держать людей на расстоянии, чтобы они никогда не узнали, какая я на
самом деле. Что, кстати, немного неприятно. Я просто не умею
заботиться о... о чем угодно, на самом деле. Мне потребовалось
полтора десятка лет, чтобы найти что-то, что меня по-настоящему
увлечет. Этот дружеский эксперимент, который я провожу с Марой и
Сэди, всё ещё очень похож на эксперимент, и...
О Боже. Иэн хочет встречаться? Он даже не живет здесь. — Так
ты говоришь... - Я чешу виски, быстро сходя с кайфа после оргазма. —
Ты хочешь сказать, что не заинтересован в сексе?
Он закрывает глаза в чем-то, что действительно не похоже на "нет".
Определенно не похоже на отсутствие интереса. Но он говорит: — Ты
мне нравишься.
Я смеюсь. — Я заметила.
— Это... необычно. Для меня. Чтобы кто-то так сильно нравился.
— Ты мне тоже нравишься. - Я пожимаю плечами. — Может, нам
стоит потусоваться? Разве этого недостаточно?
Он смотрит в сторону. Вниз, на свои ботинки. — Если я буду
проводить с тобой больше времени, ты мне только больше
понравишься.
— Неа. - Я фыркнула. — Так обычно не бывает.
— Бывает. Так и будет, для меня. - Он говорит так твердо, неопровержимо уверенно, что я не могу ничего сделать, кроме как
уставиться на него. У него пчелиные губы, и всё в нем прекрасно, и он
выглядит таким спокойным, стоически опустошенным идеей трахнуть
меня без всяких условий, что я, наверное, должна считать это
комичным, но правда в том, что я не могу вспомнить, чтобы меня
когда-либо так привлекал кто-то другой, и моё тело вибрирует от
желания его, и...
Может, ты могла бы пойти с ним на свидание. Только один раз. В
виде исключения. Может, ты попробуешь. Может быть, это
сработает. Может быть, вы двое...
Что? Нет. Нет. Какого хрена? Сам факт того, что я думаю об этом, пугает меня до смерти. Нет. Я не... я не такая. Такие вещи - пустая
трата времени и энергии. Я занята. Я не создана для таких вещей.
— Мне жаль, - заставляю я себя сказать. Это даже не ложь. Мне
чертовски жаль прямо сейчас. — Я не думаю, что это хорошая идея.
— Хорошо, - говорит он после долгого момента. Принимая.
Немного грустно. — Хорошо. Если... если ты передумаешь. Насчет
ужина, то есть. Дай мне знать.
— Хорошо. - Я киваю. — Когда ты уезжаешь? Какой у меня крайний
срок?
-
добавляю
я,
пытаясь
придать
себе
некоторую
легкомысленность.
— Это неважно. Я могу... Я часто здесь бываю, и... - Он качает
головой. — Ты можешь передумать в любой момент. Никаких сроков.
Ох. — Ну, если ты передумаешь о том, чтобы потрахаться...
Он выдыхает смех, который звучит немного как болезненный стон, и на мгновение я чувствую принуждение объясниться. Я хочу сказать
ему: Дело не в тебе. Это я. Но я знаю, как это прозвучит, и мне лучше
не произносить эти слова. Поэтому мы смотрим друг на друга
несколько секунд, а потом... потом уже нечего сказать, не так ли? Моё
тело автоматически выполняет все действия. Я сползаю со стола, улучаю момент, чтобы поправить мониторы позади меня, мышку, клавиатуры, кабель, и когда я прохожу мимо Иэна через дверь, он
смотрит мне вслед своими торжественными, печальными глазами, проводя ладонью по челюсти.
