лили не может говорить ни от моего имени, ни от имени моей семьи.

— Знаю.

— О чем же шла беседа? — осмелилась спросить она.

— Ваша сестра утверждала, что я пугаю вас. Это так?

Пенелопа залилась краской под его холодным, оценивающим взглядом.

— Немножко, — призналась она.

Алекс обнаружил, что ее очаровательная робость приводит его в ярость. Интересно, способна ли она дать ему пощечину, призовет ли его к ответу, если он совершит что-нибудь предосудительное? Встав, Алекс подошел к ней, но она испуганно отпрянула. Он еще больше приблизился и положил руки ей на талию. Пенелопа наклонила голову, однако Алекс почувствовал, что она затаила дыхание.

Внезапно в его сознании возникла бередящая душу картина: он поднимает Лили с земли, держит на руках ее стройное тело. Хотя Пенелопа была выше старшей сестры и имела более пышные формы, она казалась мельче.

— Посмотрите на меня, — тихо проговорил Алекс, и Пенелопа подчинилась. Он заглянул в ее карие глаза. Точно такие же, как у Лили. Только в этих глазах отражается испуг, и они лишены огня. — Вам не надо тревожиться. Я не причиню вам вреда.

— Да, милорд, — прошептала девушка.

— Почему вы не обращаетесь ко мне по имени? — Он спрашивал ее об этом и раньше, но ей, по всей видимости, было трудно произносить его имя.

— О, я… я не могу.

Алекс с усилием подавил нараставшее нетерпение.

— Попытайтесь!

— Алекс, — пролепетала Пенелопа.

— Хорошо. — Наклонившись, он приник к ее губам. Пенелопа не шевельнулась, лишь вскользь рукой коснулась его плеча. Алекс позволил себе стать чуть-чуть более настойчивым. Впервые ему захотелось расшевелить ее, сломить эту раздражающую покорность. Однако ее губы оставались холодными и неподвижными. Сначала Алекс был озадачен, но потом встревожился, сообразив, что Пенелопа терпит его объятия исключительно из чувства долга, Он отстранился и заглянул ей в лицо. Она напоминала ребенка, который только что послушно выпил горькое лекарство и теперь страдает от неприятного привкуса. Боже мой, впервые женщина воспринимает его ласки как тяжелый труд!