— Мальчик! — окликнула она.

Он поднял голову, и она увидела заплаканную грязную мордашку. Он был худеньким и бледным. На вид ему было столько же, сколько Генри — лет одиннадцать-двенадцать. А малый рост, очевидно, объяснялся нищетой или болезнью.

Увидев породистую лошадь, он тут же перестал плакать и, удивленно приоткрыв рот, уставился на незнакомку.

— Почему ты плачешь? — спросила Лили.

— Я не плачу, — заявил он, вытирая слезы грязным рукавом.

— Тебя кто-то обидел?

— Не-е.

— Ты кого-то ждешь здесь? — Лили указала на деревянную стену, которая буквально дрожала от рева зрителей.

— Ага… Они скоро придут за ним. — Мальчик дернул головой в сторону разрисованного фургона, на котором было написано название цирка. К фургону была привязана пегая кляча. Костлявое, изможденное животное вызывало жалость.

— За ним? — удивилась Лили и спешилась.

Мальчик вскочил на ноги и, стараясь держаться на почтительном расстоянии, подвел ее к фургону. Лили ахнула, увидев в фургоне клетку с лохматым медведем.

— Проклятие! — не удержалась она. Медведь лежал, опустив голову на лапы. Он поднял глаза и с немым вопросом взглянул на людей.

— Он ничего вам не сделает, — сказал мальчик и, просунув руку через прутья решетки, погладил медведя по голове. — Он отличный парень, правда, старикан?

— Это уж точно — старикан, — заметила Лили, участливо глядя на медведя.

Его спутанная, грязная, клочковатая шерсть была во многих местах серой. Кое-где виднелись проплешины, четко выделявшиеся на фоне темной шерсти.

Мальчик продолжал гладить медведя.

— Можете дотронуться до него.

Лили осторожно просунула руку между прутьями. Медведь безмятежно вздохнул. Его глаза были прикрыты. Лили, с жалостью глядя на животное, погладила его по широкому лбу.

— Никогда раньше не прикасалась к медведю, — сказала она. — Во всяком случае, к живому.

Мальчик позади нее всхлипнул:

— Недолго-то ему осталось…

— Ты из цирка? — спросила Лили.

— Ага. Мой отец — хозяин медведя. Поки уже позабыл все свои фокусы. Отец велел мне привести его сюда и продать за десять фунтов.

— Значит, его будут травить? — возмущенно воскликнула Лили. — Медведя посадят на цепь, и собаки разорвут его в клочья?

— Ага… — тоскливо протянул мальчик. — Они начинают с крыс и барсуков, чтобы раззадорить собак. А потом настанет очередь Поки.

Негодованию Лили не было предела:

— Он слишком стар, чтобы защищаться!

Она внимательно осмотрела медведя и поняла, что проплешины — это участки выбритой шерсти, обозначающие самые уязвимые места. Итак, медведя приготовили для расправы.

— Мне нельзя вернуться домой без десяти фунтов, — пожаловался мальчик. — Отец изобьет меня.

Лили отвела глаза от его заплаканного лица. Что она может изменить? Остается надеяться, что собаки быстро разделаются с медведем и бедняга не будет долго мучиться.

— Ну и ночка… — пробормотала она.

Сколько в мире жестокости! Бесполезно даже пытаться бороться с ней. Вид обреченного, беспомощного животного переполнил ее горечью.

— Как жаль, — тихо проговорила она и пошла к лошади.

— А вот и шлюхирод, — прошептал мальчик.

Лили увидела тучного, немытого детину с бычьей шеей и мощными, как стволы деревьев, ручищами. Его лицо покрывала черная щетина, изо рта торчала сигара, пухлые губы были приоткрыты.

— Ну где ты, недоносок? — прогудел он. При виде породистого арабского скакуна его глазки загорелись. — Что это? — Он обошел лошадь и, уставившись на Лили, сразу обратил внимание и на элегантный плащ, и на желтое платье, ниспадавшее глубокими складками. — Ну что за милашка! — ухмыльнулся он. — Вы шлюха, миледи?

Для ответа Лили призвала на помощь все свои познания в сквернословии, на что мужчина громоподобно расхохотался.

— Привел зверя, а? — обратился он к мальчику. — Дайка посмотреть. — Оглядев медведя, он презрительно выпятил нижнюю губу. — Большой кусок мяса… да у него такой вид, будто его уже травили! И твой отец хочет за это десятку?