Последние слова, которые я слышу от него: — "Было очень приятно
познакомиться с тобой, Ханна". Я думаю, что должна сказать ему это в
ответ, но в моей груди появляется незнакомая тяжесть, и я не могу
заставить себя сделать это. Поэтому я довольствуюсь небольшой
улыбкой и полушутливым взмахом руки. Я засовываю руки в карманы, пока моё тело ещё трепещет от того, что я оставила позади, и
медленно бреду обратно в кампус Калтеха, думая о рыжих волосах и
упущенных возможностях.
В тот вечер, когда я получаю электронное письмо от
[email protected], моё сердце замирает на месте. Но это просто
пустое письмо, ни текста, ни даже автоматической подписи. Просто
вложение с его заявкой в NASA, поданной несколько лет назад, вместе
с несколькими другими. Более свежие, которые он, должно быть, получил от своих друзей и коллег, ещё несколько примеров, чтобы
отправить мне.
Ну.
Из него получится отличный парень, говорю я себе, откидываясь на
спинку кровати и глядя в потолок. В одном углу есть странная зеленая
штука, которая, как я подозреваю, может быть плесенью. Мара всё
время говорит мне, что я должна просто переехать из этой дыры и
найти место с ней и Сэди, но я не знаю. Кажется, что мы станем
слишком близки. Большие обязательства. Это может привести к
беспорядку. Он будет отличным парнем. Для кого-то, кто
заслуживает иметь такого.
На следующий день, когда Мара спросила меня о моей встрече с её
кузеном или кем-то в этом роде, я ответила только: —"Незначительно", и я даже не знаю почему. Я не люблю врать, и ещё меньше я люблю
врать человеку, который быстро становится моим другом, но я не могу
заставить себя сказать больше, чем это. Две недели спустя я сдаю
работу по размышлению в рамках требований курса по водным
ресурсам.
Должна признаться, доктор Хардинг, что сначала я думала, что
это задание будет пустой тратой времени. Я давно знала, что хочу
попасть в NASA, и так же давно знала, что хочу работать с
робототехникой и исследованием космоса. Однако после встречи с
Иэном Флойдом я поняла, что хотела бы работать, в частности, над
оценкой высоты и положения марсоходов. В заключение: не пустая
трата времени, или, по крайней мере, не полностью.
Я получаю пятерку за предмет. И в последующие годы я не
позволяю себе слишком часто думать о Иэне. Но всякий раз, когда я
пересматриваю видеозаписи, на которых управление миссии празднует
посадку «Кьюриосити», я не могу не искать высокого рыжеволосого
мужчину в задней части комнаты. И всякий раз, когда я нахожу его, я
чувствую, как призрак чего-то сжимается в моей груди.
Глава 3
Острова Шпицберген, Норвегия
Настоящее
— Они сказали, что не могут прислать спасателей!
Моё дыхание, сухое и белое, затуманивает черный корпус моего
спутникового телефона. Потому что на Шпицбергене в феврале далеко
за минусом по Цельсию. И это утро не стало исключением.
— Они сказали, что это слишком опасно, - продолжаю я, — что
ветра слишком экстремальные. - Как бы в подтверждение моих слов, полушипящий, полурычащий звук проникает в то, что я начала считать
своей расщелиной.
А что касается расщелин, то это хорошая расщелина, в которой
можно застрять. Относительно неглубокая. Западная стена имеет
хороший угол наклона, достаточный для того, чтобы солнечный свет
проникал внутрь, что, вероятно, является единственной причиной, по
которой я ещё не замерзла до смерти или не получила ужасного
обморожения. Но минус в том, что в это время года свет горит всего
около пяти часов в день. И они вот-вот закончатся.
— Лавинная опасность установлена на самом высоком уровне, и
никому небезопасно выходить за мной, - добавляю я, говоря прямо в
микрофон спутникового телефона. Повторяю то, что доктор Мерел, руководитель моей группы, сказал мне несколько часов назад, во время
моего последнего общения с АМАШЭ, домашней базой NASA здесь, в
Норвегии. Это было как раз перед тем, как он напомнил мне, что я