В глазах мальчика мелькнул страх.

— Да, сэр.

Лили больше не могла выносить издевательства громилы. В мире и так достаточно жестокости и бессмысленных страданий. Будь она проклята, если позволит мучить несчастного старого медведя!

— Я заплачу десять фунтов за него. Совершенно очевидно, что для вас, мистер Шлюхирод, это животное бесполезно. — Сохраняя на лице решительное выражение, она под плащом сунула руку за корсаж, где прятала крохотный кошелек.

— Его зовут Рутерс, — еле слышно проговорил мальчик. — Невил Рутерс.

Лили не сразу сообразила, что «шлюхирод» — это исковерканное «шлюхино отродье».

Громкий хохот громилы перекрыл шум толпы за стеной.

— У нас там две сотни мужиков, — сказал он, — и они хорошо заплатили за потеху. Оставьте себе ваши жалкие гроши, миледи! Медведя забираю я!

Лили быстро огляделась по сторонам. Ее взгляд упал на тяжелую цепь, лежавшую на ящиках рядом с клеткой.

— Как хотите, — проговорила она и разжала пальцы. Кошелек с характерным звяканьем упал на землю. — Ах, Боже, мое золото и драгоценности! — воскликнула она.

Рутерс уставился на кошелек с нескрываемой жадностью.

— Золото, да? — Он облизнул губы и, наклонившись, потянулся к кошельку.

Послышалось лязганье металла, затем последовал глухой удар. Рутерс хрюкнул и упал в грязь. Отбросив цепь, Лили отряхнула руки. Раскрыв рот от изумления, мальчик восхищенно уставился на нее. Лили поспешно подняла кошелек и отдала его мальчику.

— Отнеси отцу. Это щедрая плата за лошадь и фургон.

— А как же Поки?..

— Я позабочусь о нем, — пообещала Лили. — С ним все будет в порядке.

Глаза мальчика блеснули, на его лице появилась робкая улыбка. Он с благоговением прикоснулся к подолу дорогого шерстяного плаща Лили.

— Спасибо! Спасибо…

Мальчуган растворился в темноте. Лили секунду смотрела ему вслед, а потом привязала свою лошадь к задку фургона. Медведь, почувствовавший неладное, встревоженно заревел.

— Тише, Поки! — попыталась успокоить его Лили. — Ты все испортишь.

Она торопливо вскарабкалась на сиденье и взялась за вожжи. Внезапно она ощутила, что ее щиколотку будто сжали в тисках. Опустив глаза, она увидела взбешенную физиономию Рутерса. Он слегка двинул своей ручищей, и Лили, слетев с сиденья, с воплем покатилась по земле.

— Вздумала украсть моего медведя, а?! — Рутерс, багровый от ярости, склонился над ней. — Приперлась сюда, да еще на такой шикарной коняге!.. Что, неприятностей захотелось? Так вы их получите, миледи! — Он принялся бесцеремонно лапать ее и задирать юбки.

Лили закричала что было сил и попыталась сопротивляться, но он навалился на нее всем телом. Казалось, он вот-вот расплющит ее. От удушья у нее зазвенело в ушах.

— Нет, — прошептала она, судорожно хватая ртом воздух.

— Забавно завалить сучку из Вест-Энда! — злобно прорычал он. — Уж больно сильно ты стукнула меня по голове!

Рядом прозвучал новый, обманчиво спокойный голос:

— Дурная привычка. Я давно пытаюсь отучить ее.

— Кто там? Твой сутенер? — Рутерс злобно уставился на незваного гостя. — Получишь ее, когда я закончу с ней!

Лили повернула голову и увидела расплывчатый силуэт мужа, но не поверила своим глазам. Этого просто не может быть. Это все игра воображения.

— Алекс… — прохрипела она.

Сквозь глухой рокот в ушах до нее донесся негромкий, полный смертельной угрозы голос ее мужа:

— Прочь от моей жены!

Рутерс смотрел на Алекса, как бы прикидывая, чем ему может грозить незнакомец. Медведь, растревоженный витавшей в воздухе яростью, беспокойно метался по клетке, недовольно порыкивая. Однако рычание медведя не шло ни в какое сравнение с устрашающим ревом, который издал Алекс, бросившись на Рутерса. Лили мгновенно ощутила, что больше ничто не давит на нее, глубоко вздохнула и провела рукой по ноющей груди. Только тогда она смогла разобраться в происходящем.